Память о мире, где твоя свобода определяется тем, что ты можешь себе позволить потребить. Мир, в своем большинстве опирающийся на деньги, власть и породистую родословную — далеко не такая ужасная вещь, как пытаются с экранов вещать обрюзгшие политики. Мне очень не хватает той свободы, душат местные порядки, бесят ограничения, наложенные государством. Умом я понимаю, что они — необходимость, что без них нам бы просто не позволили жить, но…

Я хочу справедливости. Хочу человеческого отношения. Хочу, чтобы кончился этот бардак. Чтобы меня перестали дергать, все время подкидывая приманку, на которую я, как тот глупый пескарь, сразу клюю. Но… человек стремится к лучшему. Всегда. Поэтому да, оно мне надо, иначе я перестану себя чувствовать человеком.

Выйдя на порог дома, я увидел тех, кто решил пойти со мной. Это были простые люди, не маги, но они были готовы сражаться за мир, ставший им родным. Помимо них стояли и мои бойцы, которым я сразу вставил чертей и запретил покидать территорию поместья. То, что мы выжили, иначе как чудом не назвать — и рисковать ими снова?!! Пусть лечатся и отдыхают, а я буду превозмогать.

И мы пошли, пешком, дабы не привлекать к себе внимания, в направлении криков и горящих зданий.

Пара уцелевших дронов, поднявшись на высоту, исправно показывала нам нужное направление. Ну а я, приказав буквально вести меня за руку, погрузился внутрь себя, старательно ускоряя наполнение источника. Ну и, конечно же, не забыл воткнуть иглу в нужную точку на руке, дабы взбодрить организм еще сильней.

Потом, естественно, придет расплата за это, но это будет потом. А сейчас мне нужны максимально быстро реагирующие на обстоятельства мозги и отдохнувшее тело, чтобы успевать за мозгами.

Один из дронов послушно выдал нам направление на небольшой отряд противника, что двигался как раз в нашу сторону. Заняв позиции по обеим сторонам дороги, мы замерли. Пропустив первых громил двухметрового роста, мы одновременно атаковали. И я с удовольствием убедился, что здесь они не так сильны, как в Нижних мирах. Аштаэлия приходила в себя и уже начинала убивать тварей, пришедших незваными. Ну, а мы ей поможем по мере своих сил.

Убить их не составило труда. Пятнадцать обгорелых туш живописно украсили окрестности, а мы пошли дальше сеять добро, любовь и кражи со взломом.

Со всех сторон слышались крики, сверкали молнии, чувствовалось сильномогучее колдунство. Явно боги, разобравшись со своими проблемами, решили помочь разумным и явить себя во всей красе. Уж насыщенность молний Перуна я ни с чем не спутаю.

Так, вот и еще один отряд — работаем по проверенной схеме. А чего это они такие резвые и куда-то торопящиеся? Может, где бесплатно чего раздают, а я не в курсе? А нет, это они не бегут, а убегают. И разглядев от кого, я их понял и тоже собрался убегать. Потому как преследовала их сама Вероника Алгомская с отрядом в сорок рыл, абсолютно не обремененных интеллектом, но зато пышущих жаждой мести за испорченные выходные.

Это потом я уже узнал, кого конкретно несчастные инолюди так испугались. Оказывается, их войско в количестве немерянном вошло в город и сразу кинулось греться у разведенных костров, поджигая даже то, что гореть в принципе не могло. При этом Академию они старательно избегали, обходя ее за три улицы, что говорило об присутствии у них некоторого здравого смысла и чувства самосохранения. Но они забыли одну простую вещь — где этот самый смысл и где курсанты…

Просидев два часа взаперти без бухла, они реально осатанели и обиделись. После чего пошли высказывать свои претензии преподавателям, подав их под соусом махрового патриотизма — мол, Родина в опасности, враг у ворот, а мы тут трусливо сидим и чего-то ждем.

Довести до белого каления Веронику, никогда особо не отличавшуюся сдержанностью, получилось быстро. Громова самоустранилась — ей безопасность родных стен была важней всего, а остальные преподаватели прямо воспылали.

Так что дождавшись, пока хвост входящего в город войска скроется за углом, ворота Академии открылись, и на вольную охоту вышло двадцать отрядов, возглавляемых преподавателями и частично охраной. Таким образом набралось почти две тысячи рыл, жаждущих мести, бухла и свободной любви.

Бухло, кстати, нашлось почти сразу в развороченном противником магазине, потому как не выпить перед боем грех. Спустя десяток минут и незнамо сколько выпитого, разгоряченная толпа, что была уже готова и Нижние миры завоевать, ломанулась вперед и со всей силой пьяного гнева ударила по отставшим инолюдям. Снеся за раз пару сотен, толпа воодушевилась еще больше и угрожая анальными карами всем, кто не они, стала двигаться дальше, посылая во все стороны радостные магические удары.

Командиры войска, поняв, что их ждет та самая кара и, возможно, даже без вазелина — об этом курсанты сообщали особенно громко, — приняли судьбоносное решение. Впереди войска Аштаэлии — страшные, но трезвые. Позади — курсанты, страшные и пьяные до изумления. Вспомнив, что настоящие инолюди всегда идут в обход, их войско распалось на группы, и они рванули в разные стороны, буквально через дома, снося телами стены и заборы. Времени у них оставалось мало, а разрушить надо было много. Да и последнему дураку было понятно, что их идиотский план провалился, спастись вариантов нет и остается только сдохнуть, при этом максимально нагадив.

Возмутившись такой вопиющей несправедливостью, курсанты, поняв, что им придется бегать за сволочами — а курсант существо по сути ленивое и бегать очень не любит, — разбились на отряды и кинулись в погоню. Вот на один такой отряд, возглавляемый Алгомской, мы и нарвались.

Стописят рыл против моих десяти — это даже не смешно. Даже если из засады и на трезвую голову. Поэтому, не придумав ничего лучше, поскольку я уже немного восстановил иллюзии, я явил охреневшим от такой подставы мироздания инолюдям большое войско, как раз вставшее на их пути. Особо мудрствовать я не стал, тупо скопировав ранее виденное на учениях стражей — то есть, было оно красивым, свежим и очень воодушевленным возможной премией.

Бегущие вперед инолюди сразу вспомнили о наличии у них экстренного тормоза. Покатившись юзом, их отряд распался на отдельные элементы и рванул в разные стороны, при этом напрочь игнорируя сторону с иллюзией. Наш дружный залп с матюками угодил им в спину, нанеся непоправимый урон чести, но абсолютно не сбив скорость.

Курсанты, увидев, что те, за кем они так рьяно бежали и кого почти нагнали, опять разбежались в разные стороны, ответили нам похожими словами. Но мы уже их не слушали, потому как азарт погони захватил уже и нас, и мы с воплями радости помчались за небольшим отрядом рыл в тридцать. При этом к бегу как я, так и тяжело дышащие в амуниции гвардейцы, относились крайне негативно. А еще и тяжелые метатели весом по десять килограмм совсем не добавляли положительных эмоций.

Излучая восторги от встречи, мы, как взбесившаяся танковая рота, стали на ходу стрелять, не особо точно, но зато очень кучно. Щиты, предусмотрительно накрывшие весь отряд, хорошо спасали от осколков зданий и кишок, падающих с неба.

Курсанты тоже разделились, потому как их нагнала толпа им подобных с парой стражей — демонов. Алгомская, с радостью спихнув на них общее командование, рванула следом за нами, потому как наших инолюдей оказалось больше всех. На ходу проорав мне то ли люблю, то ли убью, она жахнула вперед пламенем, сразу показав всем, кто тут батя.

То ли защита под влиянием мира у инолюдей значительно ослабла, то ли Вероника была очень уж сильной, но противник как-то сразу кончился.

Добив стонущие и обгорелые тушки, мы устало уселись на землю, облокотившись об стену полуразрушенного дома. Вот теперь точно все. Сил больше не было. Свой долг я выполнил, полностью рассчитавшись со всеми.

Потерев лоб, я с удивлением заметил на руке кровь. Моя или нет, разбираться не стал — отходняк после боя накрыл меня второй раз за день и был намного сильней. Рядом примостила свой зад Вероника.

— Будешь? — протянула она мне начатую бутылку с чем-то крепким. Не задумываясь, делаю большой глоток, чувствуя, как жидкость огненной рекой потекла по сосудам, проясняя голову.

— Спасибо, — вернул я ей бутылку, к которой она тут же приложилась.

— Как сам?

— Выстояли, — вздохнул я. — Думали, все поляжем, а нет, бог миловал. Даже почти без потерь. Из близких никто особо не пострадал.

— Лиза?