Господи, это прекрасно.

Я вздрагиваю, потому что резкий щелчок дверного замка и правда похож на выстрел.

— Ой, Маргарита… Александровна, - слышу сбивчивое бормотание Жанны и нехотя отодвигаюсь от Коряги, упираясь лбом куда-то ему в ключицу. - Я только хотела… ванна… я набрала… и туда еще… солянду… тьфу, то есть, лаванду!

И убегает, оставляя нас с Корягой валяться на диване в охапке друг друга и обмениваться сокрушенными очень многозначительными вздохами.

— А ведь вы мне не врезали, - посмеивается Коряга. Его пальцы у меня в волосах творят какие-то крайне непристойные вещи, потому что все мое нутро громко фырчит и задирает хвост.

— Надеюсь, вы не вздумали себе никакие глупости по этому поводу, супружец? - Я все-таки мурлычу, когда его пальцы добираются до моей шеи и мягко надавливают на чувствительные точки. - Я из последних сил сдерживалась и только из уважения к вашей немощи.

Он так старательно давится смехом, что я подпрыгиваю на его трясущейся груди, словно на батуте.

Когда через пару минут приезжает «Скорая», Коряга уже вовсю корчит из себя брутала и пытается отмахнуться от моих попыток показать его врачам. И даже заслуженный тычок, который я «вручаю» со словами «За вами был должок!» не в силах побороть его упрямство.

— Марго, не то, чтобы я жаловался… - Коряга встает с дивана, но неуверенно держится рукой за столик, чтобы сохранить равновесие. - Но моя политическая карьера сейчас явно не на пике. Когда в прессу просочится еще и этот досадный инцидент, это явно не пойдет на пользу ее новому росту, но вполне может стать точкой невозврата, после которой кресло сенатора сделает мне ручкой.

— Это если она просочится в прессу, - ворчу я и все-таки возвращаю его обратно на диван.

— Если?

— Не все люди, Коряга, спят и видят, как бы продать в СМИ чье-то грязное бельишко. Мы, простые смертные, умеем договариваться.

Врач, которая приезжает на «скорой», быстро осматривает лунника, задает пару вопросов по существу и делает ему какой-то укол, от которого беднягу скручивает, словно мокрицу. Но через минуту его лицо снова становится почти здорового цвета и даже с румянцем на щеках.

Я иду вслед за врачом, когда она выходит из комнаты, и мы, не сговариваясь, останавливаемся в коридоре.

— Большое спасибо за помощь, - говорю я. - Даже лунникам не обойтись без укола.

— Маргарита, - она немного натянуто улыбается, давая понять, что узнала и меня, и его, - надеюсь, у вас есть веские причины быть вежливой с этим… лунником. Я давала клятву Гиппократа, ну а вы… наверное, должен быть мотив.

— Мы решили все наши разногласия насчет приюта, - выбираю самую точную и самую правдивую формулировку. - Но даже если бы нет - было бы очень негуманно, позволить будущему сенатору корчиться от боли.

— Он все равно будет от нее корчится, когда закончится действие укола.

— Я хотела вас попросить. - Пока пытаюсь найти самые нейтрально подходящие слова, чтобы попросить ее держать рот на замке, врач успевает заговорить первой.

— Мне этот тип глубоко неприятен и то, что он пытался сделать с вами и детьми - очень некрасиво. Но это уж вы сами с ним решайте. А языком я не треплю, если вы об этом. Никто ничего не узнает - можете передать этой важной… персоне.

— Спасибо большое, - искренне благодарю я, и почему-то рука не поднимается дать ей деньги из рук в руки. Успеваю сунуть купюру в боковой кармашек ее халата, пока врач надевает пальто.

Когда «скорая» уезжает, и я остаюсь одна в маленьком коридорчике, в голову снова лезут мысли о том, что имя конкурента Коряги и имя того лунника странно похожи. Достаю свой новенький телефон, вбиваю туда имя, но почему-то не спешу нажать кнопку поиска. Я думала, что прошлое давно в прошлом. И те ужасные дни, когда мы с сестрами были в шаге от пропасти - тоже. Не хотела ни думать, ни вспоминать, потому что каждый раз вместе с воспоминаниями я физически ощущала все, что произошло в тот день. На коже. И даже чувствовала запах - терпкий и густой, неприятный. Запах собственного страха. С тех пор я пообещала себе больше никогда и ничего не бояться. В особенности лунников, которые думают, что их жирные телеса дают им право творить всякие безнаказанные гнусности.

Делаю глубокий вдох и все-таки включаю поиск. Это просто совпадение - и я не увижу там знакомого лица. Потому что тогда все происходящее будет… очень-очень большим державу.

Может показаться странным, что я не в курсе первого конкурента Коряги, но я и о нем самом была не в курсе, пока нам не пришлось столкнуться из-за приюта. Мы, простые смертные, на их выборы и политическую возню все равно почти не в силах повлиять, так что редко вникаем в имена и лица. Нарочно я бы точно не стала этим заниматься.

Но когда поиск выдает мне первое фото, я чувствую болезненный озноб, который ползет вдоль позвоночника, как змея.

Это он.

Сильно похудевший, с морщинами и проплешинами на похожей на яйцо голове, но это один и тот же человек. На некоторых снимках я хорошо узнаю похабный оскал. А на той фотографии, где он держит за руку какую-то юную девочку, захват мне тоже «очень хорошо знаком». Я знаю, что, когда он вот так же хватал меня - вырваться было невозможно. Только вместе с рукой. Наверное, бедняжка на фото чувствует то же самое, потому что ее улыбка больше похожа на крик о помощи. Хотя, конечно, понять это может только тот, кто уже однажды побывал на ее месте.

— Марго? - Дверь комнаты открывается, и Коряга протискивается в коридор.

Я быстро выключаю телефон и сую его в задний карман джинсов.

— Все хорошо? - Лунник приближается и поглаживает мои плечи успокаивающими движениями. - Вы очень бледны.

— Зато вы как будто воскресли из мертвых, - говорю я, стараясь увести тему в другую сторону.

Я не хочу говорить о прошлом, потому что тогда придется рассказать Коряге и все остальное. Самое мерзкое. Самое… ужасное, что мне пришлось пережить.

— Если бы не ваша забота и…

— … и укол, - перебиваю я, стараясь отодвинуться от него на безопасное для моего внутреннего покоя расстояние, - который явно сотворил чудо и поставил вас на ноги. Как видите, медицина простых смертных тоже на что-то годится.

Коряга немного морщит лоб, а потом как-то рассеянно передергивает плечами и тоже отстраняется. В узком коридорчике нам не так-то просто избегать друг друга, но чтобы выйти из него, кому-то придется буквально протиснуться через другого, а, очевидно, оба мы пока недостаточно храбры для этого.

— Я никогда не говорил что-то против вашей медицины, Марго.

— Не все очевидные вещи нужно озвучивать, - продолжаю нападать я.

И все-таки мысленно бью себя по рукам, потому что Коряга точно не виноват, что сегодня и вот в таких обстоятельствах мое прошлое решило показать свою поганую голову.