Как и всегда, он собран и сдержан. В нем нет даже намека на нервозность. Одет с иголочки, чисто выбрит. Выглядит свежо, впрочем, как обычно. Или же хочет так выглядеть. В любом случае ему меня не провести. Я вижу, как подергивается жилка на его шее, и как он то и дело косится на часы, словно спешит. Или что задумал…

Кладу перед ним папку. Неохотно он берет ее в руки, открывает, пролистывает, стискивает зубы, но тут же возвращает на лицо невозмутимость.

— Ты договорился с юристом? — сразу же переходит к делу. Он не собирается торговаться. Полагаю, с землёй вопрос решён.

— Да, скоро будет, — киваю головой.

— Отлично! Где моя дочь? — оглядывается, словно Соня должна стоять где-то в углу со связанными руками и заклеенным скотчем ртом.

— А вот это второе мое условие… Я хочу, чтобы свадьбу отменили.

Павлов ошарашенно смотрит на меня. Вся его невозмутимость летит в тартарары. Откашлявшись, он допивает остатки коньяка, а затем начинает хрипло смеяться.

— Зорин, ты нанюхался чего-то? По стопам папаши пошёл?

— Я абсолютно серьёзен.

— с какого перепугу я должен это сделать, позволь поинтересоваться? — выгибает бровь. Он, кажется, забавляется.

— Соня не выйдет замуж за Ефимова. Вы продаёте свою дочь, — сквозь зубы цежу.

— А ты у моей дочери спросил, чего она хочет? — на несколько секунд он задумывается, а затем до него доходит, — постой ты что же на мою дочь запал?

Я не отрицаю его слова, но и не подтверждаю. Впрочем, он и сам догадывается.

— Ай да Сонька! Моя порода! Обвела тебя вокруг пальца. Если бы я знал, Зорин, что ты так на баб падок…

Павлов усмехается, почесывает свой подбородок, а уголки его губ лукаво приподнимаются. К моему удивлению, он изрекает:

— Хорошо! Будь, по-твоему!

Пока я пытаюсь все переварить, приходит юрист. Мы довольно быстро справляемся с документами. Когда Павлов все подписывает, Лёша приносит нам оригиналы документов.

— Должен признаться, Зорин, я не ожидал от тебя такой прыткости и наглости, — хмыкает, забирая компромат. — Я впечатлен.

— Соня свяжется с вами, когда сама того захочет, — напоследок бросаю ему.

— Конечно, — уже вслед доносится мне.

Я удивлён, что Павлов так просто отказался от своей дочери. Что он за отец такой? А вдруг я ее пытаю? Сдал в сексуальное рабство, в конце концов?! К слову, насчёт последнего я очень даже «за» по обоюдному согласию конечно.

Тоже мне папаша. Лишь бы свою задницу прикрыть!

Однако когда мы с Кислым едем домой меня не покидает ощущение, будто я упустил что-то крайне важное. Чувство тревоги нарастает во мне, хотя, казалось бы, все сложилось как нельзя лучше.

— Не думаешь, что Павлов блефует?

— Каким образом? — фыркаю на это идиотское предположение. — Документы у нас, Павлова тоже со мной.

— Как знать… — шепчет Леха.

Я не обращаю на его слова внимание. Кислый какой-то в последнее время… кислыйМы проезжаем мимо цветочного. И тут впервые в жизни меня посещает идея…

— Останови, — прошу друга.

— Что? — не понимает он.

— Останови у магазина.

Леша косится на меня, как на блаженного, когда я спустя десять минут выхожу с огромным букетом алых роз и с не менее широкой улыбкой.

— Чувак, у тебя реально крыша поехала.

— Едь, давай, — цокаю, а сам между тем радуюсь как ребёнок.

К слову, я никогда не дарил женщинам цветы. Можно сказать, что у меня дебют. Странное ощущение, но мне оно определенно точно нравится. Нет. Я от него тащусь.

Подъехав к дому, я быстро прощаюсь с другом, а после пулей вылетаю из машины, чтобы буквально за минуту оказаться у своей двери.

Достаю ключи, вставляю в замок и тут же напрягаюсь, когда понимаю, что он сломан.

— Дерьмо!

Рывком открываю двери и влетаю в квартиру. Сношу все на своем пути, пока осматриваюсь комнаты.

— Соня! Павлова!

Заглядываю в ванную, но там пусто. Так же как и в комнате.

— Если это шутка, то тебе лучше выйти сейчас!

Но она не выходит, потому что её здесь просто нет.

Глава 27

Соня

— Ну что, голубка моя, думала я тебя не найду? — проводя по моей щеке своими сморщенными пальцами, говорит Борис.

Сглотнув, вытираю слезы и отворачиваюсь к окну.

Мерзавец!

Ефимов больно хватает меня за подбородок, разворачивая моё лицо обратно.

— Нагулялась? — шипит.

— Не трогайте меня! — кричу и бью его в солнечное сплетение.

От неожиданности он отпускает меня и сгибается пополам, жадно хватая воздух ртом.Подобрав колени, сворачиваюсь калачиком и тихо плачу.

Как только Зорин уехал в квартиру ворвался мой названный муж. Он не стал церемониться. Даже распинаться в обвинениях не стал. Просто схватил за руку и потащил к выходу. Могу поспорить у меня на руках остались синяки.

Ефимов разгибается, жеманно поправляет свой пиджак, зло зыркая на меня из-под нахмуренных бровей.

— Упрямая девка, — бубнит.

Он больше не говорит ни слова. Дорога долгая, потому что мы направляемся домой.Я поняла, это из его разговора с моим отцом по телефону. Из обрывков догадалась, что папа получил свой компромат, правда не без убытков. Видимо, Зорин добился своего. Отлично! Хоть кому-то из нас везёт.

Машина просторная, дорогая и престижная. Не в пример той, что у Демьяна. Однако я не чувствую ни толику спокойствия и комфорта в ней. Мне с трудом удается успокоиться, а ещё подавить в себе желание выпрыгнуть из этой тачки прямо на ходу.

По крайне мере он не получит то ради чего устраивает эту свадьбу. Невинной девчонкой я уже не была, поэтому старому извращенцу ничего не обломится.

Проходят долгие часы, прежде чем мы заезжаем в наш город. Практически всю дорогу я спала. Конечно, за исключением тех моментов, когда вспоминала о Зорине и размышляла, о своём скором будущем.

Как он там? Ищет ли меня? Волнуется ли? Или ему просто все равно? Мало ли вдруг я просто очередная глупая дурочка, которую развели на секс…

Нет. Нет. Демьян не такой. Я знаю, он себе места не находит.

Боже, я противоречу сама себе!

На улице уже рассвет. Я смотрю на знакомые места, но вот мы сворачиваем и точно не к моему дому.

— Куда мы едем?

— Домой,