– Это не очень полезно для здоровья.

– Иногда еще суп. – Андрей томно хрустнул суставами и сел на табуретку. – Но суп – такая проблема! Варить его, то-се… У меня перловка есть. И горох. И мяса немножко сублимированного. Или это рыба?..

– Отодвинься, мешаешь, – бросила Эльза, доставая кастрюлю.

Андрей пересел в угол и минуты две молча наблюдал.

– Ты прямо как в фильме, – сказал он наконец.

– В каком фильме?

– В дурацком. При тебе в людей стреляли, сама пяткой головы расшибала, а теперь стоишь тут, вся из себя невозмутимая, супец готовишь. Хозяюшка примерная, да? В жены набиваешься?

– В же-ены?! – возмущенно протянула Эльза, но вдруг перестала притворяться и, отложив нож, без сил опустилась на соседнюю табуретку. – Это я… это я от страха, Андрей.

– Ты кушать хочешь?

– Нет.

– И я не хочу. Сейчас чайник поставлю.

– Спасибо. А суп… ну его! Завтра сварю.

– Мне кажется, сегодняшний день не кончится никогда, – признался Андрей. – Как утром приехал на конвертер, так все и завертелось – не остановить. Или нет, это еще вчера началось. Праздник… Праздничек… Слушай, ну как ты ему ногой-то? Под глаз!

– В детстве занималась, – скромно ответила она. – Все уже потеряла, одни рефлексы сохранились, да и то примитивные. Ты лучше расскажи, как в кнопку попал.

Андрей задумался над словом «рефлекс», и вопрос про кнопку пропустил мимо ушей.

– Где стрелять научился? – повторила Эльза. – От пожарного выхода до моей двери метров семь. А звоночек – ма-аленький.

– Не знаю. Я старался, прицеливался.

– Если б я прицелилась, я бы промазала, – многозначительно сказала она. – При том, что ты пистолет первый раз в руки взял. Или до этого практиковался?

– Где? У нас тут тиров нет… Странно, что он вообще стреляет. Утром пистолет был моделью, пугачом. Для Вадика пугачом. Для меня – испытанием… Не стрелял он утром!

– Тебе его Сергей Сергеевич подарил?

– Не совсем подарил, но… А откуда ты знаешь?

– Нетрудно догадаться. Когда мне сообщили, что у тебя меняется наставник, я это вначале приняла на свой счет. Подумала – чем-то не устраиваю гуманитарную службу. Про Кембридж почему наврала? Да чтоб тебя не травмировать. Это они мне так объяснили. Вернее – он, Сергей Сергеевич. Я тогда еще не подозревала, что он из «неотложки». А про саму «неотложку» у нас давно слухи ходят. И про то, что среди черов… ой, извини…

Андрей махнул рукой – к нему это уже не относилось.

– …что в блоках у некоторых людей интеллект-статус повыше, чем у членов Этического Совета, – закончила Эльза. – Чайник закипел. Я налью?

Андрей усадил ее обратно и полез на полку за чашками. Вместе с чашками он по привычке достал и пакет печенья.

– Давай, – обреченно согласилась Эльза. – Его зато варить не надо.

– Слухи про «неотложку», – поддержал Андрей. – Что за слухи?

– Сюда, в блоки, попадают асоциальные элементы. Это известно, правда? Дело в том, что асоциальным элементом принято считать… кого? Лентяя, алкоголика, тупицу – тех, кто будет обузой для общества. Гораздо спокойней загнать их в такие вот резервации. Не силой, конечно, не принуждением, а мягко – создать им условия, при которых среди нормальных людей они жить не смогут. Загнать и бесплатно обеспечить всем необходимым – это дешевле, чем позволить им куролесить на воле.

Эльза отхлебнула чаю и надкусила крекер.

– Далее. Ты ведь имеешь право голосовать на референдумах? И учиться. И работать. Ты полноправный гражданин. Попробуй найти в Конституции хотя бы один пункт, по которому твои права ущемлены, и ты станешь героем года!.. Не найдешь, не пытайся. Все твои права реализованы, в полном объеме. Но в действительности от социального процесса ты отстранен. Это самое большое достижение нашей цивилизации. Мы построили замечательную машину: в ней все винтики смазаны, но крутятся лишь те, что нужны в данный момент. И к асоциальным элементам, оказывается, относятся не только тупицы, но и… пардон, гении. Что нужно любой системе? Стабильность. А что эту стабильность подрывает? То, что не укладывается в рамки. Современные гуманисты, унаследовав машину, сумели ее модернизировать: понятие «социально бесполезной личности» они слили с понятием личности «социально опасной».

– И в блоках поселились те, кому не нравится этот мир, – заключил Андрей.

– Рядом с типами, ведущими растительный образ жизни. Рядом с идиотами – и в статусе идиотов. Институт тестирования ИС превратился в социальный регулятор. В четверг утром я хотела с тобой связаться. Вечером мне прислали уведомление о необходимости пройти внеочередной тест. Праздничный. В пятницу я его прошла. В субботу мне предоставили бесплатную квартиру в блоке.

– Боже, какая дрянь… Все так здорово начиналось – прогресс, объединение. Новейшая Эра в две тысячи шестьдесят втором году…

– О-о-о! – удивилась Эльза.

– Это Сергей Сергеевич, его лекции.

– Начиналось, Андрей, тоже не здорово. Хочешь настоящей жути – загляни в учебник истории. Люди никогда не жили в справедливом обществе. Каждая система объявляла себя идеальной, но ей на смену приходила другая и объясняла недостатки предыдущей. А ту, естественно, меняла третья… Тотальная Демократическая Республика появилась на основе Федеративной Демократической Республики Земля. В нее входило всего пять стран: Китай, Объединенная Европа, Россия, Соединенные Штаты и Япония. И эти пять стран создали новый мировой порядок. Остальные государства присоединились уже после – некоторые охотно, некоторые под давлением, а некоторые… Рядом с материком Северная Америка раньше был остров под названием Куба. Теперь его нет. А на месте Беловежского моря когда-то была суша. И люди. Были. Это не из жестокости, это ради всеобщего блага. Просто они его так понимают – благо.

– ТДР – плохая система, – вполголоса повторил Андрей. – И хорошей никогда не было…

– Ее и не может быть. Общество в первую очередь заботится о себе, и во вторую – о человеке. Хотя общество, казалось бы, это и есть – че-ло-ве-ки. Много человеков. Но наши интересы часто не совпадают. Однако и вне системы мы не живем, вот в чем штука. Мы выбираем разные системы по принципу наименьшего зла. Получается, мы всегда выбираем заведомое зло.

Андрей долил чай и высыпал в вазочку остатки печенья.

– Тебе дали квартиру сегодня утром? – спросил он. – Сразу эту? Обычно предлагают несколько.

– Несколько, – сказала Эльза. – Четыре разных квартиры в разных блоках. На выбор. Только квартиры здесь все одинаковые, это я уже знаю. А блоки… девятнадцатый, двадцать первый, двадцать третий и двадцать пятый. Все – в Бибиреве-6.

– И даже по одной стороне от шоссе. Кому-то очень не хотелось, чтоб мы с тобой разминулись.