– Нет, Моника, бесполезно. Ты не в силах мне помочь. Я еду домой.

– Я не понимаю тебя, Эдвард. – Женщина чувствовала себя уязвленной. – Ты вернешься?

– Нет, не вернусь. – Он вытер пальцем слезу, скатившуюся по ее щеке. – Прощай, Моника.

В этот вечер Виктория надела лучшее из своих платьев. Расчесав волосы – они волнами падали ей на плечи, – девушка придирчиво осмотрела свое отражение в зеркале и осталась довольна.

Тут в дверь постучали, и в комнату тотчас же вошла Эллис Андерсон.

– Виктория, – проговорила старая леди, – внизу тебя ждет Эстансио. Консуэло рожает, и Дэн отправил за тобой. Похоже, что бедняжке очень скверно, она все время зовет тебя. Но мне совсем не хочется, чтобы ты туда ехала. Незамужней женщине не следует присутствовать при родах. Хотя Дэн не стал бы тебя беспокоить, если бы в этом не было необходимости…

– Я должна немедленно отправиться к Консуэло! – воскликнула Виктория. – Может, мне сначала переодеться?

– У тебя нет на это времени, дорогая. Эстансио ждет в коляске. Возьми плащ и беги. Хочешь, чтобы я тебя сопровождала?

– Нет, оставайся здесь, бабушка. Я не знаю, когда вернусь. При первой же возможности я непременно сообщу, как обстоят дела. Объяснишь Полу, куда я пропала?

Эллис кивнула.

Взяв плащ, Виктория бросилась к выходу. Эстансио помог ей сесть в экипаж, и они тотчас же тронулись. Дорогу им освещали факелы, установленные на бортах коляски.

Девушка корила себя за то, что в последнее время редко вспоминала о своей мексиканской подруге, а та, вероятно, чувствовала себя совсем забытой. Повернувшись к Эстансио, Виктория спросила:

– Как Консуэло?

Мексиканец пожал плечами:

– Не имею представления, сеньорита. Но у доктора был очень взволнованный вид, когда он послал меня за вами.

Вскоре факелы выхватили из тьмы огромные железные ворота, распахнутые настежь, и они въехали на территорию Рио-дель-Лобо. Через некоторое время перед ними вырос особняк в испанском стиле. Только в одном из окон мерцал свет, и Виктория подумала, что, возможно, за этим окном – комната Эдварда. Ей очень хотелось его увидеть, и она ненавидела себя за эту слабость.

Эстансио проехал мимо дома и погнал лошадей в глубь ранчо. Миновав загон, он подкатил к небольшому домику и, остановив коляску, помог Виктории сойти на землю.

В следующее мгновение дверь домика распахнулась, и на пороге появилась Хуанита.

– Быстрее, сеньорита, – поторопила она Викторию. – Доктор велел вам сразу пройти в комнату.

Они вошли в ярко освещенную спальню. Консуэло лежала на постели. Ее темные волосы разметались по подушке, а глаза были закрыты.

– Сядь рядом с ней, Виктория, – распорядился Дэн. – Как только она придет в себя, дай ей знать, что ты здесь.

– А где Мануэль и Роберто? – спросила девушка.

– Мануэль в Сан-Антонио. Они ждали появления ребенка не раньше чем через две недели. А Роберто забрала к себе жена Эстансио.

Тут Консуэло пришла в себя и громко застонала.

– Виктория, – сказал Дэн, – постарайся успокоить Консуэло. Она не подпускает меня к себе.

– Консуэло, это я, Виктория. – Девушка взяла подругу за руку. – Консуэло, ты должна быть мужественной, иначе доктор не сможет тебе помочь.

– Виктория, не бросай меня, – взмолилась мексиканка.

– Я останусь с тобой столько, сколько потребуется, – сказала девушка.

– Если со мной что-нибудь случится, обещай, что позаботишься о Роберто.

– С тобой ничего не случится, дорогая. Ты же знаешь, что Дэн – очень хороший доктор.

– Обещай мне… – бормотала Консуэло.

– Обещаю, Консуэло.

Женщина расслабилась и попыталась улыбнуться.

Час проходил за часом, а мучения Консуэло не прекращались. Порой роженица страдала так сильно, что Виктории хотелось зажать уши и бежать куда глаза глядят. Ей никогда прежде не доводилось присутствовать при родах. Вспомнив, что ее собственная мать умерла от родов, она еще больше встревожилась за подругу.

В какой-то момент Дэн велел девушке выйти из комнаты, и она подчинилась. Прикрыв за собой дверь, Виктория прислонилась к ней спиной и разрыдалась. Внезапно чьи-то сильные руки обняли ее, и она почти сразу поняла, что это Эдвард.

– Не плачь, Виктория, – прошептал он ей на ухо. – С твоей подружкой ничего не случится. Дэн – прекрасный доктор. – Эдвард вытащил из кармана носовой платок и осторожно приложил к ее глазам. – Пойдем, будем ждать вместе. – Он подвел Викторию к деревянной скамье и, усадив, опустился рядом.

– Я не представляла, что рождение ребенка связано с такими страданиями, – прошептала Виктория.

– Дэну не следовало тебя приглашать, – проворчал Эдвард.

– Нет, я рада, что он меня позвал. Консуэло ждала меня.

– Посмотрела бы ты на себя. Ты едва жива.

– Я успею отдохнуть. Главное – чтобы с Консуэло все было в порядке. – Виктория вдруг пристально взглянула на Эдварда. – Но почему ты пришел сюда?

Он медлил с ответом. Наконец проговорил:

– Я должен был прийти, ведь они мои работники.

Тут из комнаты донесся пронзительный крик Консуэло. Виктория хотела подняться, но молодой человек удержал ее.

– О, Эдвард, я молю Бога, чтобы все завершилось благополучно, – пробормотала Виктория, уткнувшись лицом ему в грудь.

Эдвард дрожащей рукой обнял ее за плечи и закрыл глаза. В этот момент он понял, что ни за что на свете не откажется от Виктории.

В следующее мгновение они услышали плач ребенка. Оба тотчас же вскочили на ноги и уставились на дверь спальни. Через несколько минут – эти минуты показались им вечностью – дверь отворилась, и на пороге появилась Хуанита с маленьким свертком в руках.

– С Консуэло все в порядке, – сообщила мексиканка. – Она родила дочку.

Виктория, с облегчением вздохнув, медленно приблизилась к Хуаните и спросила:

– Можно подержать ее?

Хуанита кивнула и протянула девушке младенца. Виктория заглянула в личико ребенка и с улыбкой прошептала:

– Она такая крошечная…

Эдвард же с восхищением смотрел на девушку; ему казалось, что сейчас, с младенцем на руках, она еще прекраснее, чем прежде. Наконец он перевел взгляд на новорожденную и пробормотал:

– Действительно крошечная.

Хуанита рассмеялась.

– Девица немного маловата для вашего вкуса, сеньор Эдуардо.