Она задумалась.

– Ну вот ты сам коллекционируешь такие фотографии? Есть в этом что-то такое… Посмотри: нет ни одной фотографии, на которой не появился бы ребенок.

– Да, – сказал Саломон, вдруг тоже задумавшись. – В те времена не было интернета, и они могли довольствоваться только сделанными наспех фотографиями… Должно быть, он их сохранял на память.

– В таком случае у него должны быть и другие.

* * *

Они вышли из дома минут через двадцать, так ничего и не найдя. И все-таки Лусия чувствовала какое-то напряжение. Ее инстинкт буквально кричал, что разгадка где-то здесь, совсем близко, и что немалую роль во всем этом сыграла прежняя Гражданская гвардия.

– Мы поедем в усадьбу, – решилась она. – Надо допросить Болкана.

От нее не укрылось, что Саломон занервничал.

– Ты действительно уверена, что это хорошая идея: оказаться с ним и с Анхелем в таком пустынном месте? Кто-нибудь знает, что мы здесь?

Понедельник, после полудня

Холодное небо отливало металлом и было покрыто мрачными тучами, похожими на графитную пыль. Вокруг раскинулся невеселый черно-белый пейзаж. Облезлые холмы с редкими деревьями, низкая, покрытая снегом трава, колдобистая земля с засыпанными щебенкой рытвинами. И повсюду – белые сугробы всех калибров…

Они ехали в точности, как им объяснила старушка, и быстро нашли дорогу. Выехали из Грауса на север по шоссе А139 – красивой, гладкой дороге, прямой черной лентой пронизывающей белизну полей. Потом съехали с нее на другую дорогу, всю в выбоинах и расселинах, идущую вверх по холму. За ней начинался каменистый и неровный проселок, который вел чуть под уклон к широкой котловине между двумя холмами.

Саломон сидел, уткнувшись носом в телефон и подскакивая на ухабах.

– В трех километрах отсюда есть буддийский монастырь, – сказал он, чтобы разрядить атмосферу. – Тут написано, что он был основан в тысяча девятьсот восемьдесят четвертом году ламой Калу Ринпоче, подлинным мастером тибетской медитации, потому что этот маленький участок Пиренеев напоминал ему Непал.

Он прекрасно понимал, что Лусия его почти не слушает. Вокруг не было никакого жилья, кроме построек фермы, видневшихся невдалеке. Они приехали. Это и было поместье Сесара и Анхеля… С проселка к ферме вела еще одна дорога. Лусия заметила, что трясти стало гораздо сильнее, и остановилась напротив жилых построек.

Просторный дом казался необитаемым. Фасад облупился, ставни закрыты. Лусия посигналила. Никого. Ни души. Она снова тронула машину с места, резко развернулась, подняв целый веер щебенки, подъехала метров на сто ближе, остановилась и открыла дверцу.

– Ты останешься здесь, – сказала она Саломону, выходя из машины.

Вынула из кармана телефон и проверила качество сигнала. Тот оказался слабым: всего одна палочка. Но звонить вполне можно.

– Будешь на страже. Если кто-то появится, сразу звони мне, договорились?

Профессор молча кивнул, но вид у него был озабоченный.

– Ты уверена, что это хорошая идея? – спросил он наконец. – Может, надо предупредить Гражданскую гвардию?

– И что мы им скажем? Что незаконно проникли в жилище их отставника? Что у него есть экземпляр «Метаморфоз» Овидия и фотографии религиозных процессий, где вместе с ним запечатлены дети?

Лусия подмигнула ему и быстро пошла к ферме. Саломон смотрел вслед этой маленькой женщине с огромным восхищением.

* * *

Спускаясь к входу по дорожке, обсаженной колючим кустарником, доходившим ей до пояса, она внимательно осматривала дом. Ни малейших признаков жизни. Дом выглядел необитаемым. Но ведь соседка сказала, что они уехали в имение. Где же они? Лусия шла быстрым шагом, не отрывая взгляда от дома.

От этого спокойствия ей стало не по себе. А может быть, дело в самой местности, в этой мертвой тишине, которую нарушал только свист ветра, и в хмуром небе?

Вдруг она остановилась и нагнулась. Следы автомобильных колес: ее внедорожник, который двигался сначала в одном направлении, а потом в другом, оставив на мягком снегу четкий отпечаток. И рядом с ним – следы других колес: более широких и почти параллельных.

Они приехали сюда, а потом уехали.

Лусия обошла амбар, скрипя подошвами по запорошенному снегом щебню, и снова вернулась к дому.

Звонка на двери не наблюдалось.

Натянув новую пару перчаток, она постучала в дверь. Никакого ответа. Лусия еще раз постучала – вернее, настойчиво забарабанила. За дверью никакого движения. Потом она снова подумала о Серхио и во второй раз за этот час достала отмычки.

Через тридцать секунд Лусия была уже в доме. Бросив последний взгляд на свой «Хёндэ», стоящий на обочине в сотне метров отсюда, она закрыла за собой дверь.

Вслушалась в тишину. Как и всегда, оказавшись в непривычной обстановке, она испытала ту смесь волнения, возбуждения и нервозности, от которой обострялись все чувства. Знать бы еще, не таится ли опасность в этом незнакомом месте… Лусия огляделась вокруг: перед ней тонула в полумраке маленькая прихожая четыре на четыре, с двумя широкими ступенями справа. Ступени выводили на площадку, где с каждой стороны было по двери. Еще две ступени вели в просторную жилую комнату. Сбоку от них виднелся металлический пандус для инвалидного кресла.

Лусия глубоко вздохнула. В прихожей с белыми стенами абсолютно не на что было посмотреть. И она поднялась по ступенькам на площадку.

За правой дверью находился маленький сарайчик, заполненный ведрами, метлами, половыми тряпками и прочей домашней утварью.

За левой дверью была туалетная комната.

Лусия пошла дальше и оказалась в просторном и высоком помещении под самыми стропилами. Размерами оно напоминало бальный зал: не меньше ста квадратных метров, а может, и больше. По правую руку располагался уютный интимный уголок с кожаными канапе, низким столом и креслами возле окон с закрытыми ставнями. Дальше высился книжный шкаф (ведь Сесар Болкан любил книги), а в глубине комнаты – монументальный камин из неотесанного камня. Вдоль стен расставлены круглые одноногие столики и старинная мебель с лампами под абажуром. Черное фортепиано. Сквозь закрытые жалюзи просачивался слабый дневной свет. Лусия потрогала радиатор отопления. Теплый… Значит, не так давно здесь кто-то был.

Слева у нее за спиной виднелась еще одна дверь. Она подошла и повернула ручку. За дверью оказались еще один небольшой пандус и узкий коридор, обшитый светлой сосной, уводящий куда-то вглубь дома. Если она правильно запомнила расположение комнат, то коридор должен был проходить за туалетами и прихожей.

Лусия включила свет и направилась вдоль коридора. Никаких других запахов, кроме запаха затхлости, здесь не ощущалось. На левой стене были аккуратно развешаны фотографии.