– Кто спрашивает? – бесцветно откликнулась секретарша.

– Турецкий.

– Секунду.

Недолгий мелодичный проигрыш автономной телефонной станции, и следователь услышал в трубке бодрый голос хромого дельца:

– Приветствую вас, Александр Борисович!

– И вам здравствуйте.

– Вы с новостями?

– Пожалуй. Только они вас не обрадуют, возможно.

– Все равно. Выкладывайте.

– Есть информация, что Юрий Иванов убит.

На том конце провода воцарилась напряженная пауза. Тем не менее Турецкий не мог определить по шелестящему в телефонной трубке молчанию, знает об этом Тураев или еще нет.

– Вы говорите – убит? Значит, он обнаружен?

– Нет. Тело к нам скоро доставят, оно в пути, – по ходу на всякий случай решил соврать следователь.

– Тогда откуда такие сведения?

– Наши люди, которые обнаружили мертвого Иванова в охотничьем домике, сопровождают его к месту назначения.

– И вы не знаете, где они сейчас находятся? – несколько язвительно спросил Тураев.

– Приблизительно. Им запрещено выходить на контакт, потому что могут запеленговать. В том числе и ваши люди.

– Нашим людям это не надо, – хмыкнул бизнесмен.

– Не верю.

– Почему?

– Кто вам поверит, дня не проживет, – заметил Турецкий.

– Обижаете, гражданин начальник! – шутливо возмутился Тураев.

– Ну почему же? Юрий Иванов погиб, вступив с вашим концерном в противоречие.

– С чего вы взяли?

– А почему же он Олега Колобова вместо себя похоронил?

– Ну, знаете, это слишком бредовая версия.

– Вот как?

– Конечно! Вы очень вольно трактуете мои слова. Нам очень нужен Юрий Иванов, но – живой!…

– Или мертвый, – перебил Александр. – Но с кассетой в зубах, так?

– Тут вы правы. Но заметьте, в том случае, когда кассета у нас, нам будет все равно, что в дальнейшем случится с несчастным партнером. А пока кассеты нет…

– Так вот, Ильяс Георгиевич, труп есть, а кассеты нет. Что будем делать?

– Искать, Александр Борисович. Что же нам еще остается? Если кассета попадет к заинтересованным лицам, уж не волнуйтесь – и вы и я об этом узнаем. Они не откажут себе в удовольствии сообщить нам о том, что мы в заднице!

– Тем самым вы подтверждаете, что наша устная договоренность остается в силе? – продолжал подыгрывать следователь. Пока, похоже, Тураев верил, что Турецкий пошел с ним на сделку.

– А как же! Только пора бы представить какой-нибудь результат! – начальственным тоном изрек бизнесмен.

– Не наезжайте так резко, господин директор! Я еще пока старший следователь по особо важным делам Генпрокуратуры России, а не участковый инспектор со станции Лобня! – осадил его Турецкий.

– Извините, Александр Борисович, – осекся Тураев.

– Пытаюсь, но только трудно вам подыгрывать. Ваши кононги во всей этой истории так наследили, что уже не знаю, кто не сможет заметить.

– Вы откуда звоните? – полюбопытствовал Тураев.

– Из приемной Президента. Устраивает? Если у тебя «жучки» даже в заднице торчат, я ни при чем! – грубо перешел на «ты» Турецкий.

– Хо-хо! Не знал, что вы можете такое загнуть, Александр Борисович! – выдержал тактичный тон Тураев.

– Я профессионал, Ильяс. И я знаю, что, владея информацией, владею всем. А про тебя я знаю больше, чем ты предполагаешь, – нажимал следователь.

– Ты еще так поговоришь со мной, и я пожалею, что с тобой связался, – ощетинился Тураев.

– Жалеть поздно. Уже связался. И свою мзду я с тебя возьму, – жестко оборвал его Турецкий.

– Какую еще мзду? – не понял бизнесмен.

– Я беру дешево – информацией.

– Да ты что, дорогой! Ментовский у тебя базар. Хочешь меня своим стукачом сделать? – окончательно сорвался Тураев.

– Не ерепенься, наш разговор не записывается, – успокоил его следователь. – Но знай, твои парни, а может, и ты вместе с ними, завязли. Постарайся рассудить трезво, прикинуть все «за» и «против», после чего определяйтесь, и вперед – сознавайтесь в том, в чем трудно сознаться…

– А все остальное ты за ниточку вытащишь? – съязвил Тураев.

– Если хочешь, – флегматично ответил Турецкий, убедившись, что разговор не получился.

Колобов отлично выглядел и был спокоен. Турецкий, перебросившись с ним парой общих фраз, приступил к важному допросу.

– Вы полагаете, что гражданин Иванов убил вашего брата для того, чтобы замаскировать свое исчезновение? – спросил следователь.

Турецкий задал этот вопрос с умыслом. Если бы Колобов ответил на него утвердительно, это означало бы, что он резко переменил тактику игры. А в том, что Колобов вел свою серьезную игру во всем этом деле, Турецкий не сомневался.

– Я не утверждал, что моего брата убил Иванов, – ответил он.

– Но допустить это вы можете? – настаивал Турецкий.

– Вы следователь или психолог? – улыбнулся Колобов. – Задавайте вопросы по делу! Что вы в подсознание проникаете?

– Исключительно из научных интересов, – уточнил Турецкий. – Но спустимся на землю: что надо было Олегу от Иванова? – спросил он несколько напряженного Колобова.

– Не знаю, – слишком быстро ответил тот.

– Я вам не верю! Вы уходите от серьезного разговора! – стал раздражаться Турецкий.

– Вполне допускаю, что мне трудно поверить, Александр Борисович, но это так, – не отступал Колобов.

– А нам незачем играть в загадки и отгадки. Вы легко сможете меня убедить, если изложите неоспоримые факты, – сказал Турецкий. – Я приму от вас не только прямые, но и косвенные улики.

– А что, по-вашему, можно считать косвенной уликой? – спросил Колобов.

– Да ваши же слова, сказанные в морге Наро-Фоминска.

– Это какие?

– Насчет того, что вы быстрее найдете Иванова, чем мы.

– Но я же не нашел его. Хотя если бы нашел, то убил бы непременно, – заверил Колобов.

– Вам-то зачем мараться? Вы руководитель…

– Это вы к чему? – насторожился директор «Каскада».

Турецкий молча положил перед ним на стол водительское удостоверение, которое нашел возле охотничьего домика подполковник Яковлев.

– Вот этого парня знаете? – спросил он.

Колобов внимательно изучил корочки и спокойно сказал:

– Он работал у меня в «Каскаде» в охране. Но я его уже давно уволил за пьянку.