— Ах, и правда, — пробормотала потрясенная Клерхен. — Я и не подумала об этом…

— Учи, — баронесса сунула бумажку ей под нос.

Клерхен тут же села в кресло и забубнила, раз за разом повторяя написанный мною ответ.

— Можешь идти, — разрешила мне госпожа Диблюмен. — Встретимся на свадьбе моей дочери.

— А мастер Лампрехт? — спросила я, ощущая тупую боль в груди, слева. Всё закончилось, но что-то мне не верилось, что закончилось.

— Получишь своего мастера на свадьбе, — холодно произнесла баронесса, — когда моя дочь получит короля.

Это были очень безрадостные предновогодние дни.

Диблюмены прислали мне расписку, где было указано, что все долги «Пряничного домика» погашены. Я сходила к нотариусу и в судебную палату, чтобы удостовериться, что все прошло без обмана. Баронесса не обманула — теперь лавка снова принадлежала мастеру Лампрехту. Вот только самого мастера держали в плену.

Каждый вечер на площади устраивались ярмарки и развлечения, и Филипп звал меня погулять и повеселиться, но я отговаривалась работой в лавке. Только замешивая марципан, ставя в печь рождественские кексы с изюмом и цукатами, смазывая глазурью «поцелуи», я всё время прислушивалась — не раздадутся ли на крыльце шаги?.. Вдруг распахнется дверь и появится король — со звездным светом в синих глазах, с улыбкой — и объявит, что с ведьмами покончено…

Но король не приходил, и мне ничего не оставалось, как заниматься сладостями к его свадьбе…

В четверг Филипп всё-таки вытащил меня на площадь. Вернее, я пошла сама, потому что он сказал, что ожидается приезд короля. Бог знает, на что я надеялась, но король так и не появился. Зато в санях, промчавшихся по главной улице, я увидела ее высочество принцессу Маргрит и Клерхен Диблюмен. Клерхен что-то рассказывала, смеясь взахлеб, а принцесса кивала ей и улыбалась.

— Ты такая грустная, — сказал Филипп, когда я безучастно смотрела на балаганное представление, где смешная кукла с длинным носом верещала что-то, размахивая руками.

Дети от хохота валились в снег, и даже взрослые усмехались грубоватым шуткам.

— У меня королевская свадьба на носу, — ответила я Флипсу. — Тут не до веселья, можешь поверить.

— Пообещай, что это — последняя свадьба, на которой ты будешь готовить?

— Ты с ума сошел? — я отмахнулась, не желая об этом говорить, но Флипс не отставал.

— Мейери, зачем тебе лавка? Она даже мастеру Лампрехту не нужна! Где он шляется, скажи на милость? Ты вкалываешь за десятерых, а он отдыхает?

— Хозяин уехал покупать орехи и самый лучший сахар, — в сотый раз повторила я заученную ложь. — Скоро он вернется, а пока вся работа на мне.

— Это в последний раз, обещай.

— Филипп! — я не сдержалась и почти выкрикнула его имя. — Мы еще не женаты, а ты уже доводишь меня до белого каления!

Он опешил и забормотал извинения.

— Хочешь горячих оладьев с медом? — предложил он примирительно. — Я принесу.

— Принеси, — сказала я, только чтобы он ушел и хотя бы на время не маячил передо мной.

Дети затеяли игру в снежки, и я сразу попала под перекрестный полет снежных снарядов. Один из снежков ударил меня по плечу, второй сбил шапку, я отступила в сторону и едва не попала под копыта лошадей, везущих сани.

— Осторожней! — сердито крикнул мне возчик.

Я хотела поднять шапку, но позабыла о ней, потому что в санях сидел его величество король Иоганнес. Наши взгляды встретились, я шагнула к нему навстречу, но король отвернулся. Отвернулся так резко, что я поняла — он меня увидел и узнал, и не пожелал даже смотреть, не то что разговаривать.

Сани укатили прочь, а я глядела им вслед, пока не замерзли уши. Отряхнув шапку от снега, я надела ее, двигаясь, как во сне.

Вернулся Филипп, с тарелочкой толстых оладий. Они были горячие и очень вкусные, но мне горчил даже мёд. В пятницу в замке бургомистра будет новогодний бал, и король наденет на пальчик Клерхен кольцо Прекрасной Ленеке… От этого стало совсем тошно, и я сунула тарелочку с оладьями в руки Филиппу.

— Ладно, мне надо домой, — сказала я хмуро. — Увидимся в воскресенье.

— Мейери, — он был растерян и обижен. — У нас свадьба через несколько дней, а ты ведешь себя так, словно похороны…

— Мне и правда не весело, Флипс. Жаль, что ты этого не понимаешь.

Он хотел проводить меня, но я отказалась, и медленно шла по улицам, подставляя лицо редким колким снежинкам. Наверное, ночью будет метель…

А завтра в замке будет новогодний бал…

И Клерхен, наверняка, будет самой красивой. И самой умной. Ведь она разгадала все королевские загадки.

Мы с помощницами провозились в лавке до десяти часов вечера. Потом девушки ушли, а я принялась убирать стол и чистить чугунные формы, в которых мы пекли ромовые кексы. Работа помогала отвлечься и не думать о предстоящих свадьбах. Я даже не знала, мысли о какой из свадеб были мучительнее.

— Короли должны жениться на благородных девицах, — пробормотала я, очищая терочку для мускатного ореха. — На благородных, а не на лавочницах…

Звякнул колокольчик, и я обернулась, уронив терку, а сердце забилось в надежде. Но надежды оказались глупыми. Это был не король. Это была женщина в простом шерстяном плаще, с накинутым на лицо капюшоном. Ее запорошило метелью с головы до ног, и она старательно стучала каблучками, стряхивая с них снег.

— Сожалею, госпожа, но лавка закрыта до королевской свадьбы, — сказала я, тайком вздохнув от разочарования и поднимая терку. — У нас особый заказ, сейчас мы не делаем сладости на продажу.

— Но глинтвейном-то меня угостите? Я ужасно замерзла, — сказала женщина и сдвинула капюшон.

— Ваше высочество! — воскликнула я, потому что из-под капюшона на меня смотрела принцесса Маргрет.

— Метет, как в феврале, — сказала она весело, когда я усадила ее поближе к печи и принялась разогревать вино с медом и пряностями, чтобы приготовить ароматный зимний напиток. — Еле добралась до вас, барышня Цауберин. Что вы собираетесь подать на свадьбу моего брата?

— Я прислала полный список меню, и ваш мажордом его одобрил, — сказала я, разливая глинтвейн по кружкам. — Могу сделать вам список. Но там будут ромовые кексы, сладкие пироги с яблоками и сливовым вареньем, еще я планирую сделать сырные пироги — тоже сладкие, с ванилью, и конфеты с вишнями…

— Замечательно! — восхитилась принцесса. — Это как раз они? Сырные пироги? — она указала на три круглые формы, заполненные белым сырным тестом — нежным, как суфле.

— Да, сейчас печь протопится и я поставлю их на ночь, — я поднесла принцессе кружку с глинтвейном и имбирное печенье на фаянсовой тарелке. — Вот, надеюсь, вам понравится.