— Ну, если я отойду с ней в сторону, ты сможешь хотя бы компанию отвлечь?

— Это пожалуйста, — вздохнул Мэт. — Но если соберетесь бежать, не жди, что я буду держать лестницу.

— Лестницу? — удивилась соседка слева.

— Я... говорю о дипломатической лестнице, — быстро нашелся Мэт и повернул голову к соседке. — Когда каждая Ступенька — это очередное продвижение на пути к взаимному доверию. А потом должны вступать в силу договоры: культурный обмен там, торговые соглашения, ну и так далее.

И когда доберешься до верха, вот тут и образуется самый прочный союз.

— Может быть, даже династический брак? — упорствовала пожилая соседка Мэта.

Мэт наигранно рассмеялся:

— Да, но тут придется подождать, пока король Бонкорро женится и в обоих королевских семействах подрастут детишки!

— Однако королева Алисанда вполне могла бы избавиться от этого шарлатана-простолюдина, своего мужа.

Всего секунду — о, всего секунду — Мэт жег взглядом свою соседку.

— Ты хоть до десерта продержись, — пробурчал еле слышно Паскаль.

Мэту снова пришлось наигранно рассмеяться:

— О, не думаю! Вряд ли, ведь она без ума от него!

— Вот-вот. Обезумела, — высказала свою версию пожилая дама.

Мэт сдержался, но чего ему это стоило! Да, понял он, здесь надо вести себя осторожно, очень осторожно.

Как только подали десерт, сквайр откинулся на спинку стула и провозгласил:

— Менестрель Мэтью! А не споете ли вы нам песенку?

— Что ж, с удовольствием, — неторопливо отозвался Мэтью. — Но может быть, для желудка полезнее было бы сначала немного поплясать?

Вероятно, его предложение прозвучало для сквайра как чистой воды сумасшествие, но зато молодежь восприняла слова Мэта с полным восторгом. Они тут же повскакивали из-за стола и принялись освобождать место для танцев. — Не так быстро! Не торопитесь вы так! — запротестовала пожилая дама, соседка Мэта. — Дайте же мне встать и отойти!

— Ладно, но вы тоже поскорее давайте! — воскликнул сидевший по другую руку от дамы молодой человек.

— Посуда! — в ужасе вскричала жена сквайра. — Смотрите не разбейте посуду... О! — Последнее восклицание прозвучало вслед за звоном разбившейся тарелки.

— Раз вы решили убрать столы, так уберите сначала со столов! — прогремел бас сквайра.

— Да уж приберем! — фыркнула одна из девушек. — Только для этого прислуга имеется вообще-то!

— Так дайте прислуге время прибраться!

— Нет, уж лучше мы сами все сделаем — быстрее будет! — выкрикнула другая девушка.

Мэт встал из-за стола и испуганно попятился.

— Прошу прощения, — извинился он перед сквайром. — Никак не ожидал, что поднимется такая суматоха.

— Да вы тут, пожалуй что, ни при чем. Они теперь все время такие.

Скоро убранные столы отодвинули к стенам, молодежь собралась посередине зала, и один из юношей выкрикнул:

— Сыграйте нам рил*[4]!

— Нет, лучше джигу! — возразил другой.

— Тогда уж хорнпайп*[5]! — крикнул третий.

— Хорнпайп — это матросский танец, балда! — пристыдила его девушка.

— А джигу танцуют только крестьяне, чтоб ты знала, — огрызнулся юноша. — Хотя ты такая неуклюжая, что тебе все равно не станцевать ни то, ни другое.

— А ну, перестань с ней так разговаривать! — крикнул какой-то парень и загородил собой девушку.

— Друзья, друзья! — урезонил молодых Мэтью. — А давайте так: я сыграю мелодию, а вы уж сами решите, что это за танец!

Его предложение восторга не вызвало, но Мэт уже заиграл мелодию «Когда святые маршируют», так что молодым ничего не оставалось, как только мало-помалу уловить ритм и пуститься в пляс. Старинный спиричуэл странно звучал на лютне, но поскольку слов этой песни здесь никто не знал, то никто и не протестовал, что танцевать под песню с такими словами грешно Мэт решил, что затанцевали молодые люди все-таки рил — во всяком случае, какой-то быстрый танец, при котором пары движутся строем, друг за дружкой.

Не успел Мэт извлечь из лютни последний аккорд, как один из молодых людей выкрикнул:

— Слишком вяло! Подбавь-ка жару, менестрель!

— Что такое? — притворно удивился Мэтью — Неужто вы вздумали разогнать ваших привидений?

Зря он так пошутил — все тут же, как по команде, оглянулись через плечо.

— Привидения у нас, конечно, имеются, — ворчливо проговорил сквайр. — Причем про которых мы вспоминать не любим. Так что сыграй-ка что-нибудь повеселее, менестрель, а не то я тебе выделю комнату с призраком на ночь!

Мэт подумал, уж не будет ли компания призраков посговорчивее, чем компания живых хозяев дома, но сказал.

— Как скажете, ваша честь, — и заиграл изящную мелодию, популярную в Бордестанге.

Молодые люди удивленно переглянулись, потом закивали в такт, разулыбались, повернулись друг к другу лицом и затанцевали нечто такое, что, по мнению Мэтью, со временем вполне могло превратиться в менуэт.

Закончив танец, одна из девушек крикнула:

— Чудесная мелодия. А слова есть?

— Есть, — ответил Мэтью. — Могу спеть.

Куда ты пропала, невеста моя

Наверно, сбежала в чужие края

Мне скучно, мне грустно, спрошу не тая

Жива ль ты вообще-то, невеста моя

А вдруг ты, невеста моя, не жива

А вдруг над тобой зеленеет трава?

И весело птички поют по весне

Тогда ты навряд ли вернешься ко мне

— А ну-ка, подпевайте! — выкрикнул Мэт и повторил последнюю строчку. Ответом ему был еле слышный ропот, и он крикнул: — Я вас не слышу. — Молодежь ответила ему чуть погромче, тогда Мэт повторил последнюю строчку еще раз, крикнул «Как вы сказали? — и сделал вид, будто бы прислушивается: — Тогда ты навряд ли вернешься ко мне! — ответил Мэту хор рассерженных голосов. „Ох, — подумал Мэт, — ну и зануды тут собрались!“ Приземистый сквайр с хорошо очерченным брюшком, одетый в бархатный камзол и кружевную сорочку, которую, впрочем, успел заляпать жирными пятнами, выругался и проворчал:

— А ничего более подходящего нету?

— Сквайр Бесценини собирается жениться на моей дочери, — объяснил Мэту хозяин. — И уж конечно, ему неприятно слушать, что чья-то невеста убежала, да к тому же еще, может, и померла.

Собирается жениться на дочери! Мэт получше пригляделся к сквайру Бесценини. Седоватый, годков пятидесяти, не моложе, маленькие свинячьи глазки, вместо носа — пипка какая-то, жиденькая бороденка. От одной мысли о том, что Панегира вступит в брак с этим старым сатиром, Мэту стало дурно. Однако он заметил, что Паскаль отвел девушку в сторонку и занял каким-то разговором, посему счел за лучшее перейти к следующему куплету: