– Юрию Ивановичу, – подсказал Браток.

– Юрию Ивановичу, хочу помочь. Машину с водителем дам, мобильник, там, то, се… Не возражаете? – Гиря закрыл глаза и пошевелил губами: Чебурашка что-то бормотал о работе и занятости.

– Мне позвонить начальнику райотдела? Или сразу в город? Я ведь не взятку предлагаю. Хочу помочь правосудию, – Гиря зло глянул на заулыбавшегося Братка, и улыбка погасла. – Ну, слава Богу. Да. Все, пока.

– Чего лыбишься? – положив трубку на телефон, спросил у Братка Гиря.

– Ничего.

– Вот то-то же! Будешь у мента водилой и адъютантом. Возьмешь две мобилки – одну ему, другую себе. Мне будешь докладывать обо всем. И будешь выполнять все его приказы и желания. Как золотая рыбка. Даже, если он бабок попросит. Особенно, если бабок попросит. Возьмешь баксы у бухгалтера.

Браток кашлянул.

– Что?

– Сколько?

– Сколько нужно. Потом до копейки отчитаешься. Понял?

– Понял. А тачку какую брать?

– »Жигуля» возьми. Того, серого. У тебя на него документы есть?

– Есть.

– Чего тогда сидишь? Пошел. Поболтай с Зеленым, а потом пришли его ко мне. И еще, пушка есть?

Браток вздрогнул, почесал нос:

– А что?

– Возьми с собой пушку, опер проверять не будет, а на всякий случай… Или, еще лучше, «помпу» возьми.

Браток встал, пригладил волосы.

– Карандаш мне подай, с пола, – сказал уже совершенно спокойным голосом Геннадий Федорович.

– Какой? – не понял Браток, потом заметил карандаш, наклонился за ним и протянул Геннадию Федоровичу.

– Найди Нинку, договорись, как ты ее в машину к Зеленому подсадишь. Чего уставился?

– Ничего, – быстро ответил Браток и пошел к двери.

– Браток! – окликнул его Гиря.

– Что?

– Только никому… – медленно начал Гиря.

– Никому и не скажу! – поспешил Браток.

– Не то… Димыч и Глыба…

– Что?

– Винтик их замочил.

Браток ошалело посмотрел на Гирю, потоптался на месте.

– Ладно, иди! – сказал Гиря.

Взявшись за дверную ручку, Браток услышал, как в руках Геннадия Федоровича хрустнул, ломаясь, карандаш.

Браток очень аккуратно тихонько прикрыл за собой дверь.

Глыба и Димыч. Браток постоял в приемной, покусывая нижнюю губу. Хреново. Он не знал как именно и зачем Винтик убил ребят, но ночные взрывы в клубе теперь выглядели еще более зловещими.

Как там сказал Зеленый во дворе? Первый взрыв на автостоянке Гирю не испугал… Точно, не испугал. Елки… Браток подошел к окну, стукнул кулаком по раме. Неужели это сам Гиря приказал… Столько народу погибло! Твою мать…

И Глыба, значит, с Димычем вчера поехали к Винтику… Зачем? Ну, уж точно, не чай пить. А Винтик умудрился, значит, первым подсуетиться…

Браток никогда Винтика не видел. Слышал, мол, Винтик то сделал, се сделал. Пацанам взрывпакеты продал, заряд соорудил для глушения рыбы… Еще пацаны говорили, что чокнутый Винтик, кроме своих железок и своих взрывов ничего и не замечает…

Сваливать отсюда надо, пришла в голову неожиданная мысль. Чем дальше – тем лучше. Сбежать. Бабки есть, удалось немного отложить. Браток потер щеку. Щетина, со вчерашнего утра не брился.

Бежать… Только не сегодня. Все подготовить… Или не стоит? Черт. Черт.

– Чо это Нинка выбежала от шефа зареванной? – раздался сзади голос уборщицы.

– А тебе что? – не оборачиваясь, спросил Браток.

– Ничо, просто спросила…

– Ты не спрашивай ничо, а иди прибери в кабинете.

Нинка зареванная, подумал Браток, выходя из приемной. Как ее в машину к Зеленому подсадить? Хорошо еще, что не нужно ломать голову, как ее в постель к оперу подложить. Попала Нина. Попала. Вначале кабак, потом… Браток хмыкнул. Возле лестницы, ведущей в вестибюль, вдруг остановился. Совсем замотался.

Браток вернулся по коридору до туалета, вошел. Приоткрыл дверцы обеих кабинок – никого. Ну, и слава Богу. Нельзя таких вещей забывать, так можно и погореть. Кассету из диктофона капитана нужно было уничтожить еще несколько часов назад. Браток вынул микрокассету из кармана рубашки. Все-таки, Зеленый сволочь. Так кинуть с этим диктофоном.

Кассета хрустнула. Браток скомкал ленту, поднес к ней зажигалку, щелкнул. Быстро убрал огонь – еще кто-нибудь станет спрашивать, что это воняет паленой пластмассой. Оглянувшись по сторонам, Браток отмотал с рулона туалетную бумагу и завернул в нее обломки кассеты, бросил в урну.

А вот теперь, свободно вздохнул Браток, можно идти к Зеленому. И мысль сбежать – не слишком удачная мысль. Что там сделает Винтик – черт его знает, а вот Гиря может совершенно конкретно… Держаться нужно Гири. А все на свете менты… Да пошли они все в задницу!

* * *

– Смотрю, настроение улучшилось! – приветствовал Братка Зеленый.

– А чего там грустить! – Браток вальяжно устроился в кресле напротив капитана. – С шефом сейчас поболтал, он мне приказал к вам водителем записаться, господин капитан.

– Вот, ребята, – Гринчук обратился к двум охранникам, маячившим в вестибюле возле входной двери, – ярчайший пример раскованности, граничащей с наглостью.

Охранники потупили взоры, потому что раскованность у них ассоциировалась только с отсутствием наручников.

– Вот сейчас некто Браток демонстрирует себе и окружающим, что может вот так нагло скалиться перед капитаном милиции и, тем более, барином сидеть перед ним в кресле. Может или не может?

Охранники переглянулись. Чего там, синхронно мигнуло у них в головах, если сидит – значит может. И вторая стерео мысль пришла в одинаково стриженные головы, после того, как дошло до обоих, что очень уж неприятным голосом задан вопрос. Простая и ясная мысль, что сам Браток, как видно, может себе такое позволить, но они бы так перед Зеленым понтоваться не стали.

– Некто Браток хочет мне сейчас продемонстрировать, что он, как добропорядочный и законопослушный, извините за выражение, гражданин, может не дергаться в присутствии поганого мента, хоть и с капитанскими погонами. Приблизительно так, Браток?

– Ну… – у Братка хватило осторожности ограничиться этим неопределенным ответом.

Ему стало неуютно, но вставать с кресла он не стал.

– А вот это стоят еще два добропорядочных, – Зеленый произнес это слово как ругательство, – добропорядочных члена общества. Эй вы, члены, вы добропорядочные?

Один из охранников хмыкнул, второй подавил улыбку молча.

– Интеллектуалы! – одобрил капитан, – Это ты с ними этой ночью охранял собственность многоуважаемого Геннадия Федоровича? Чего молчишь? Пацаны, вы этой ночью были в клубе или нет? Ну, Бог с ним, с клубом. Вы мне лучше скажите, а как зовут вот этого добропорядочного гражданина, сидящего передо мной? Кто вспомнит? Ну?