– Ты немножко скромничаешь, дорогой. А я хочу тебя предупредить: случится что-нибудь с парнем – вас никого здесь не будет. Потом, конечно, придет кто-нибудь на такой лакомый кусок – пусть хоть из Челябинска, но ни тебя, ни Лечо, ни тем более ваших оруженосцев тут не будет. Кто погибнет в перестрелке, кто сядет, а кого и свои пришьют.

При последних словах Грязнова Скользкий невольно поежился.

– Точно знаешь, что у Лечо?

– Точно.

– Кого искать?

– Никита Бодров.

– Душишь ты меня, начальник! Ох, душишь! – Скользкий сорвался на истеричный визг.

– Терпи, казак. Вот выйду на пенсию – и тебе вольную дам.

– Тебе до пенсии, как жеребцу до мясокомбината!

– Это я просто молодо выгляжу.

– Дня через три свяжемся, ага?

– Нет, дорогой. Завтра к обеду, иначе СОБР включает счетчик, а он у них наоборот работает – десять, девять, восемь, семь…

Ангелина покинула телекомпанию «Спектр» с чувством облегчения и с надеждой, что больше она здесь не появится. Ей удалось обмануть тех неизвестных, что вели машину чуть ли не хвост в хвост. Возможно, это были люди из «Кононга» или из МУРа, но, кто бы ни был, встречаться с ними не входило в ее планы.

Многие из ее более удачливых коллег и помыслить не могли, чтобы пройти пешком хотя бы метров пятьсот. Ангелина начинала с низов, не обросла еще жирком и чванством, поэтому бодро, легко, несмотря на тяжелый портфель, потопала себе пешочком с черного хода все дальше в глубь города, смешиваясь с толпой пешеходов. Убедившись, что никто за ней не гонится, она взяла такси.

До дома от Останкина езды было около часа. Водитель то и дело оглядывался, пытался заигрывать. Ангелина вяло и незлобиво отбрехивалась и все косилась назад: нет ли за ними какого-нибудь хвоста.

Таксист по собственному почину заехал во двор указанного пассажиркой дома, остановился возле нужного подъезда.

Ангелина, протянув ему плату с небольшим перебором «на чай», спросила:

– Вы не подождете?

– Могу, – осклабился таксист.

– Придется ехать, – уточнила Ангелина.

– Куда? – согнал с лица улыбку парень.

– В аэропорт.

– У-у… А рассчитаться хватит?

– Что, за бедную канаю? – вырвалось у Ангелины.

– Э… нет вообще-то, – смешался парень. – Мало ли…

– «Зеленью» возьмешь?

– Да, – оживился он.

…Ангелина поднималась в лифте в квартиру, думала с наслаждением о том, как сменит сейчас пропотевшее в беготне и волнениях белье, соберет вещички, заскочит в соседний дом, где запрятано самое дорогое, – и вперед к новой жизни. Но что-то будто отравляло ожидание будущих радостей. А если дома засада?

Ангелина поднялась двумя этажами выше, чем ей было нужно, постояла на лестничной площадке, прислушиваясь. Кажется, внизу было тихо. Впрочем, это ни о чем не говорило. Осторожно она стала спускаться по ступенькам на свой этаж.

На площадке никого не было. Она крадучись подошла к своей двери, массивной, бронированной, такой, кажется, надежной в отличие от хлипких крашеных дверей соседских квартир. По инерции взялась за ручку, толкнула… Дверь тяжело подалась, образуя между собой и коробкой небольшой проем.

Она резко отскочила назад, беспомощно оглянулась, выискивая, куда бежать. А там, внутри ее квартиры, послышался невнятный мужской голос… Мысли пронеслись в голове как молнии. Со времени исчезновения мужа новых мужиков, достойных ночлега в ее будуаре, она не заводила, профессор и сын ключей от этой квартиры не имели…

Она метнулась за лифты, к лестнице, где в закуточке возле мусоропровода стояли ящики для картошки. От остальной лестничной клетки этот закуток был отгорожен дверью с замком, ключи от которого были у каждого из квартиросъемщиков этажа. Ангелина успела открыть нехитрый замочек, проникла в закуток, пахнущий затхлым мусором и дачной землей.

Голоса в пустом коридоре раздавались гулко и были хорошо слышны.

– Что там? – требовательно спросил кто-то.

– Нет никого, – ответил другой голос. – Может, сквозняк?

– В голове у тебя сквозняк! Окна все закрыты! Беги вниз, может, она приходила. Догони и как хочешь, хоть за ноги, тащи сюда!…

Послышался дробный затихающий стук ботинок по ступенькам.

Ангелина почувствовала вдруг страшную усталость. Она понимала, что надо, наверное, бежать, скрываться, звать на помощь, в конце концов. Но у нее не было сил подняться с ящика.

Возможно, это ее и спасло.

Вскоре загудел мотор, поднимающий в шахте лифтовую кабину. Совсем рядом кабина остановилась, кто-то торопливо вышел, прошлепал по цементному полу туда, где лепились друг к другу двери квартир.

– Ну? – раздался тот же требовательный голос.

– Ты прав. Она это…

– И где?

– Где-то в здании. Там таксер сидит, ее ждет.

– Вот б…! Точно не выходила?

– Водила говорит: нет.

– Что еще говорит?

– Что она собиралась в аэропорт ехать.

– Ага! За бугор решила слинять, сука! Так чего ей здесь надо было?

– Вещи, шмотки, – предположил подчиненный.

– Э нет. Богатая баба, трусняк и по дороге могла закупить. Тут ей надо было то, чего не купишь, – документы, деньги. Я надеюсь, ты догадался таксиста отправить?

– Конечно.

– Хорошо. Иди вниз, отдохни на лавочке, может, вернется. А мы еще пошарим тут.

– А если она ментов вызовет?

– Она? Ментов? Да она не знает, наверное, кого ей больше бояться – нас или контору!

Подчиненный спустился лифтом вниз, а главный скрылся в квартире, хлопнув для верности дверью.

«Ментов я боюсь? Козлы!» – со злостью подумала Ангелина. Прислушалась, выждала еще минут пять, затем достала из кармана маленький изящный сотовый телефон и набрала номер.

– Алло? Милиция?

– Дежурный подполковник Ковлев! – скороговоркой отрапортовал дежурный офицер.

– У нас здесь воры забрались в квартиру.

– Адрес?

Ангелина вполголоса продиктовала.

– Что так тихо? – недовольно спросил подполковник, не расслышав номер квартиры.

– Так боюсь! Я соседка.

– Сколько их?

– Не меньше трех.

– Ждите, выезжаем.

Милицейский наряд, однако, не торопился, прибыли минут через двадцать. Но их опередил тот, что сидел на лавочке и караулил Ангелину внизу.

За минуту до милиционеров он уже молотил кулаком по железной двери.