– Чарли. Она знает о свадебной фотографии, – быстро оборвал его Джек, и Чарли вздрогнул. Примерно полсекунды они обменивались молчаливыми взглядами, прежде чем у Чарли на лице появилось странное выражение и он прочистил горло. – Выброшу мусор. Ты всё, Лаки?

Я передала ему поднос, не сводя глаз с Джека.

– Что это было?

– Ничего. Чарли просто ставит меня в неловкое положение. Он высмеивает свадебные фото.

– О, это не круто, – нахмурилась я.

Он придвинулся ближе, преодолев небольшое расстояние между нами, оставленное мной. Его плечо толкнуло мое, когда он уставился на свои колени и сказал:

– На самом деле мне неловко говорить об этом. Это не похоже ни на что из того, чем занимаешься ты. Это способ заработать чем-то, помимо стажировки. Это не страсть или что-то в этом роде, – он наконец посмотрел на меня. – Когда ты говоришь о музыке, я чувствую твою концентрацию и то, как ты это любишь.

– Спасибо, – сказала я, не зная, как реагировать на столь лестные слова. Кроме того, я не хотела вновь поднимать тему фотографии, хотя и не могла понять, как он не видит, что это может быть его страстью?

Мы вышли из ресторана, и Джек притянул меня ближе к себе, пока мы возвращались к машине. Он обнимал меня, и я положила голову ему на плечо, чувствуя безмерное удовлетворение.

Прошлой ночью я ушла из своего номера в поисках гамбургера. И я его получила.

Глава сорок восьмая

Джек

Чарли завел двигатель. Он был нарочито спокоен. Я знал, он понимает, что я делаю. И осуждает меня за это. Музыка гремела, и, хотя она была громкой и ужасной, но это казалась приятным. И позволяло избежать разговора с Лаки, не лгать ей. Я снова опустил стекло, впуская ветер, чувствуя гул музыки. Не желая думать, лишь чувствовать.

– Куда дальше? – спросила Лаки. – Вечер еще только начинается! – Еще не было и десяти.

Чарли бросил на меня взгляд.

– Я не знаю. Пусть решает Джек. Похоже, сегодня всё режиссирует он.

Хороший намек, Чарли. Тонкий.

Пока мое тело сотрясалось от басов, разносящихся в машине, у меня появилась идея.

– Танцы. Поехали потанцуем.

Лаки удивленно взглянула на меня.

– Что? Ты серьезно?

– Да, давай, – я хотел оказаться там, где мы бы не докапывались до правды. Где мы могли бы забыть обо всем и двигаться в ритме ночи. – Чарли, знаешь какое-нибудь хорошее место?

– Знаешь, да, – сказал он, уже выезжая с парковки. Мы ехали сквозь пробки, толпа становилась все моложе и пьянее по мере того, как мы приближались к месту назначения.

– Ты любишь танцевать? – крикнула мне Лаки, перекрывая музыку.

– Не очень! – заорал я в ответ.

Она посмотрела растерянно, качая головой и широко улыбаясь.

– Мы много чего сегодня делаем иначе!

Мы одновременно протянули руки друг к другу.

Чарли высадил нас у клуба, в котором был однажды, посреди Лан Квай Фонга – центра вечеринок для приезжих в Гонконге. Я редко бывал тут, но это было то место, где гарантированно можно было потанцевать. И я надеялся, что в группе приезжих Лаки будет не так заметна, как среди местных.

На площади было так многолюдно, что Лаки отшатнулась, едва вышла из машины.

– О боже, – сказала она.

– Тут играют лучшую музыку. Не бойся клубных крыс, – сказал Чарли, высунув голову из окна, его правая рука болталась у дверцы. Лаки скептически оглядела толпу, и Чарли воспользовался этим моментом, чтобы схватить меня за руку и подтащить ближе.

– Что бы ты ни задумал, не делай этого, – яростно прошептал он.

Ну и момент он выбрал, чтобы превратиться в какого-то благородного рыцаря.

– Не переживай об этом, – напряженно сказал я.

Он посмотрел обеспокоенно, с выражением, совершенно чуждым обычно беззаботному Чарли.

– Я серьезно. Ты ей нравишься. И она этого не заслуживает. Более того – она нравится тебе. Никогда я тебя таким не видел, Джек. Не испорти всё.

Я зло посмотрел на него.

– Испорти что? После сегодня ничего не будет. Сегодня – это всё.

Он покачал головой, но, прежде чем он успел ответить, Лаки развернулась и потянула меня за рубашку.

– Вот сейчас играет хорошая музыка! Пошли! – сказала она, возбужденно переминаясь с ноги на ногу.

– Спасибо, что подбросил, Чарли, – сказал я, вырывая руку из его хватки.

Лаки подошла к Чарли.

– Огромное спасибо. За гамбургер, за то, что нас спас. За всё!

Затем этот придурок быстро поцеловал ее в щеку и сказал:

– Пустяки. Развлекайтесь. И ты сделаешь это в «Later Tonight». Обязательно буду смотреть.

Она посмотрела удивленно, когда он уехал, посигналив и помахав нам рукой. Я с трудом удержался от того, чтобы не отмахнуться от него.

– Откуда он это знает? – спросила она.

– Почти уверен, что он фанат, – сухо ответил я.

– Не ревнуй, – поддразнила она, пока мы шли к концу длинной очереди, вьющейся вокруг бара.

– Как ты смеешь, – сказал я, копируя Лаки.

Она рассмеялась, откинув голову.

– Ну, если бы ты ревновал к каждому поклоннику…

Я нахмурился. Это была правда. Тысячи парней и девушек, вероятно, были одержимы Лаки. Они знали каждый изгиб ее лица и тела, представляли, как целуют ее так, как я целовал ее сегодня.

– Удачи твоему будущему парню, – пробормотал я и пожалел об этом, едва сказал. Слово «парень» повисло между нами. Я откашлялся. – Давай пролезем без очереди.

– Нет! Я не хочу устраивать сцен, – запротестовала она.

– Не будет сцены.

Я пошел через толпу, держа Лаки за руку. Когда мы подошли ко входу, я оценил вышибалу. Он выглядел так, словно мог раздавить меня одним кулаком. Но он был довольно молод и, казалось, стрессовал, пытаясь держать очередь под контролем.

Я вытащил телефон и громко заговорил в него.

– Боже, Гаррет! Ты где? – Лаки посмотрела на меня широко распахнутыми глазами. Я продолжил. – Я у клуба, но я тебя нигде не вижу. Нет у меня на это времени. Встреча была назначена на сейчас.

Я отнял телефон от уха, изображая раздражение, и рявкнул вышибале:

– Эй, Сильвия тут?

Он растерянно посмотрел на нас, и две девушки в коротких юбках прошмыгнули мимо него.

– Что? Кто?

– Сильвия! – рявкнул я. – У меня с ней встреча, а моего долбаного агента все еще нет.

Вышибала нахмурился:

– Я не знаю, кто это, сэр.

На слове «сэр» Лаки хихикнула. Я бросил на нее предупреждающий взгляд. Она состроила серьезное лицо. Серьезное скучающее лицо.

– Фу. Почему мы вообще ждем снаружи? – спросила она раздраженно, растягивая