– Почему бы не отпустить меня сейчас? Я стану только обузой на марше!

– Вы понадобитесь нам, если войскам генерала действительно пришлось так туго, как мы слышали. А пока будете тише воды ниже травы!

Солдаты с серьезными лицами стали проверять оружие и седла, началась подготовка к трудному и опасному рейду. Где-то совсем рядом кипел бой, и им вскоре предстояло очутиться в самой его гуще. Не было ни сил, ни желания думать в такую минуту о чем-то ином.

Стемнело. Колтрейн дал сигнал выступать. Сначала отряд ехал в полной тишине, не было заметно никаких признаков военных действий. Но уже подъезжая к реке, они почувствовали запах пороха, а через некоторое время до них стал долетать другой запах, от которого многих замутило. Этот отвратительный сладковатый запах был слишком хорошо знаком Китти – так пахла свежая кровь.

Речная гладь сверкала в ночи, как огромное черное зеркало. Неподвижность темных вод была нарушена конным отрядом, бесшумно вступившим в течение реки. Тревис держался бок о бок с Китти: не выпуская из рук поводья ее лошади, он увлекал пленницу за собой. Она молчала. Обратить на себя внимание своих соотечественников означало верную гибель как для нее самой, так и для ненавистных янки.

Наконец отряд ступил на топкий западный берег Теннесси. Бачер поскакал вперед на условленное место встречи с человеком, который должен был их провести в ставку генерала Гранта. Раздалось уханье совы – причем даже Китти было ясно, что оно фальшивое, – и молчаливая цепочка вступила под густую сень прибрежного леса. Солдаты тихо перешептывались о том, что разведчикам удалось выследить, где укрываются ударные силы генерала Булля. И на рассвете мятежникам был приготовлен неприятный сюрприз.

Неподалеку раздался чей-то предсмертный хрип, и Китти поняла, что они проникли в расположение войск генерала Гранта и в непосредственной гибели от нее прощаются с жизнью многие сотни раненых солдат. В отблесках бивуачных костров были видны полевые хирурги, собиравшие свою кровавую жатву; осколки костей там и сям торчали из кровавого месива ран.

Озираясь с расширенными от ужаса глазами, Китти чуть не свалилась с лошади, тогда Тревис легонько подтолкнул ее, предлагая спешиться. Подхватив девушку за талию, он отвел ее к ближайшей палатке.

– Ради Бога, леди, прошу вас, помогите! – закричал кто-то. – У меня больше нет ног… Я не хочу жить… пожалуйста, кто-нибудь, прикончите меня!..

– Ну как, тебе по-прежнему так важно, какой мундир на них надет? – язвительно спросил Тревис, заглядывая ей в глаза. – Когда они вот так кричат и молят – это все еще важно?

– Пожалуй… пожалуй, нет… – испуганно покосилась на него Китти. – Все они люди, и среди них может оказаться мой отец. – Ее голос прерывался, и капитан ободряюще сжал ее локоть, словно и вправду сочувствовал. «Но разве ему доступно это чувство? – подумала про себя Китти. – Разве он может сострадать чужому горю?»

Они переступили порог палатки, и темноволосый длиннобородый человек, меривший шагами тесное пространство, остановился и сердито воззрился на них пронзительными глазами.

– Капитан Колтрейн, сэр, – лихо отсалютовал Тревис, – я явился на помощь…

– Но после того как я потерял в сегодняшнем сражении тысячи бойцов, – рявкнул генерал, но тут же замахал руками и закивал: – Извини. Я не виню тебя ни в чем, капитан. Дюжина твоих молодцов вряд ли смогла бы предотвратить то, что творилось тут на протяжении всего дня.

Он подошел к столу, где стояла бутылка виски, налил янтарную жидкость в два бокала, один протянул Тревису, а другой пригубил сам.

– Им все же удалось застать нас врасплох, к счастью, ни один федерал не был убит во сне. Но мы сумели быстро перегруппироваться под прикрытием ночи и знаем, где находится ставка генерала Булля, и завтра с первыми лучами солнца нанесем по ней удар. – Тут его взгляд обратился к Китти, как будто он только сейчас ее заметил. Вопросительно подняв бровь, он посмотрел на Тревиса, ожидая разъяснений.

– Мы настигли тех, за кем вы нас посылали, сэр, – негромко рапортовал Тревис почтительным тоном. – Их главарю по имени Люк Тейт удалось скрыться. Эту молодую особу мы обнаружили в их логове. Она – южанка…

Во взгляде генерала возникло нечто, заставившее Китти обиженно воскликнуть:

– Да как вы смеете на меня так смотреть? Очевидно, вы думаете, что я увязалась за ними в поисках приключений! Как я все время пыталась втолковать этому… этому капитану. – Китти метнула сердитый взгляд на Колтрейна: – Люк Тейт похитил меня и держал в плену. Я просила, я умоляла отпустить меня домой, в Северную Каролину, но он отказался, и вот я здесь! – В запальчивости она подалась вперед, и Тревис сделал движение следом за ней как будто из страха, что его пленница набросится с кулаками на генерала. – Кто бы вы ни были, вы явно считаетесь здесь важной персоной, – продолжала она. – Может, хоть вы отпустите меня, или же это в обычае у янки – похищать ни в чем не повинных женщин?!

– По-моему, это в обычае у джентльменов с Юга, – парировал Грант, теребя бороду, – если только вы рассказали правду. Ну так зачем ты привел ее сюда? – снова спросил он у Тревиса.

– Один из убитых нами бандитов оказался с ампутированной рукой. Операция была сделана по всем правилам вот этой юной леди.

– Неужели? – удивился генерал. – В это даже трудно поверить! Да ведь вы можете принести огромную пользу! После боя я приглашаю вас отобедать со мной и рассказать поподробнее, как вам удалось выучиться на доктора. – И он повелительно кивнул Тревису: – Проводи ее до полевого госпиталя, а потом с докладом явишься ко мне. Надо обсудить план размещения тяжелой артиллерии вдоль речного русла.

Найти дорогу до ближайшего госпиталя не составило труда – нужно было просто выбрать тропинку, вдоль которой валялись груды мертвых и полумертвых солдат.

Китти увидела страдания, о существовании которых и не догадывалась: люди, у которых была снесена часть лица, или такие, которым снаряд угодил в живот, и они лежали, дожидаясь смерти, а их внутренности валялись рядом, смешанные с грязью. Один, совсем еще молоденький, свернулся, как ребенок, на рваном одеяле и баюкал свою оторванную ногу, истекая кровью.

Войдя в освещенную лампой палатку, Китти увидела скользкий от крови стол и груду отрезанных рук и ног по одну его сторону. Перепачканный кровью хирург сердито уставился на непрошеных гостей:

– Черт побери, только женщин здесь не хватало. Что ей нужно?

– Она может заниматься вот этим ничуть не хуже вас, док, – рявкнул Тревис. – А теперь потрудитесь дать ей стол и нож и обеспечьте работой.

– Я… я не думаю, что справлюсь… – испуганно запротестовала Китти. Единственная операция на единственном пациенте – это одно, а вот такое массовое отсечение людских конечностей может привидеться только в страшном сне. – Нет… Пожалуйста, уведите меня отсюда…

– Вот видите? – сердито взмахнул в ее сторону окровавленной пилой хирург. – Мне вовсе ни к чему здесь визг и обмороки. А теперь убирайтесь.