– Следующий удар будет по яйцам, – пообещал Тим.

– Не на-а-до… – простонала жертва. Тим представил себе, как сейчас у агента Воробья горит огнем физиономия, и перспектива удара в пах понравилась ему еще больше.

– Нет, бу-удет, – промурлыкал он. – Сейчас бу-удет. Ты погоди, тебе понравится.

Но агент Воробей, судя по всему, рассудил иначе. Он перекатился на брюхо, подобрал под себя конечности и прямо на четвереньках галопом рванул вперед. Метров через десять ему удалось встать на ноги, и он, согнувшись в три погибели, дал такого деру, что осталось только широко открыть рот и провожать беглеца изумленным взглядом.

Тим с кряхтением распрямился, сунул руку за сигаретами и обнаружил в кармане документы злосчастного Воробья. Тот уже скрылся за углом и, судя по топоту, сбрасывать темп не собирался. Тим подошел к машине агента и задумался. «Может, устроить на прощание мелкую пакость?» Тим уселся за руль. Ключи оказались в замке. Швырнув права и техпаспорт в «бардачок», Тим завел двигатель. С машинами он не имел дела много лет – когда-то отец всему его научил, а потом, с тех пор как сыну стукнуло четырнадцать, упорно не пускал за руль. Однажды он честно признался, что из Тима никогда водитель не получится. Правда, у сына имелось другое мнение на этот счет. Но денег на свою машину все равно не было и не предвиделось даже в самой отдаленной перспективе. Поэтому Тим утешал себя мыслью о том, что зато он может постоянно разгуливать пьяный – и никто ему не машет полосатым жезлом и не заставляет дышать в трубочку.

С преувеличенной осторожностью неопытного водителя он тронулся с места и, прокатившись шагов тридцать, аккуратно «запер» машиной агента ворота неохраняемой стоянки на два десятка боксов. То, что поутру стоянка выезжала со двора в полном составе, обещало агенту Воробью интереснейшее приключение на весь остаток ночи.

Следящий контур засек Воробья на значительном удалении. Агент топтался на месте и, судя по всему, был полностью деморализован. Злорадно хихикая, Тим дернул ручку открывания капота и вышел из машины. Отстегнул крышку трамблера и сорвал ее заодно с высоковольтными проводами. Запер машину и обошел ее вокруг, вывинчивая из колес золотники. Двор огласился душераздирающим свистом испускающих дух покрышек. Но дом спал. Тим подбросил на ладони ключи от машины и, решив не становиться окончательным садистом, зашвырнул их на стоянку. Туда же забросил электрооборудование – подальше, в тень, чтобы Воробей не разглядел. «Если агент сам не справится, пусть хоть местные все это хозяйство найдут, они же ни в чем не виноваты». Золотники Тим небрежно уронил в лужу.

– Ты уж извини, – сказал он машине.

Дома опять не оказалось ни бомбы, ни письма, только свежие отметины психотронного щупа по всей квартире. Черные пятна – растерянность, беспокойство, злоба. Тим походя затер их, сам удивляясь тому, насколько возросли его силы.

Спохватившись, он выпустил за окно так и не пригодившиеся шарики и долго смотрел, как они возносятся в небо. А потом соорудил громадную яичницу, откупорил бутылку водки, купленную у таксиста, и принялся отдыхать.

Он снова пил водку маленькими глотками и радостно наблюдал за тем, как сознание обволакивает мягкая пелена алкогольного опьянения. Сейчас он был готов на что угодно, лишь бы не думать о серьезных вещах. В частности, о безумной, невозможной, сумасшедшей кличке, которую услышал от агента Воробья.

К рассвету Тим под хорошую музыку и интересную книжку бутылку прикончил и, когда буквы стали двоиться в глазах, рискнул добраться до спальни.

Он двигался к кровати, натыкаясь на стены, роняя мебель, разбрасывая одежду по полу и что-то сердито бормоча. За окном поднималось солнце, а во дворе раздавался жуткий мат.

* * *

Тим проснулся в полчетвертого дня и вопреки обыкновению не стал залеживаться, а поднявшись, не бросился на кухню опохмеляться.

В куче мусора под ванной нашелся пакет с окаменевшей морской солью. Тим открыл горячую воду и, треснув несколько раз пакетом о косяк, отколол порядочный кусок. Пока ванна наполнялась и в ней растворялась соль, Тим стоял рядом и критически рассматривал себя в зеркале. «Довольно приятное лицо. Не красавец, но вполне… Чувствуется порода. Нельзя с таким лицом работать в Проекте. С кремеровской прыщавой рожей оператором быть можно. Эх, Коля… А с моей – исключено. Во всем должно быть единство стиля. Так-то, господа».

Остатки алкоголя соленая горячая водичка оттягивала из организма прямо на глазах. Покореженная водкой энергетика плавно восстанавливалась, и предметы вокруг постепенно обретали привычную расцветку и интенсивность полей. С сухим треском развернулся до максимума следящий контур, еще минуту назад работавший вяло и нечетко. Во дворе болталось несколько бубликов, Тим подтянул их и проглотил. Тело, как по мановению руки, наливалось силой и жаждало движения. У него, шаловливого, даже наступила эрекция. Тим с интересом наблюдал за этим процессом, стараясь отнестись к нему нейтрально. У него получилось, и организм разочарованно дал отбой.

Прохладный душ разогнал остатки сна. Тим оделся и занялся подготовкой к ночной бойне. В том, что она состоится, Тим даже и не сомневался. Скорее наоборот, он бы расстроился, возьми Проект сегодня выходной. Потому что ситуация представлялась Тиму патовой, и помериться силой с Проектом означало внести в нее хоть какую-то ясность.

К восьми часам позиция уже была укреплена по всем правилам. Биополе функционировало, как швейцарские часы. Настроение Тим взвинтил до злобного. На всякий случай опять собрал рюкзак. В углу спальни нашел подходящую рабочую площадку и обозначил ее диванной подушкой.

Теперь следовало позаботиться о боеприпасах. В течение часа Тим, усевшись по-турецки на подушку и глубоко «щелкнув», тянул из прилегающих квартир всю свободную энергетику и забивал ею кухню. Это было непросто – шарики и бублики, даже зашибленные энергетическими ударами Тима, висеть спокойно не хотели, а молнии так и порывались учинить драку. Кроме того, шевелящийся клубок ярко во все стороны излучал. Тим забеспокоился. Ему вдруг пришло в голову, что такая мощная аномалия может привлечь внимание оператора Проекта. А если тот долбанет по ней «сверлом»? Как вороны, разлетятся все эти шарики, бублики и груши. И окажутся потеряны. Тим нахмурился. Потом его осенило. Он «отщелкнул» на несколько уровней вниз и застыл с раскрытым ртом.

– Ни фига себе! – произнес он в глубоком изумлении.

Он хотел выскочить на один из простейших уровней пси-восприятия, когда становятся видны полупрозрачные голубые стенки глобальной сети Хартмана. Тим давно уже на этом уровне не работал, потому что натыкаться через каждые три шага на стену, пусть и неосязаемую, удовольствие маленькое. Но теперь на этом уровне стенок не оказалось.

Закусив губу, Тим плавно «отщелкнул» ниже, потом еще ниже, но сети так и не увидел. Внезапно его охватил страх. Длинно выматерившись, Тим рывком перевел себя в «человеческий» режим восприятия реальности. И обалдел совершенно. Потому что сеть Хартмана появилась.

Тим присмотрелся, именно присмотрелся, а не «принюхался» к окружающему миру. Все то же. Блекло, смазанно, неразборчиво, но все те же тонкие излучения. Правда, способность управлять ими на этом уровне Тим почти утратил. И граница поля зрения оказалась совсем рядом. Но даже не прикладывая ни малейших усилий, Тим все равно видел мир в истинном свете. Слабо, без привычной остроты ощущений, но он все равно «нюхал».