И, боюсь, мое выражение лица не изменилось, когда из-за очередного поворота показался спешащий к нам магистр Валентайн, еще издали расстроенно воскликнувший:

— Маг Земли! Это надо же! Маг Земли высочайшего уровня и оказался в стенах Любережского Университета! Деточка, мне так жаль!

Меня обняли как родную, мягко, но настойчиво отделив от супруга, после чего магистр Валентайн обхватил мое лицо ладонями, заглянул в глаза… очень неодобрительно глянул на обручальное кольцо, украшающее безымянный палец моей правой руки, скрыл все это иллюзией истинного радушия и произнес, крепко взяв за локоть:

— Миладочка, рад, очень рад встрече! Халоне Ирэтани, вы позволите? Нам нужно решить множество вопросов, обговорить все, я должен показать ее магистрам! Это же изумруд, вы понимаете?

— Конечно-конечно, — с восторженной любезностью согласился Главнокомандующий Долины драконов. — Оставляю вас до… — Он нахмурился и уточнил: — До скольки?

— Занятия завершаются в пять, — учтиво, но холодно уведомил магистр Валентайн.

— В таком случае заберу мою любимую в пять вечера, — заулыбался с явным предвкушением Саир Ирэтани.

Магистра Валентайна заметно передернуло, но иллюзия сохраняла все ту же маску радушия.

— До встречи, любимая, — с еще более явным предвкушением произнес дракон.

Теперь передернуло меня.

Почему-то встречи конкретно с этим лощеным драконом мне не хотелось вовсе, а вот Главнокомандующему я бы с удовольствием задала несколько вопросов. Или не несколько.

— Да-да, до свидания, — совсем нелюбезно произнес магистр Валентайн.

И, все так же крепко удерживая меня под локоть, практически потащил в башню, я смогла лишь растерянно оглянуться на стоящего и загадочно улыбающегося… мужа.

* * *

Кабинет ректора располагался на первом этаже, имел самую приметную и в целом большую дверь, не имел ни секретаря, ни, соответственно, приемной-привратницкой и обозначался огромной золотой надписью «Магистр В. Валентайн».

— Мерзавец! — открывая дверь и практически вталкивая меня в свой кабинет, прошипел этот самый ректор.

Я пролетела шага три с ходу, и остановиться мне не дали, ухватив за плечо, проведя еще несколько шагов и усадив в мягкое, очень мягкое — впереди меня заклинание мягкости полетело — кресло.

— Не больно? — неожиданно заботливо уточнил магистр Валентайн.

Я застыла, потрясенно глядя на него.

— Прости старика за откровенность. — Он притянул к себе магией стул и, сев напротив утопающей в кресле меня, произнес: — Я же все понимаю, этот урод тебя ночью к супружескому долгу явно не по твоей воле принудил.

И маг, стараясь не смотреть на меня, развернул свиток с документами, которые передал ему Ирэнарн. Там было все. Моя дипломная, увидев название которой магистр Валентайн как-то грустно улыбнулся, и свидетельство о рождении… Движение руки мага — и над этим листочком пожелтевшей бумаги, с моими именем и временем рождения, вспыхнуло подсвеченное будто свечой изображение: лежащая на постели женщина с распущенными, разметавшимися по подушке волосами и красивыми, изящными чертами лица, мужчина, темноволосый, сгорбленно сидящий на краю постели и удерживающий своими широкими ладонями тонкую белую руку умирающей… бабушка со свертком в руках.

— Мне жаль, — тихо произнес магистр Валентайн.

Картинка исчезла, оставляя меня с застывшими в глазах слезами.

— Так, свидетельство о поступлении в университет.

Еще один взмах рукой, и я увидела лишенное границ изображение, кабинет магистра Аттинура, явно упорствующего против моего прибытия, магистра Воронира, стучащего кулаком по столу и требующего, и себя… зареванную растрепанную девушку в ярком цветастом сарафане и лаптях… очень даже упитанную, розовощекую…

— Дурак, — произнес магистр Валентайн, — ох, дурак, проглядеть мага Земли твоего уровня, это надо быть идиотом. И я дурак! О том, что нашел тебя на поляне, среди зимы цветами покрытой, он мне говорил, и царапнуло тогда что-то, но отвлёкся, не понял, не проверил. Моя вина.

И я поняла то, о чем догадывалась ранее: Валентайн знал Воронира… и даже хуже — они были единомышленниками!

— Удивлена? — ректор Университета Стихийных Сил мрачно глянул на меня. — Я знаю, что он пытался тебя убить. Пытался дважды. Дурак, говорю же. Сначала оставил тебя этому предателю, в итоге не понял и даже не попытался понять. Молодой еще, глупый… сын у меня.

Я судорожно выдохнула, потрясенно глядя на магистра Валентайна.

Он встретил мой взгляд спокойно и так же спокойно продолжил:

— О том, что Аттинур предатель, мы узнали недавно. — Маг отложил в сторону бумагу о моем приеме в университет и продолжил: — Его задачей было растить птенцов Воронира, то есть вас, найденышей. Учить вас — лучше, чем других, тренировать — больше, давать задания сложнее, чем общей массе пригодных только для выпивания студентов.

Как сидела, так и осталась сидеть. Хотелось выкрикнуть со всей накопившейся обидой и болью, что нас выживали из университета, выживали в буквальном смысле, что талантливые и одаренные девушки и парни уходили, не выдержав издевательств, притеснений, постоянной-бесконечной-неизменно повторяющейся несправедливости! Но я промолчала, отчаянно понимая — магистр Аттинур исподволь, осторожно, в духе пассивной защиты выживал нас, птенцов Воронира, из университета, пытаясь уберечь от доли гораздо худшей, чем просто участь мага-недоучки. Я не могла этого принять. Понять понимала, принять… нет. Слишком много было боли, слишком горько от всего, что пришлось пережить, слишком жестоким, по-моему мнению, было решение магистра Аттинура.

— Мне жаль, — вновь повторил магистр Валентайн.

Сказал совершенно искренне, и я поняла, что ему действительно жаль и что это «жаль», несмотря на всю доброту и искренность, которые излучал сейчас маг, станет приговором для магистра Аттинура. Уже стало. Полагаю, кольцо, превращенное в агрессивный артефакт, было лишь началом. Аттинура убьют, предельно быстро и жестоко.

— Впрочем, это уже не важно, — подтверждая мой вывод, произнес ректор Университета Стихийных Сил, возвращаясь к моим бумагам.

Свидетельство о браке он взял следующим. Над бумагой, как и над прежними, вспыхнуло изображение, и я увидела Цветочный храм Триединого, меня, бледную, с венком на голове, стройного темноволосого дракона, слезы в моих глазах, побелевшие, закушенные чуть ли не до крови губы, дрожащую свечу в руках…

— Мрази, — с откровенной ненавистью произнес магистр Валентайн. — В Долине драконов драконовские же правила в отношении женщин, тронуть любую драконицу безнаказанно может позволить себе лишь кучка избранных, Правящие и их приближенные, для всех остальных хочешь девушку — женись. И не иначе. Поэтому браки у драконов, по обыкновению, ранние, но не у всех… — Валентайн помолчал, держа мое свидетельство о браке, и добавил: — В те времена, когда границы были открыты, высокопоставленные драконы заводили интрижки в основном с эльфийками. У эльфов гораздо более свободные нравы, чем… здесь, и высочайшее внимание представителей крылатого народа едва ли доставляло проблемы девушкам. Случалось разное, но в принципе проблемы особой не было.