Так безусловно было лучше.

— Да, — пробормотала она, уткнувшись ему в грудь.

— Ну и хорошо. — Он взял в ладони ее лицо и, приподняв голову, провел губами по ее губам. — А так лучше?

— Да, но…

Его руки скользнули по ее спине, накрыв ягодицы и нежно сжимая их округлости. Одновременно он соблазняюще провел своим ртом по ее рту.

— А так, может, еще лучше? — выдохнул он в ее полуоткрытые губы.

— Лорджин, я слышу снаружи какие-то шорохи и еще, по-моему…

Он ласкал ее язык своим, его большие ладони скользили по ее спине, а он продолжал шептать:

— Я могу показать тебе другой способ езды верхом, такой же приятный, как и тот, который мы осваивали днем…

Она оторвалась от его ищущих губ:

— Лорджин, я слышу какой-то шум!

Снаружи определенно шла какая-то возня.

Лорджин мгновенно поднял голову, опустив Дину рядом. Он уже тянул руку к сириксу, когда входной клапан палатки распахнулся и в него просунулись четыре головы. Выражения лиц были очень недружелюбные. Лорджин произнес какое-то авиарское ругательство.

Одна голова заговорила:

— Выходите, чужеземцы, и без фокусов.

Лорджин посмотрел на возвышавшегося над ним мужчину.

— Сначала дайте мне и моей женщине одеться.

Мужчина ухмыльнулся, показав гнилые зубы:

— А почему я должен позволять тебе это, чужеземец?

Лорджин холодно посмотрел на него:

— Потому что я убью всякого, кто увидит мою жену обнаженной. — Дина подняла брови. Это было сказано очень выразительно. Несколько театрально, но звучало весьма убедительно.

Глаза мужчины скользнули по разбросанной одежде и слегка расширились при виде плаща Лорджина.

— О, так ты из Чарла! Тем более без фокусов, чужеземец. Дай мне слово, и можете одеваться.

— Даю слово.

Мужчина прищурился:

— Твое слово как рыцаря Чарла, или мы убьем вас обоих и домашнего духа в придачу.

— Слово рыцаря Чарла.

— Поторопись! — Мужчина попятился, входной клапан палатки закрылся, но не застегнулся.

Лорджину было явно не по себе от того, что его поймали и вынудили дать слово рыцаря Чарла. Дина удивилась, что Риджар не предупредил их телепатически. Ей пришла в голову ужасная мысль, и она судорожно вцепилась в плечо Лорджина:

— Это оберионские работорговцы? — Страх исказил ее лицо.

Лорджин погладил ее по щеке:

— Нет, зайра. Это кочевники. Очень сильные, очень свирепые и очень жадные. Они постараются полностью обобрать нас и потом бросят умирать в пустыне. С собой они заберут Риджара, чтобы продать работорговцам.

— Что же нам делать? Почему Риджар нас не предупредил?

— Вероятно, они как-то сумели сразу его оглушить. Некоторые кочевники обладают вторым зрением. Наверное, один из таких увидел, что среди нас есть домашний дух. Одно это могло заставить их погнаться за нами. Он представляет большую ценность для тех, кто вечно живет впроголодь.

Снаружи раздался грубый голос:

— Прекратите свои разговоры! Торопитесь, или мы вытащим вас оттуда, Чарл, грози не грози.

Лорджин стиснул мощные кулаки:

— Только попробуйте, и я многих заберу с собой… начиная с тебя. И если ты, глупец, знаешь хоть что-то о Чарле, то тебе должно быть известно, что мы никогда не произносим угроз… Только обещания.

Ответом на эти слова была мертвая тишина. Лорджин взял Дину за руку и вывел в ночную пустыню. Шагая по песку, Дина старалась не смотреть под ноги. Она почувствовала, как Лорджин пинком отбросил что-то с ее пути. Справа раздался какой-то скользящий шорох. Дину начало трясти Лорджин подхватил ее на руки. Его стальной взгляд устремился на того, кто разговаривал с ними раньше.

— Позволь моей жене сесть на пратау.

Предводитель коротко кивнул.

Как только Лорджин посадил ее на спину животного, Дина глубоко вздохнула и выдохнула, чтобы успокоиться. Окидывая взглядом их лагерь, она пыталась хоть мельком увидеть Риджара, нo, когда наконец заметила его, в ужасе зажала себе рот ладонью.

Раджар был привязан к спине пратау. Даже с такого расстояния они видела, что его изумительные глаза стали остекленевшими, а взгляд рассеянным. Кочевники явно накачали его каким-то наркотиком.

Дина видела Риджара в разном настроении: он бывал счастливым, проказливым, страстным, страдающим, как тогда, когда брат был отравлен… Он бывал храбрым и бескорыстным. Но таким она его никогда не видела.

Это был разъяренный тигр.

Он метался и рвался в связывающих его веревках, в глазах вдруг вспыхнула ненависть к тем, кто поймал его. Дина просто ощущала его ярость. Она не удивилась бы, если бы он завыл на луну. Но гнев его был вполне рассчитанным. Его остекленевшие глаза переходили с человека на человека, словно запоминая всех сидевших у костра для будущей охоты на них. Кочевники, заметив пронзительный взгляд домашнего духа, в испуге отворачивались, рисуя в воздухе знак, отводящий сглаз.

Лорджин тоже увидел брата. Выражение его лица сразу стало и злым, и глубоко сочувственным.

— Больше всего на свете домашние духи не выносят, когда их лишают свободы.

— Почему он не превратится в кота и не убежит? — прошептала Дина.

— Наркотик, который ему дали не позволяет сосредоточиться. Он потерял возможность ориентироваться в пространстве, и трансформация сейчас для него невозможна.

— Ты хочешь сказать, что он не может превратиться в кота?

— Может. Но это кончится его смертью, потому что наркотик лишил его нужных для этого сил. Он не сможет сосредоточиться как следует и рискует навсегда потерять и способность стать котом, к вернуть себе человеческий облик. Результатом будет полное уничтожение.

— Это чудовищно! — Сердце Дины разрывалось от сострадания к человеку, связанному, словно дикое животное.

Лорджин сжал ее руку:

— Я слышал рассказы о мужчинах—домашних духах, которые предпочитали самоуничтожение рабству.

— Ты ведь не думаешь, что Риджар…

— Нет. Потому что в нем еще и кровь Крю, а сын Крю не выберет такой путь. Это будет бесчестно по отношению к роду Лодарров. Риджар будет бороться… если понадобится, до смерти…

Среди мужчин, сидевших вокруг костра, началась перебранка. Спорили все, включая их предводителя, которого они звали Сираном. Вдруг тот поднялся и приблизился к Лорджину:

— Твой домашний дух заставляет моих людей нервничать. Они боятся ехать с ним ночью из-за того, что считают, будто он навлечет на нас диких зверей. Мы останемся здесь до рассвета, а затем отправимся на восток. Там есть небольшой оазис, куда часто наезжают купцы с Обериона. Все мы согласны с тем, что от домашнего духа надо поскорее избавиться, даже если при этом мы потеряем в цене. В другом месте мы могли бы получить за него гораздо больше, но мои люди считают, что держать его дольше слишком рискованно. Мы также решили продать и женщину.