Франческа долго молчала, пораженная внезапным откровением, а потом тихо произнесла:

– Могли бы сказать все это раньше.

Рафаэлло рассмеялся.

– Это тебе сейчас так кажется, но если бы я открыл свое чувство прежде, ты просто не поверила бы. И все же в тебе есть все, что я мечтал найти в жене.

– Не знаю, верю ли даже сейчас, – саркастически возразила Франческа. – Что же вы искали такого, что смогли обнаружить только во мне? Не думаю, что вас привлекла одна лишь красота. Этого слишком мало, да и остальные выглядели ничуть не хуже.

– Искал женщину, с которой можно разговаривать не только о детях и хозяйственных заботах, – попытался объяснить Рафаэлло. – Что, если когда-нибудь придется уехать и оставить герцогство? Тогда управлять им придется жене. Разве милая Луиза или несносная Аселин дю Барри справятся с задачей? Конечно, нет. А ты справишься. Вижу, что ты уверена в себе достаточно, чтобы принимать смелые решения.

– Значит, вы выбрали меня не за красоту. Просто решили, что смогу управлять чем-то еще, кроме собственного дома, – подытожила Франческа, не зная, обижаться или радоваться. Можно ли принять рассуждение как комплимент или в нем нет ничего, кроме сухого расчета? В словах не прозвучало даже намека на романтические чувства. Но ведь браки далеко не всегда основаны на чувстве; часто они построены на практических соображениях, а признание показалось правдивым.

– Должна ли я вам верить или нет? – спросила Франческа и посмотрела прямо в глаза.

– Ты уже мне веришь, – без тени сомнения ответил Рафаэлло. Не отвел взгляда, не прищурился и даже не моргнул. – Лед, сковывающий твое сердце, начал таять. Ты понимаешь, что слова мои правдивы. – Он склонился и поцеловал сначала одну вершинку, а потом другую. – Может быть, вернемся к делу? Утром, если пожелаешь, буду счастлив продолжить обсуждение, но сейчас есть занятия куда более интересные. – Новый поцелуй пришелся в узкую долину между холмами.

Франческа утратила дар речи; к тому же не смогла найти ни малейшего повода запретить мужу действовать по собственному усмотрению. Он не признался в любви, однако искренность следовало бы истолковать как проявление высоких чувств. Губы его сомкнулись и энергично втянули сосок. От неожиданности Франческа тихо вскрикнула: ощущение оказалось новым и возбуждающим.

– Рафаэлло!

Следовало немедленно его остановить. Да, обязательно. Но вот только почему-то делать это совсем не хотелось. Напротив, хотелось, чтобы ласки продолжались, чтобы восхитительное ощущение… Пресвятая Дева! Что же это такое? Она не знала и не понимала, но мечтала о продолжении. Пальцы вцепились в темные волосы, а с губ сорвался едва слышный стон наслаждения.

Рафаэлло опьянел от вкуса юного тела, от аромата чистой кожи. Прикосновение к волосам заставило вздрогнуть от острого удовольствия. Он познал немало женщин, но еще не испытывал той незамутненной радости, которая наполнила душу сейчас. Тихий блаженный стон подстегнул его.

Он выпустил на свободу сосок и провел языком по жемчужной коже. Трудно было удержаться, чтобы не спуститься ниже. Интересно, кто-нибудь из мужчин уже умирал от нестерпимого желания? Мужское естество стремилось ворваться в глубину прекрасного тела, чтобы раз и навсегда устранить преграду, мешавшую им наслаждаться друг другом. Но сейчас любимая сжалась и окаменела от неизвестности, страха и предчувствия боли. Чтобы отвлечь ее, он бережно обвел языком вокруг пупка.

Франческа совсем по-детски захихикала.

– Боишься щекотки? – спросил он голосом, который показался ей опасным.

– Нисколько! – малоубедительно попыталась солгать она.

– Обманщица, – промурлыкал он на ухо и снова пощекотал – теперь уже кончиками пальцев.

– Нет! Нет! – воскликнула Франческа и с беспомощным смехом попыталась увернуться. – Прекрати! Сейчас же прекрати!

Внезапно он накрыл ее губы своими и принялся страстно, жадно целовать. Всем своим существом она ощутила его голод. Но чего же он хотел? Она не знала и даже не стремилась узнать, а просто мечтала, чтобы он вечно продолжал целовать ее. Карло. Имя мелькнуло в уме и сразу пропало. Охотник оказался наивной фантазией, а вот этот человек, обжигающий огненными, полными желания поцелуями, стал ее мужем. Франческа осознала, что не испытывает по этому поводу ни малейшего сожаления. Она ответила на поцелуй с равным пылом и сама целовала его до полного изнеможения.

Когда же, тяжело дыша, они оторвались друг от друга, Франческа поймала руку мужа и благодарно прижала к сердцу.

– Как могло случиться, что ты знаешь меня лучше, чем я тебя?

Рафаэлло улыбнулся.

– Когда-нибудь открою свой секрет, – пробормотал он. В свою очередь, крепко сжал ее руку и прикоснулся губами к ладони, а потом деловито снял рубашку и бросил на кресло.

– Ну вот, теперь мы оба такие, какими нас создал Творец.

До этой минуты она не замечала его наготы, потому что ее скрывало одеяло, но он и вправду оказался совершенно голым.

– Ах, Господи! – воскликнула она и густо покраснела.

– Неужели мои поцелуи до такой степени завораживают, что ты даже не увидела, как я разделся? – усмехнулся Рафаэлло. – Видишь ли, молодожены, как правило, ложатся в постель без одежды.

– А откуда вам об этом известно? – недовольно проворчала Франческа. – Разве вы уже были женаты?

– Слишком много разговариваешь, женщина, – улыбнулся Рафаэлло и, опрокинув Франческу на подушки, снова принялся целовать.

Франческе очень хотелось немедленно выяснить источник подозрительной осведомленности, однако поцелуи и вправду заставили забыть обо всем на свете: она горячо отвечала на каждый, пока не закружилась голова. Теплые губы. Дерзкий язык, своевольно завладевший ее языком. Все это пьянило и лишало остатков воли. Она обняла его за шею, однако он тут же поймал ладони и, крепко сжав, проложил влажную дорожку вниз.

Губы мягко скользнули по груди и сосредоточились на животе. Горячее прикосновение оказалось необыкновенно волнующим – ничего подобного она не испытывала ни разу в жизни. Странно, неужели губы способны творить чудеса? Франческа открыла рот, чтобы спросить, однако он не позволил произнести ни слова.

– Тише, любовь моя. Просто наслаждайся впечатлениями, которые дарит страсть.

Рафаэлло накрыл ее собой, и Франческа провела ладонями по сильной спине, а потом, не удержавшись, сжала крепкие, мускулистые ягодицы. Он нежно подбадривал, нашептывая ласковые слова, дразня зубами мочки ушей, сжимая губами соски, так что набухшая грудь, казалось, с минуты на минуту лопнет.

Он прижался бедрами к ее бедрам. Ноги его были намного длиннее ее ног и несравнимо сильнее. Вот он прильнул животом и…

– О! – Короткое восклицание вырвалось невольно и прозвучало легким вздохом. Рафаэлло не произнес ни слова. Любая реплика послужила бы поводом для разговора, обсуждения новых вопросов, а мужское естество уже отказывалось мириться с его бесконечным терпением. Он снова потерся – уже настойчивее – и в ответ услышал возглас, похожий на стон. Благодатное лоно наполнилось горячей влагой. Сама того не сознавая, юная супруга жаждала познать истинную страсть.