— Уже понравилось! — объявила она, откусывая печенье и запивая глинтвейном. — М-м-м… пахнет корицей!

— Туда добавлен еще и анис, от него свежесть во вкусе…

— И вы сами пахнете, как палочка корицы, — принцесса хитровато посматривала на меня. — Какая удивительная пряность, верно? И сладкая, и горькая, и может останавливать кровь.

— Вы знаете… — прошептала я.

— Я была без сознания, но кое-что запомнила, — сказала она, отпивая глинтвейн маленькими глоточками. — Запах корицы, голос… А потом навела справки, понаблюдала за моим скрытным братцем — о, он скрытен там, где не нужно! — и поняла, что вы — та самая девушка, которая была в Брохле. Которая спасла меня и сумела поставить на место самого короля. Или… запереть его в чулане, — уголки ее губ лукаво задергались.

— Но мне не было известно, что он король!

— Никто вас не винит, барышня Цауберин, — принцесса задумчиво отставила кружку. — Единственное, чего я не могу понять — почему ваша судьба так связана с судьбой моего брата. А ведь связь есть, не отрицайте. И дело вовсе не в чулане и не в корице.

— Ваше высочество… — залепетала я.

— Расскажите мне все, — потребовала она. — Кто та змея под снегом, о которой вы намекнули столь оригинальным способом?

Это было огромное искушение — рассказать принцессе всё о кознях Диблюменов, но я молчала.

— Что же вы? Язык проглотили, барышня Цауберин? — поинтересовалась ее высочество. — Я хочу знать правду.

В одно мгновение из милой принцессочки она превратилась во властную госпожу, привыкшую повелевать. В кого она превратится, если я расскажу ей, как король бегал за мной по городу, переодевшись простолюдином, и как едва не погиб, получив по голове штырем от оконных ставень? Из-за меня, между прочим. Не по моей вине, но из-за меня. И как отнесется принцесса к тому, что братец решил повторить судьбу сумасбродного папочки, который женился на простолюдинке, чуть не вверг страну в гражданскую войну и жил счастливо, но не долго, поставив под угрозу и жизни своих детей? Вдруг я увижу, как принцесса превратится в ведьму еще почище Диблюменов?..

— Боюсь, мне нечего вам сказать, ваше высочество, — произнесла я медленно. — Я всего лишь Мейери из «Пряничного домика», вашей милостью готовлю сладости к королевской свадьбе и очень благодарна вам за доверие. Постараюсь его оправдать.

Принцесса опустила ресницы, словно скрывая чувства.

— Понимаю, — сказала она, помолчав. — У вас свои тайны. Возможно, вы были бы более откровенны с моим братом?

— Возможно, — пожала я плечами, стараясь сделать это как можно небрежнее. — Но вряд ли ваш брат захочет слушать маленькую лавочницу, — а про себя подумала: «Хотел бы — давно был бы здесь».

— Да, сейчас он совсем не расположен к беседе по душам, — принцесса усмехнулась и посмотрела мне прямо в лицо. — После приезда в Арнем мой брат летал, как птичка, и на всех деловых документах его рукой были выписаны вензельки с буковкой «М». Вы не знаете, почему?

— Понятия не имею, — храбро ответила я, предательски краснея при этом.

— Только теперь мой брат снова не весел, — продолжала принцесса. — Совсем как десять последних лет. Как будто ищет что-то, а найти не может… Или нашел, но потерял…

— Вы приехали, чтобы поговорить о вашем брате? — спросила я немного грубовато. — Прошу прощения, но у меня много дел, ваше высочество. Сырные пироги пора ставить в печь.

Чтобы скрыть волнение, я отвернулась к печи, вороша угли. Принцесса встала и прошлась по лавке. Я не видела ее, но слышала постукивание ее каблучков.

— Нет, я приехала не для того, чтобы обсуждать Гензеля, — сказала она. — Завтра в замке бургомистра бал, будет выбрана королевская невеста… Музыка, танцы, фейерверк… Это очень красиво.

— Поверю вам на слово, — буркнула я, выгребая угли.

— А посмотреть не хотите? — спросила принцесса.

Я резко оглянулась на нее. Ее высочество принцесса Маргрет стояла, заложив руки за спину, и смотрела на меня, как проказливая девчонка, задумавшая шалость.

— Там будет маскарад, барышня Цауберин. Никто не узнает вас под маской. Прекрасный способ сказать кому-нибудь… что-нибудь… и сохранить все в тайне.

— Но разве… — я уронила кочергу — прямо на ногу. И села на скамеечку, морщась от боли.

Принцесса села рядом со мной и сказала, понизив голос почти до шепота:

— Завтра я пришлю вам маскарадный костюм, и сопровождение, и сани, и приглашение. От вас только и требуется, что согласиться и приехать.

— Как же… — начала я, но принцесса прижала палец к губам, делая мне знак молчать.

— Это будет простая забава, — тихо засмеялась она. — Шутка. Ведь новый год — как раз время для таких забав.

— Вы думаете…

— Я уверена.

— Вы расскажете обо всем королю?..

— И словом не обмолвлюсь. Вы просто приедете повеселиться — это моя благодарность вам, если хотите. За то, что вы сделали десять лет назад.

— А вам не кажется…

— Мне кажется, что вы уже согласны, барышня Цауберин, — принцесса подмигнула мне и встала. — Не провожайте, я знаю дорогу. Итак, завтра, в шесть вечера, шутка — и ничего больше.

Она снова засмеялась, накинула капюшон и выскользнула из лавки, как тень — только звякнул колокольчик, а я продолжала сидеть, держа в руке кочергу.

Что это было сейчас? Принцесса пригласила на помолвку брата Мейери из кондитерской лавки? И эти намеки-полунамеки… Она хочет, чтобы я рассказала все королю? А почему бы и нет?

Приободрившись, я вскочила и поставила сырные пироги в печь.

Почему бы и не поговорить? Рассказать все незаметно для Диблюменов. Предупредить… Если он захочет меня слушать, конечно же. И если… ведьмы позволят. А вдруг они меня узнают и навредят бедному мастеру?..

До утра я караулила сырные пироги и мучилась раздумьями. Днем я немного отвлеклась, приглядывая за помощницами, делавшими миндальные пирожные, а в пять с неожиданной даже для себя самой решительностью отправила девушек по домам.

Ровно в шесть вечера в двери постучали, и я, несколько раз глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, открыла.

— Добрый вечер, барышня, — в лавку протиснулась важная дама, прижимая к животу огромную корзину, и заворчала: — Потрудитесь-ка пропустить меня, я мимо вас пройти не могу.

Я отступила к стене, и вслед за дамой вошли три не менее важные девицы, каждая из которых несла корзинки, сумочки и свертки.

— Запирайте дверь, — скомандовала дама, — и где нам расположиться? Да не стойте столбом, милочка! Ее высочество велела вам не опаздывать и прибыть ровно к семи тридцати.

— Проходите наверх, — выдавила я, — там жилые комнаты.