— Большое вам спасибо. Все, что вы сделаете, будет воспринято с глубокой благодарностью. Я потом могу поговорить с одной колдуньей, которая, быть может, займется этой вашей проблемой. Может случиться так, что все снимки окажутся передержанными, или чего-нибудь еще. Вы только ей позвоните.

— Прекрасная идея. Там сейчас Мелани, — сказал он, подходя со мной к парадной двери. Я передам вас ей и вернусь на пост. Когда будете выходить, скажете мне имя и адрес этой колдуньи?

— Конечно.

— Вам не говорили, что вы очаровательно пахнете феей? — спросил Расул.

— Да, я сейчас была в обществе моей феи-крестной, — объяснила я. — Мы ездили за покупками.

— И результат получился чудесный, — галантно заявил он.

— Вы мне льстите.

Но я не могла не улыбнуться ему в ответ. Накануне моему самолюбию достался удар в солнечное сплетение (но я не буду сейчас об этом думать!), и такая мелочь, как восхищение охранника, была как раз тем, что мне нужно, пусть даже на самом деле оно вызвано запахом Клодины.

Мелани даже в спецназовском костюме выглядела хрупкой женщиной.

— М-м-м, как вкусно от вас пахнет феей! — сказала она, просматривая свой список. — Вы та самая Стакхаус? Королева ожидала вас вчера.

— Я была ранена.

Протянув руку, я показала бинт. Благодаря таблеткам боль утихла до легкой пульсации.

— Да, я слышала. У этого новичка сегодня великая ночь. Ему дали наставления, у него есть учитель и добровольный донор. Когда он малость придет в себя, может быть, расскажет, как произошло его обращение.

— Да? — Я услышала, как дрогнул мой голос, когда я поняла, что она говорит про Джейка Перифоя. — Он может и не помнить?

— После внезапного нападения иногда на время теряют память, — ответила она, пожав плечами. — Но потом она всегда возвращается, рано или поздно. А тем временем его будут кормить бесплатно.

В ответ на мой вопросительный взгляд она засмеялась:

— Знаете, они в очередь записываются. Глупые люди. — Она пожала плечами. — В этом ничего интересного нет, когда уже привыкнешь к восторгу самого по себе сосания крови. Самое волнующее — это охота.

Мелани явно была не слишком довольна этими новыми вампирскими правилами насчет питания только от добровольцев или там синтетической кровью. Очень ей не хватало прежней диеты.

Я попыталась выразить вежливый интерес:

— А когда добыча делает первый шаг, это совсем не то, — бурчала она. — Люди нынче пошли…

Она мотнула головкой в усталой досаде. Поскольку была она очень маленького роста, а шлем у нее на голове просто болтался, я не могла не улыбнуться.

— Значит, он очнется, и вы запустите туда добровольца? Как мышь бросают в змее в террариум?

Я старалась сохранить серьезное лицо, а то еще подумает Мелани, не дай бог, что это я над ней смеюсь.

Она подозрительно помолчала секунду, потом ответила:

— Более или менее. Ему даны инструкции. Присутствуют и другие вампиры.

— И доброволец выживет?

— Они предварительно подписывают согласие, — дипломатично ответила Мелани.

Я поежилась.

Расул сопроводил меня к главному входу владений королевы. Это было трехэтажное офисное здание, построенное где-то в пятидесятых и занимающее целый квартал. В другом городе убежищем для вампиров служил бы цоколь, но в Новом Орлеане с его уровнем подземных вод это было бы невозможно. Каждое окно было отделано по-своему. На витражных стеклах красовались картины карнавала Марди-Гра, и кирпичное здание пестрело розовыми, лиловыми и зелеными узорами на белом или черном фоне. Ставни тоже были разрисованы искрящимися цветными брызгами — бусинами Марди-Гра. Эффект получился странноватый.

— А что она делает, когда хочет устроить прием? — спросила я. Потому что, даже не смотря на жалюзи, кирпичный параллелепипед просто не имел праздничного вида.

— А, она приобрела один старый монастырь, — ответила Мелани. — Можете взять буклет, когда будете уходить.

Именно там проходят все официальные мероприятия. В бывшую церковь некоторые из старых войти не могут, но за исключением этого неудобства… там вокруг высокая стена, ее легко патрулировать, и отделка там красивая. У королевы есть там апартаменты, но жить там круглый год слишком тоскливо.

Я не знала, что сказать — вряд ли я вообще увижу официальную резиденцию королевы. Но Мелани явно скучала и хотела поболтать.

— Вы, я слышала, кузина Хедли?

— Да.

— Странно как-то — живые родственники. — На секунду она загляделась куда-то вдаль, опечаленная — насколько может быть опечаленным вампир. Потом вроде бы заставила себя встряхнуться. — Для такой молодой, как она, Хедли неплохо действовала. Но она слишком уж воспринимала как данность свою вампирскую долговечность. — Мелани покачала головой. — Не стоило ей заступать дорогу такому старому и злобному вампиру, как Уолдо.

— Уж это точно, — согласилась я.

— Честер! — позвала Мелани.

Честер был следующий в очереди охранник, а рядом с ним — некто в одежде, которую я уже привыкла считать обычной формой их спецназа.

— Бубба! — воскликнула я в ответ на его «Мисс Сьюки!»

Мы с ним обнялись на глазах изумленных вампиров.

Дело в том, что у них даже рукопожатия не слишком приняты, а объятия — это вообще для их культуры экзотика.

Я была рада, что ему не дали пистолета — только обычные аксессуары охранника. В мундире он выглядел чудесно, и я это ему сказала:

— Черное очень идет к твоим волосам.

Он улыбнулся своей знаменитой улыбкой.

— Как мило с твоей стороны это заметить, — ответил он. — Большое тебе спасибо.

Когда-то во всем мире знали лицо и улыбку Буббы. Когда его завезли на каталке в морг Мемфиса, санитар-вампир заметил едва заметное биение жизни. Поскольку санитар был отчаянным фанатом, он взял на себя ответственность за обращение певца, и так родилась легенда. К несчастью, тело Буббы было так накачано наркотиками и продуктами распада, что обращение оказалось не до конца удачным, и теперь Буббу — кошмар любого вампира, обеспокоенного репутацией своей расы, — передавали с рук на руки.

— И давно ты здесь, Бубба? — спросила я.

— Уже пару недель, но мне тут отлично, — ответил он. — Бродячих кошек полно.

— Да-да, — ответила я, стараясь не слишком включать воображение. Я кошек очень люблю. Бубба тоже, но не в том смысле.

— Если его кто-нибудь из людей случайно замечает, принимают за актера-двойника, — тихо сказал Честер. Мелани вернулась на свой пост, а Честер — который, когда его взяли, был мальчишкой из глубинки с песочными волосами и зубами врозь, — теперь меня сопровождал. — Чаще всего так и сходит. Но иногда его называют прежним именем или просят спеть.