Сверху хорошо были видны стены без крыши, колонны, арки, и все это разделялось узкими проходами или широкими дорогами, такими же широкими, как та – заброшенная и проклятая. Подземная река делила пещеру на две части. Меньшая часть была совсем пустой. Несколько мостов соединяли ее с подземным городом.

– Зачем это все?

Воин из клана Котов спросил то, что и мне было интересно. И спрашивал он не у меня, а у вожака, будто тот мог знать.

Когда вожак заговорил, я понял, что напрасно сомневался. Этот вожак знает многое.

– Здесь собирались жители ближайших поселений и их животные. А также караваны, застигнутые в пути. Тут всем хватало места. Люди устраивались здесь. – Вожак подошел к краю ступени и махнул рукой. Я подошел и стал рядом. Воины-Медведи не боятся высоты. – А там, на просторе, бродили животные. Когда-то здесь было многолюдно и очень весело. Песни, танцы, состязания, разноцветные огни – жизнь праздновала победу над смертью! – Крисс-Танн-Танн говорил так, будто видел все это своими глазами. – За год до прихода Карающей в убежище начинали завозить все необходимое. Но боюсь, что к этому приходу его уже никто не готовил. – Он грустно улыбнулся. – Принять и уберечь оно нас сможет, а вот накормить... – Вожак развел руками и посмотрел на нас всех. – Ну что, пошли?

И мы начали спускаться.

– А откуда ты все это знаешь? – опять спросил молодой Кот.

– Что? – Вожак не стал оборачиваться и останавливаться.

И правильно. Хуже нет, когда ноги идут по тропе в одну сторону, а глаза смотрят в другую.

– Убежище... Праздник Жизни... Я думал, это легенды. – Кот говорил и прыгал по ступеням.

– Про убежище мне рассказал один знакомый. Он когда-то побывал здесь. И про праздник Жизни – тоже. – Вожак говорил негромко и на ходу, но я хорошо слышал его, хоть и шел последним. – А легенда – это то, что было, но давно уже нет и никогда не будет. – Крисс-Танн-Танн вдруг тихо засмеялся: – Или, как любил говорить мой друг, это то, что слепой рассказал глухому о восходе солнца.

Кот негромко фыркнул, я тоже улыбнулся, а Игратос... он словно стал глухим, слепым и немым сразу.

Я начал считать ступени. Десять по десять когтей – палец. Еще палец. И еще. Я насчитал семь пальцев ступеней, а потом мы остановились на площадке. Большой, в десять моих шагов. В стене площадки темнел высокий и широкий проход. Не меньше того коридора, по которому мы шли к пещере. Потом мы увидели другие подземные проходы, на других площадках, но этот был первым, и мы задержались, чтобы осмотреть его. В нем были те же плиты под ногами, те же ровные, гладкие стены, даже ширина хода была такой же, как в том, по какому мы шли. Только наклон пола был другим. В нашем коридоре он был едва заметным, а в этом немного большим.

– Тут все коридоры начинаются в приемном помещении и сходятся в подземном городе, – сказал вожак.

– А почему... – молодой Кот вдруг замолчал и потряс головой. Наверное, хотел выгнать из нее глупые вопросы. – А зачем столько коридоров? Что, одного мало?

– Мало. Вот именно, что мало. Тут ведь чем больше, тем лучше. – И я услышал, как вожак улыбается. – Чтобы не получилась пробка, как в час пик.

– Что? – не понял молодой воин. – Что не получилось?

Я, признаться, тоже не все понял.

– Пробка в... – начал вожак и тут же прервал себя. – Стоп. Ты же не знаешь этого выражения. Ладно, попробуем проще... – Он закрыл глаза и немного помолчал. – Вот представь себе десятки, нет – сотни людей в той первой комнате. Представил? – Кот задумчиво кивнул, хоть вожак и не мог его видеть. – А теперь представь еще больше людей снаружи. И еще несколько караванов, что спешат к убежищу. А до восхода Карающей осталось совсем немного, и все хотят спастись. А в подземный город ведет всего один коридор. И знаешь, что бы тогда началось?..

– Что? – испуганно выдохнул Кот.

– Пробка, – ответил вожак и открыл глаза. – А вот если бы те, что снаружи, захотели попасть внутрь, даже по головам тех, кто уже вошел, вот тогда началось бы кое-что другое. И не дай тебе бог увидеть обезумевшую толпу!

– Похоже на Чашу Крови, – прохрипел Игратос.

Это были его первые слова в убежище. Я все еще не слышал, о чем думает Игратос, но он хотя бы начал говорить. Кажется, вожак достучался и до него своим страшным рассказом.

– Вот именно, – кивнул Крисс-Танн. – Очень точное сравнение. И вот представь, что те, снаружи, ворвались внутрь, прошли по трупам до лестницы... А теперь подумай, что будет твориться на этой лестнице, если по ней побегут десятки и сотни испуганных людей. Представь тела, что падают с большой высоты и разбиваются внизу на камнях. Представь ступени, скользкие от крови или пролившегося масла. И над всей этой толпой стоит крик и плач, а обезумевшие от страха животные топчут и сталкивают людей...

Почему-то мы все замерли и почти не дышали, а вожак стоял у стены и смотрел на Игратоса. Кажется, он и говорил только для него. А молодого трясло от ужаса, хоть мы и прошли Чашу Крови, и повидали немало страшного. Но я чувствовал дрожь, когда Игратос прижался ко мне спиной. Слышал, как чьи-то когти скребут камень, и не сразу понял, что мы оба цепляемся за стену, будто нас тоже могут столкнуть с лестницы. Я хотел крикнуть вожаку: «Замолчи!» – но язык словно примерз к зубам.

– И все это могло бы случиться, если бы кто-то поленился проложить несколько дополнительных коридоров, – добавил Крисс-Танн и... улыбнулся.

Мы долго молчали, только дышали громко и часто. Вожак умел напугать, когда хотел. Ни когтей у него нет, ни клыков, ни грозного рыка, но от его тихого голоса и совсем недлинного рассказа почему-то дрожат ноги и ноет в животе. Я не сразу понял, что двумя руками прижимаю к себе Игратоса, а молодой и не пытается вырваться. Что-то произошло между нами, пока мы вместе боялись.

– Если бы мой прежний наставник так отвечал на мои вопросы, я бы не дожил до Испытания.

Голос у Кота был тихим и каким-то больным. Воин первым из нас вспомнил, что умеет говорить, но он не торопился подняться со ступени, где сидел, обхватив себя руками.

У меня все еще подгибались ноги, и, если бы не Игратос, я тоже сел бы на ступеньку.

Потом я спросил вожака, когда мы остались одни и в подходящем месте: «Зачем? Зачем надо было так отвечать Симорли? Пугать его... нас... Нельзя было объяснить по-другому?» Вожак тогда улыбнулся: «Можно было. Симорли – парень понятливый, но знаешь, пережитый вместе страх, он... объединяет. Это глупо, смешно, но это работает».

Я не все понял из того, что ответил Крисс-Танн, но его улыбка была похожа на ту, когда стена между мной и Игратосом дала первую трещину.

Но все это было потом, а тогда мы спускались от одной площадки до другой, от одного темного входа до другого, и этот спуск был очень долгим. Еще я думал о древних строителях, что нашли под землей огромную пещеру и построили в ней целый город. А может, Хранители сами создали эту пещеру? После того, что увидел, я поверю и в такое. То, что они строили наверху, даже сравнить нельзя с тем, что осталось после них под землей. С тайным городом, как назвал его Крисс-Танн. Там наверху были только обломки, а внизу все осталось таким, каким его создали древние мастера. Повелители не добрались до этого места, не разрушили его. На каждом привале я подолгу смотрел вниз и не мог насмотреться, и вожаку приходилось напоминать мне, и не только мне, что отдых закончен, что пора оставлять площадку и считать ногами ступеньки.