– Зови меня Лейлой. Твой папаша называл меня именно так. У него никогда не хватало терпения, чтобы произнести мое полное имя. Всю жизнь все упрощал. Впрочем, он и другими талантами не блистал. Это все, что тебя волнует?

– Нет, – выпалил Володя. – То есть я... я не знаю... Все это странно и неожиданно. Почему тебя не было раньше? Зачем сейчас? И почему так?

– «Так» это как? – уточнила Лейла. – Без официального приглашения? Так вышло. Ну и Сальваторе перестарался. Прости. Он горяч и все понимает буквально.

– Допустим. Но где ты была двадцать лет? Меня воспитывали совсем другие люди. Отец про меня все это время не вспоминал, а про тебя я вообще узнал только сегодня.

– Скажи спасибо своему папаше, – в золотых глазах заплясали яростные искры, Лейла явно начинала злиться.

Она встала с кресла и прошлась туда-сюда по комнате, но чувств скрыть не смогла. Как глаза изменили цвет на алый, Володя успел заметить.

– Я не знала, где ты. Он забрал тебя и пропал. Я искала, но когда нашла, Ник был один. Куда он дел тебя, я понятия не имела. Я готова была убивать, но это означало бы войну между нашим землячеством и их кланом, а тогда меня бы не поддержали.

– Почему?

– Это сейчас я глава землячества, а тогда была молодой глупой девкой. Тогда правил другой. Да если бы наш глава узнал тогда хотя бы о том, что у меня были какие-то отношения с кем-то из кудимовских магов, он не то что не одобрил бы этого, он меня сам похоронил бы. Нет, – покачала головой джинна, – я ничего тогда не могла. Мы со «Стальным щитом» не перевариваем друг друга давно, из-за старого и очень кровавого конфликта.

– Конфликта? – Володя приподнял бровь. – Это из-за того источника?

– Он тебе рассказал? – глаза Лейлы снова полыхнули алым. – Что ж, тем лучше. Да, все дело в источнике. Храм – бассейн, бассейн – храм. Всемирная история, банк «Империал».

Лейла усмехнулась, возвращая «зеркалу души» приятный золотистый оттенок. В отличие от своего лысого подчиненного мать куда лучше контролировала эмоции. Хоть и не всегда получалось. Глаза выдавали.

Как хвост у кошки, подумал Володя. Кошка может мурлыкать и делать вид, что рада. Но если хвост нервно дергается, значит, ее что-то раздражает. И этот хвост кошка не спрячет. Это сильнее ее.

– Я следила за ним все эти годы, – продолжила мать спокойно, но в голосе звенел металл годами закалявшейся обиды. – И ни намека на твое существование. Только несколько месяцев назад я поняла, что он вышел на контакт с тобой. Потом Сальваторе начал следить за тобой. Я поняла, что ты мой сын, и попросила Сальваторе привезти тебя сюда. Вышло грубовато, извини.

– Зачем?

– Что зачем? – замерла на месте джинна и снова посмотрела на сына рентгеновским взглядом.

– Зачем я тебе понадобился?

Золото взгляда наполнилось кровавыми отсветами.

– Ты мой сын, – произнесла она удивительно спокойно, все же голос джинна контролировала лучше, чем взгляд. – Я люблю тебя.

* * *

Слова звучали мягко, но за ними ничего не было. Как тогда в машине Ника, который вез его домой и делал вид, что переживает за сына. Слова были ласковыми и правильными, но это были только слова. Для папы с мамой он был сыном, а для отца с матерью ценной вещью. Артефактом, за который можно убить, но не больше. И Володя чувствовал это сейчас невероятно остро.

– Ты не обняла меня, не поцеловала, не поинтересовалась моей жизнью, хотя не видела меня двадцать лет, – тихо проговорил он. – Нет.

Он покачал головой. Она глянула с прищуром. Без ласки, без улыбки. Оценивая.

– Хорошо, – удивительно легко согласилась Лейла. – Тогда поговорим о деле. Ты маг. И как маг, ты не можешь стоять в стороне от того, что на самом деле происходит в мире. Ты рожден от джинна. У тебя есть народ, к которому ты принадлежишь. И ты нужен землячеству. Ты сильный маг.

– Я ничего не умею, – вновь покачал головой Володя.

– А это? – Лейла ловко подцепила ножом яблоко и принялась что-то царапать кончиком острия на румяном яблочном боку.

Через несколько секунд она повернула изрезанный бок к сыну. Володя увидел нацарапанный на кожуре символ. Немного искаженный, но вполне узнаваемый. Тот самый, что он нарисовал на стене в комнате этажом ниже. Тот самый, что сотни лет назад начертал в подземелье под Кремлем замурованный русским князем итальянский архитектор.

– Это случайность, – отрубил Володя.

– В любом случае умение и сила – не одно и то же. Сила в тебе есть, а научиться можно чему угодно.

– Отец научил меня немногому.

Глаза джинна снова сменили цвет. Их словно затопило красным.

– Твой отец – ничтожество, – процедила она. – Слабак, кидающий понты и притворяющийся значимым.

– Зачем же тогда ты была с ним? – поддел Володя.

Воздух вокруг матери, кажется, накалился.

– По молодости, – сказала она. – И по глупости. Ты хочешь вывести меня из себя, мальчик? Не стоит. Я могу быть жестокой.

Володя поежился.

– Нет, не хочу. Я хочу понять, чего ты добиваешься. Ты хотела делового разговора? Так расскажи коротко и четко, чего ты хочешь.

– Нам нужен ты. Северо-западному московскому землячеству по-прежнему интересен источник, о котором поминал твой папаша. И сейчас у нас есть силы вернуть источник себе. Если ты будешь с нами, это выйдет вернее и скорее, чем если ты будешь против нас. Сейчас источник у элохим. Но кудимовские тоже имеют на него виды, хотя сил у них меньше, чем жара в горсти пепла.

– Так почему ты решила, что я должен быть с вами, а не со «Стальным щитом»? Там мой отец. И потом, они научили меня чему-то, дали мне возможность пользоваться их источником. Почему же я вдруг должен их бросить?

– Потому что ты джинна.

– Я человек.

– Наполовину, – резко бросила мать, – на худшую свою половину.

Она нависала над ним, смотрела сверху вниз. Володя поднялся с кресла.

– Я так не считаю, – проговорил он медленно, глядя в ее налитые кровью глаза. – Меня растили люди. И воспитывали как человека. В лучшем смысле этого слова.

– Кто и как тебя воспитывал, никому не интересно. Есть только один решающий фактор.

Володя с удивлением воззрился на мать.

– Кровь, – резко бросила Лейла. – По крови ты джинна. И должен действовать в соответствии с этим.

– Я никому ничего не должен. Ни «коричневым», ни «оранжевым».

– Ты рожден магом, – голос матери звенел металлом.

– Я вырос человеком.

– Ты маг и не можешь от этого откреститься. Или ты хочешь остаться с этим фигляром?

– Каким фигляром?

– Твоим папашей. Что он тебе пообещал? Что он может тебе дать? Что он о тебе знает?