– Почти неделю.

Я от души дала ему шикарный подзатыльник, а потом по-мужски ткнула кулаком в грудь.

– Ты, сопляк! Мы пришли сюда за делом, а ты ведешь себя, как озабоченный малолетний кретин. Хотя ты и так малолетний.

– Да, точно, – не стал ругаться за подзатыльник парень, на его лице появилась извиняющаяся улыбка, а из-за нее – милые ямочки на щеках. – Мы же партнеры. И у нас есть договор… Эй! – его взгляд вновь стал собранным. – Не обижайся! Это все гормоны, а я не монах.

– Ты – самоубийца, – подтвердила я презрительно. – Еще раз выкинешь подобные шуточки, я тебя заколю, – и для наглядного пособия вытащила из кармана лежавшей рядом со мной сумки на длинной лямке миниатюрный кинжал, выпрошенный у Федьки. Вообще-то кинжал был совсем не острым, декоративным и украшенным камнями, но Дэна он немного впечатлил, и парень, подняв кверху руки, пообещал, что этого больше не повторится. Чтобы не возвращаться к старому (доведения меня до белого каления), он в знак примирения сгонял за сладкой ватой, а потом вновь начал размышлять вслух о нашей сладкой парочке.

– Да, мой Чип, нам нужно немного подождать, пока Клара и Ольга пойдут в кафе. За ними присматривает Черри. Как только им надоест бродить, нам сообщат, я свяжусь с Аней, и мы своими глазами увидим падение нашего замечательного Никиты в глазах Ольги. Глядишь, партнер, они и расстанутся.

И он, состроив глупую физию, приложил указательный, средний и большой пальцы к губам, причмокнул и весело прокричал:

– Bellisimo!

– Ну-ну. Главное, чтобы felicita к нам не повернулась задом, – отозвалась я, вспомнив одно из немногих итальянских слов, которые знала кроме всем известного словосочетания cosa nostra. Смотри, Смерчинский, если опять будет какая-нибудь лажа, я твоему Троллю устрою не менее веселую жизнь, чем ты Нику придумал, – пригрозила я. Моего лапочку было невероятно жалко: то бомжи, то геи, то воры.

– Доверяй мне, мой малень… мой партнер, – поправился он вовремя. Все-таки с ним сегодня невероятно плохо. А если у него девушки месяц не будет? Начнет к тетенькам постбальзаковского возраста клеиться?

– Нет, Аня нас не подведет. Она – профи. И мой план рассчитан очень верно. Ольга избавится от Кларского.

Услышав про воришку в красном нелепом костюме, я тут же машинально стала проверять, все ли у меня на месте после ухода Аньки.

– А твоя карманница не проворонит их? – осведомилась я. – Вдруг они уже сейчас идут в кафе?

– Когда пойдут – нам напишет Черри или его друг. Не переживай, Чип, – довольным голосом ответил Дэн и потянулся.

– Ну ладно, будем ждать момента расплаты, – сказала я как бы между прочим, отрывая кусочки не от своей ваты, а от ваты Смерчинского.

– Ага, – согласился он.

– Зачем ты себе на шее тату устроил? – вдруг спросила я, просто так – из-за любопытства.

– Случайно вышло, – потер черно-сине-зеленую ящерку парень.

– Случайно? – заинтересовалась я. – Это как?

– Однажды Черри и еще один мой друг – ты не знаешь его – проделали со мной тот же фокус, что и ты, – напоили меня. Проснулся – тату уже была. – Он откинулся на спинку скамьи, явно наслаждаясь сладкой ватой и взглядами девушек, оккупировавших лавочку напротив.

– Какой ты все же идиот, – искренне обрадовалась я. – Я тоже тату хочу. Но мама меня убьет, если я ее сделаю.

– Не нужно делать то, что не понравится маме, – совершенно серьезно произнес парень и даже перевел взгляд от девицы с шикарным бюстом, которая как бы между прочим поправляла глубокий вырез, опуская его все ниже и ниже, на меня. Тут же вспомнились советы Смерчинского о капусте.

– И это говорит взрослый парень! Юбочник! Хватит держаться за юбку мамы! Ты – большой мальчик.

– Какая же ты глупая.

И я услышала едва ли не целую лекцию о том, что нужно уважительнее относиться к родителям. Только рассказана она была очень очаровательным голосом. Со стороны явно казалось, что Дэн воркует мне что-то приятное, а не нудит о правилах поведения. Пока я его слушала и пока спорила, этот шалопай умудрился съесть не только свою вату, но и мою! А ведь это хотела сделать я! Нет, как так получилось? Я вроде бы воровала у него кусочки сладкой ваты, но он обворовал меня куда быстрее и ловчее. Ему что, Анька персональные уроки давала?

В итоге я обвинила Смерча в том, что он отбирает у меня еду, и ему вновь пришлось идти за этой несчастной ватой, оставив меня одну минут на десять. Лучше бы не оставлял. Потому что в это время, как черт из табакерки, откуда ни возьмись передо мной появились какие-то наглые девицы – я смутно помнила их лица. Кажется, они были одними из тех, кто приходил посмотреть на меня, думая, что я – девушка Смерчинского. Выражение их глаз ничего хорошего не предвещало.

– Привет, – сказала одна мне, изучая, как исследователь опасную гадюку. Я поймала волну ее злости и недовольства, и сама тут же рассердилась.

– Ну, привет.

– Мне одна птичка на хвостике принесла, что у вас сегодня здесь свидание с Денисом. Рядом с этой высокомерной девицей стояла подруга и ухмылялась.

– Ну и что? – нахмурилась я. Эти две клуши мне не нравились совершенно.

– А то, – сказала подруга черноволосой, – что нам не нравится, что ты общаешься с Денисом.

– Не с твоим Денисом, – добавила ее товарка, сверля меня пронзительным взглядом.

– А с чьим же Денисом? – язвительно спросила я. – С твоим, что ли? Ты на нем клеймо поставила?

– А ты еще и хамка, – покачала головой брюнетка. – А что мы делаем с хамками?

– Учим, Таня, мы учим хамок, – сладким голоском пропела вторая девица и вдруг, словно нечаянно оступившись, пролила газировку из большого стакана с трубочкой. Думаю, что она должна была пролиться на меня, но я вовремя отпрыгнула – лишь несколько капель достигли своей цели. Я разозлилась еще больше. Чертовы фанатки Дэна! Ведь явно облить меня хотела!

– Ой, я нечаянно, – с явным разочарованием в голосе произнесла пролившая газировку под ехидный смешок этой самой Тани.

– Ничего страшного, – произнесла я негромко, исподлобья глядя на них, вдруг вспомнив, как в детстве задирались мальчишки, – я тоже часто нечаянно что-то делаю. Кривые руки – не повод комплексовать. Так что можешь даже не извиняться. Я и так знаю, что тебе стыдно.

– Ой, смотри, Таня, она похожа на Петрушку, – прыснула якобы случайно пролившая газировку.

– Очень страшную и глупую Петрушку.

– В душе я истинный Карабас-Барабас, девочки. Или вы сейчас свалите и оставите меня в блаженном одиночестве, – чувствуя, как внутри поднимается огонь ярости, сказала я, – или я вам устрою конкурс мокрых маек, – и я взяла в руки недопитую бутылку с водой и, медленно открутив крышку, стала наклонять бутылку к земле. Тоненькая струйка воды побежала на асфальт. Девицы переглянулись.