Он взял Алисию за руку, но не успели они сделать и двух шагов, как девушка застыла на месте.

— Тс-с! — шепнула она, прижимая палец к губам, и испуганно кивнула на стену, за которой находился личный музей Рудольфа.

Сэмюел прислушался. Оттуда действительно доносились приглушенные звуки. Чьи-то шаги...

20      СЕРИЙНЫЙ УБИЙЦА

— Спрячься в гардеробной, шепнул Сэм. — Я посмотрю, что там...

— Ну уж нет! Не придумывай, я с тобой!

— Пожалуйста, спрячься, повторил он. — Вдвоем нас сразу заметят!

Алисия нехотя подчинилась, а Сэмюел огляделся в поисках какого-нибудь оружия. Ничего более подходящего, чем стальная пепельница, на глаза не попалось, и, сжав ее в руке, он на цыпочках приблизился к двери, помеченной символом Хатхор. В зале с макетом никого не было, и Сэмюел проскользнул внутрь. Обогнул накрытый черной скатертью стол, подошел ко второй двери и прижался к ней ухом. Ничего. Ни шороха... Может, это были отзвуки строительных работ откуда-то с улицы? Или шаги с верхних этажей? Да мало ли что могло послышаться...

Но, с другой стороны, включенный свет, рубашка и костюм в гардеробной, электронный ключ в кармане пиджака. Будто кто-то нарочно оставил здесь все эти вещи. Не пора ли воспользоваться Камнем?

Сэмюел с крайней осторожностью, миллиметр за миллиметром, повернул ручку второй двери с логотипом «Аркеоса». Сначала ему было видно только краешек витрины, потом обзор немного расширился и показалась дальняя стена музея. Самурай, Рыцарь — всё как будто бы на месте, всё спокойно. Слегка приободрившись, Сэм открыл дверь пошире, чтобы осмотреть зал целиком, и тут что-то твердое и холодное ткнулось ему в лоб. Дуло пистолета...

— Гляди-ка, младший Фолкнер! — воскликнул Рудольф, прятавшийся за створкой двери. — А я уж было похоронил тебя на дне океана на глубине четырех тысяч метров! Брось, что там у тебя в руке, и медленно выпрямляйся.

Сэмюел послушался, чувствуя, как Оружие всё сильнее вдавливается в череп по мере того, как он поднимает голову выше.

— Какая встреча, — ухмыльнулся Татуированный. — А ты почти не изменился.

— Чего не скажешь о вас, — ледяным тоном ответил Сэмюел.

В самом деле, Рудольф, как и на фотографии в «Ньюсвик», выглядел сильно постаревшим. Та же квадратная челюсть, тот же жесткий взгляд цвета голубой металлик, но в уголках глаз — глубокие морщины, надо лбом — лысина, а остатки волос — цвета грязного снега. Одет он был в такую же льняную одежду, как та, что висела у него в шкафу, а в руке держал черный сверкающий пистолет.

— Всё из-за тебя, мой дорогой, только из-за тебя! Если бы ты выполнил мои указания семь лет назад, я бы выглядел получше. Отойди-ка немного назад.

Сэмюел отступил на три шага и уперся в витрину с мумией.

— Прекрасно! Руки за спину и не двигайся. Я отличный стрелок, а в этом револьвере восемь патронов триста семьдесят второго калибра.

Не сводя глаз с Сэма, Рудольф тоже попятился в направлении открытого сейфа, устроенного в книжном шкафу, таком же, как тот, где хранилась коллекция монет. В сейфе было несколько полок, и Сэмюел разглядел на них старые книги и что-то еще.

— Я как раз наводил тут порядок, когда ты меня отвлек. Видишь ли, сгонял к скифам — это примерно две тысячи пятьсот лет назад, — привез от них сувенирчик. Не хотелось бы, чтобы он попал в плохие руки.

Всё с той же невыносимо самодовольной улыбкой он продемонстрировал Сэму великолепную золотую подвеску длиной сантиметров десять, изображавшую всадника на вздыбленном коне. Рудольфу пришлось отвернуться, чтобы убрать украденное сокровище на одну из полок сейфа. Сэмюел решил воспользовался возможностью. Он закрыл глаза и заставил сердце замедлить ход и биться всё медленнее, пока его стук не зазвучал в унисон с приглушенным биением времени, которое непрерывно звучало внутри.

Но едва возникла знакомая вибрация, как в грудь что-то ударило, будто ножом. Сэму показалось, что сердце сейчас разорвется. Он пошатнулся и вынужден был опереться о стекло, чтобы не рухнуть на пол.

— Что такое? — игриво воскликнул Рудольф. — Укачало? Слишком много впечатлений? Видно, наш герой еще слишком юн и нежен для путешествий во времени! Ну ладно, стой, пожалуйста, смирно и держи руки за спиной...

Сэмюел открыл глаза и сделал глубокий вдох, чтобы ослабить тиски, сжимавшие грудь. Он потерял способность замедлять время... Исчерпал свои возможности концентрации? А может, сердце больше с этим не справляется? Или Рудольф знает, как ему помешать...

— Признаюсь, я на тебя обижен, — продолжал Татуированный. — Мы ведь договорились, что ты оставишь браслет Мервозера в Риме, помнишь? Уж не знаю, что там у вас произошло с Диавило, его объяснения были немного путаными. Плел что-то про твое внезапное исчезновение, про колдовство... В общем, грозный капитан тебя упустил! И поскольку в настоящем ты так больше и не появился, я решил, что ты воспользовался моей замечательной монеткой с «Титаника» и окончил дни на дне океана в качестве обеда для рыб. Однако, как выясняется...

— Как выясняется, я всё еще жив, — с вызовом договорил Сэм.

— Всё еще жив, ага! — ухмыльнулся Рудольф. — Последний представитель семейства Фолкнеров!

Его слова хлестнули Сэма словно плеть, он опять едва устоял на ногах. «Последний?..»

— Ах! Судя по растерянному виду, ты пока не в курсе! — возликовал Татуированный. — Дай как тебе было об этом узнать? Ну так позволь принести тебе запоздалые соболезнования. В доме твоих дедушки и бабушки произошел несчастный случай... Всё сгорело.

— Что?

— Через несколько дней после твоего отъезда, увы! Среди ночи вдруг начался пожар. Все погибли.

Сэмюел рванулся вперед, но Рудольф предостерегающе повел дулом револьвера.

— Давай-ка без глупостей, парень. Ведь если я тебя сейчас пристрелю, их этим не вернешь, сам понимаешь.

— А... отец? — спросил Сэмюел чуть слышно.

— Бедняга Аллан, — притворно вздохнул Рудольф. — Он так и не вышел из комы. Через полгода врачам пришлось отключить его от системы жизнеобеспечения.

Еще один удар под дых. Отец... Так и не выкарабкался. Сэм ему не помог. Он всё завалил и не помог никому!

Жизнь несправедлива, да? — продолжал Рудольф. — Я часто повторяю себе это. Особенно с тех пор, как понял, насколько высока цена за перемещения между веками. Тот, кто путешествует, рано стареет, его ждет преждевременная смерть,.. Парадокс, да? Камень позволяет расширять