Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что ж, — сказал Берни, — по крайней мере видно, что вы умеете мыслить. А теперь все же постарайтесь вспомнить, когда и где встретили Чета.
— По крайней мере что? — Физиономия коротышки раздулась и тоже стала похожа на окорок. — Ах ты, сукин сын! — Он замахнулся цепью на Берни.
Скажу по секрету: Берни умеет двигаться. И еще один момент, возможно, не очень хороший: иногда (не часто, но все же) какая-то часть его не против ввязаться в подобные ситуации и даже стремится к этому, отделяя Берни практически от всех остальных людей, которых я знаю. В общем, цепь не ударила Берни, а оказалась у него в руках и непостижимым образом закрутилась вокруг толстой шеи коротышки, после чего тот с выпученными глазами привалился к барной стойке. Надо заметить, зрелище доставило мне удовольствие, я тоже вошел в азарт и цапнул первую попавшуюся ногу. Здоровенный байкер зарычал и бросился на Берни, размахивая кием и целясь ему в лицо. Я вспомнил слова напарника о том, что кием не размахивают, а бьют по бильярдному шару, и понял, что скоро все закончится. Берни шагнул вперед, сделал эту штуку — ребром-ладони-по-горлу, — и бородатый громила рухнул на пол, словно дерево, которое мы с Берни когда-то пилили.
Байкеры взревели и взяли Берни в кольцо, однако он, казалось, никуда не спешил. Мой напарник прижал коленом спину бородача, слегка сдавил его горло и произнес:
— Всем стоять, если не хотите, чтобы я его прикончил.
В баре повисла тишина.
— Давай, здоровяк, выкладывай, — сказал Берни.
Огромный байкер хрипло проговорил:
— Этот чертов пес вынырнул из ниоткуда, прибился к нашему лагерю и…
— Его зовут Чет.
— А?
— Не «чертов пес», а Чет.
— Чет, — послушно повторил бородач.
Сзади донеслось слабое дуновение ветерка. Ага, это я виляю хвостом. Может быть, сейчас не время? Я постарался унять хвост.
— Продолжай, — велел Берни.
— Я же говорю, твой черто… Чет появился в нашем лагере из…
— Где это произошло?
— У речки Апаш-Уош, рядом с границей Нью-Мексико.
— Нарисуй.
— Э-э, что?
Берни указал на пол. Байкер вытянул ручищу и толстым пальцем нарисовал на опилках схему. Берни внимательно посмотрел на нее, потом отпустил бородача и поднялся.
— Идем, Чет.
Мы направились к распашным дверям. Никто из байкеров не проронил и звука. Проходя мимо барной стойки, Берни достал из кармана несколько купюр и бросил их на прилавок.
— Леди и джентльмены, следующая порция выпивки — за наш счет.
Ох, Берни, Берни. Неужели забыл, что у нас туго с деньгами? Правда, сейчас это не важно. Мой напарник — самый лучший на свете, и точка. Перед выходом я таки извалялся в опилках.
Мы ехали через пустыню, двигаясь по сухой колее, которая периодически исчезала из виду (во всяком случае, для меня).
— Представь, как интересно было осваивать Запад в старые времена, — мечтательно произнес Берни, пребывавший в благодушном настроении. — Вот бы нам с тобой служить проводниками по тропам, как Кит Карсон[4]!
С одной стороны дороги показалось несколько крутобоких холмов.
— До чего же великолепная страна! Я готов пробежать ее всю, от границы до границы.
Мы еще немного проехали, прежде чем Берни вполголоса добавил:
— Ну может, не пробежать. — И затем: — Надо бы улучшить форму.
Внезапно он погрустнел. Отчего? Непонятно. Я широко-широко открыл рот, растягивая мышцы. Иногда при этом — вот как сейчас — моя нижняя губа цепляется за какой-нибудь зуб. Берни поглядел на меня и слабо улыбнулся.
Дорога стала неровной, Берни снизил скорость, объезжая камни и низкорослые колючки. Через некоторое время на его лице появилось загадочное выражение, он принюхался. Только давайте не будем обсуждать бесполезность человеческого носа, ладно?
— Чуешь что-нибудь, Чет?
Перечислять по порядку?
— Запах масла, горелого масла, верно?
Ну конечно. Я постоянно чую запах горелого масла, когда мы ездим в «порше», никогда не обращал на это особого внимания. Берни остановил машину, вылез, поднял капот и принялся рассматривать двигатель. Я тоже выбрался из автомобиля и бегло изучил окрестности, несколько раз задрав лапу на колючие кустики и большой круглый валун, на котором лежал плоский камень поменьше — сами понимаете, не мог такое пропустить. Оглянувшись на Берни, я увидел, что тот лежит под машиной, громыхает какой-то железякой и бурчит себе под нос. Охо-хо, инструменты. Если напарник достал инструменты, ничего хорошего не жди. Я обогнул высокий кактус, нашел в земле интересную нору. Сунул нос внутрь и учуял что-то похожее на рыбу, только этот запах острее и одновременно тоньше, чем от настоящей рыбы. Змея, никаких сомнений. Я быстренько отдернул морду. Боюсь змей до чертиков и не стесняюсь в этом признаться. Вы удивитесь, но однажды я поймал змею, черную и толстую, на пешей прогулке среди сосен где-то в горах. Что в меня тогда вселилось? Мы просто шли, я и Берни, как вдруг…
— Чет, можем ехать!
Я обернулся. Берни с перепачканным смазкой носом заливал прозрачную жидкость в воронку, торчавшую из двигателя; в багажнике мы держим несколько канистр с разными жидкостями. Он закрыл крышку капота, и вскоре мы уже опять мчались по бескрайним просторам. Я все еще чуял запах горелого масла, но Берни выглядел ужасно довольным.
— Эта машинка проездит еще тысячу лет, — сказал он.
Я порадовался.
Мы миновали какие-то скалы причудливой формы. Тени от всех предметов, включая автомобиль и наши головы, становились все длиннее и ложились вперед на дорогу. Вдалеке показалась низкая круглая гора из буровато-красного камня; впрочем, насчет цвета могу ошибаться. У ее подножия я разглядел что-то квадратное. Квадратная форма вещей, как правило, предполагает, что к ним приложил руку человек. Мимо промелькнула расплющенная пивная банка, потом еще одна.
— Уже недалеко, — сказал Берни со знающим видом, как у того проводника из старых времен, о котором вспоминал. Интересно, Кит Карсон тоже ориентировался в пустыне по мятым пивным банкам?
Вскоре наш путь преградило высохшее русло реки, каменистое посередине и обрамленное редкими чахлыми деревцами вдоль берегов.
— Апаш-Уош, — объявил Берни. — Воды полно, только надолго ли?
Я присмотрелся повнимательней. Ни капли воды, все сухо! Иногда Берни меня беспокоит. Эта вода просто сводит его с ума. Я положил лапу ему на колено.
— Ладно-ладно, дружище, — сказал он, и «порше» медленно перекатился через сухое русло.