Когда дело доходит до футбола, голландцы традиционно считают Германию своим заклятым врагом. Эти чувства порой проявляют себя в международных матчах. Когда я наблюдал за полуфиналом чемпионата мира 2002 года между Германией и Южной Кореей вместе с родственниками Гуса Хиддинка в его родном городе Варссевелд, подобного «негативного патриотизма» было в избытке. Голландские болельщики, полностью поддерживая руководимую Хиддинком сборную Южной Кореи, надели оранжевые футболки, украшенные корейским флагом, логотипом чемпионата мира и сообщением: «Dies’ mal brauchte man nur ein Holländer». Эта немецкая фраза в довольно смелом и уверенном прошедшем времени утверждала, что Гус Хиддинк в одиночку победил немецкую сборную. Результат игры не подтвердил это преждевременное заявление.

Сегодня, когда голландские клубы более не входят в высшие эшелоны европейского футбола, надежды Нидерландов связаны с голландскими футболистами и тренерами, которые делают себе имя где и когда только можно. В 2010 году Луи ван Гал стал самым популярным голландцем в Германии со времен Руди Карелла, прославленного голландского телеведущего, работавшего на немецком телевидении в 70-х и 80-х годах. Газета Bild написала, что голландский тренер запомнился юмором, обаянием, честностью и достижениями. Ван Гал был очень доволен этим сравнением: «Я думаю, это великолепно, что меня сравнили с Руди Кареллом. В первый раз в моей жизни пресса пишет обо мне в таком положительном ключе. В Голландии и Испании все было совсем по-другому». Когда «Бавария» под руководством ван Гала шла к финалу Лиги чемпионов, голландцы решительно поддержали немецкую команду. Ван Гал так это прокомментировал: «Даже из Нидерландов я получил от людей множество писем, в которых они мне писали, что никогда не думали, что будут болеть за немецкую команду».

После финала Лиги чемпионов президент УЕФА Мишель Платини заявил, что немецкие фанаты проделали отличную работу. Он поблагодарил болельщиков «Интера» и «Баварии» за их вклад, сделавший финал розыгрыша таким незабываемым событием: «Я хотел бы поблагодарить болельщиков обоих клубов за создание великолепной атмосферы до, во время и после финала. То, как фанаты „Интера“ и „Баварии“ вели себя, делает честь игре и ее ценностям, а их приверженность принципам „фэйр-плей“ и проявленное уважение заслуживают самой высокой оценки».

В самом начале сезона сэр Алекс Фергюсон написал Жозе Моуринью о финале Лиги чемпионов: «Давай встретимся в Мадриде в мае». Ван Гал поставил крест на этих планах британца, но взял у того на вооружение привычку писать смс сопернику: «После полуфинала я написал Жозе: “У тебя на пути еще один барьер, а я уже здесь. Буду ждать тебя в Мадриде”. Я в полном восторге от того, что моим соперником станет мой друг, которым я искренне восхищаюсь за его работу тренером в Европе. Я радуюсь, что встречусь с Жозе в финале, и, думаю, журналисты тоже будут довольны. С нами обоими вы увидите самые лучшие пресс-конференции, о которых только могли мечтать».

Два тренера хорошо друг друга знали. В 1997 году ван Гал пришел в «Барселону», ожидая повторить с каталонским клубом свои успехи в «Аяксе». Подающий надежды Моуринью ожидал, что его уберут с «Камп Ноу», когда прибудет ван Гал. Однако голландец распознал потенциал португальца и в течение трех лет держал его на позиции своего помощника. За это время они дважды выиграли Ла Лигу и один раз – Кубок короля. Именно ван Гал позволил молодому тренеру руководить тренировками и даже общаться с каталонской прессой. Моуринью очень хвалил своего бывшего босса, говоря: «Луи очень важен для меня. У меня с ним очень тесные отношения, ведь он придал мне уверенности. Он полностью доверял мне при проведении тренировок, и с ним я стал тренером на поле».

Бывший переводчик, Моуринью в 1996–2000 годах был помощником тренера в «Барсе» у Бобби Робсона и Луи ван Гала. «Я обязан Бобби Робсону, он дал мне шанс поработать в „Барселоне“. Я обязан ван Галу тем, что он захотел, чтобы я остался еще на три года». Когда Робсон покинул каталонский клуб, ван Гал взял амбициозного португальца под свое крыло. У Моуринью были другие предложения, но пара тихих слов голландца убедили его, что его будущее на «Камп Ноу». Моуринью говорил: «Когда я сказал ему, что собираюсь вернуться в Португалию, чтобы стать помощником тренера в „Бенфике“, он ответил: „Нет, не уходи“. Он сказал мне [в 2000 году], что президенту „Бенфики“ я должен ответить „нет“, если он предложит мне стать помощником тренера, но если он предложит мне стать главным тренером, то тогда [ван Гал] сам отвезет меня в аэропорт, и я уйду. Ван Гал – очень уверенный в себе человек, и для такого молодого тренера, каким я был тогда, это было очень важно. Он придал мне уверенности в руководстве командой на поле. В товарищеских матчах или матчах Кубка Каталонии он полностью перекладывал на меня обязанности тренера. Он говорил мне: „Я сяду на трибунах, а ты распоряжайся командой“, так что он был очень важной фигурой в моем развитии как тренера».

Саймон Купер в своей книге «Футбол и его враги» писал про «Барселону», что она «своего рода психологический суррогат государства, которого у них нет». И Моуринью прекрасно понимает, что означают слова каталонцев, что «Барселона» «больше, чем просто клуб». Он также понимает фанатизм политического соперничества «Барселоны» с мадридским «Реалом», клубом кастильской элиты и франкистов. Перед полуфиналом между «Интером» и «Барселоной» Моуринью подразнил каталонцев на тему того, как отчаянно они хотят выиграть Лигу чемпионов на стадионе «Бернабеу» в Мадриде, где должен был состояться финал. «Водрузить каталонский флаг на „Бернабеу“ – это одержимость, – сказал он. – В этом различие. Мечта – более чистая штука, чем одержимость. Мечта – она про гордость. Игроки „Интера“ будут гордиться, если дойдут до финала. Для них это будет осуществлением мечты. Для „Барселоны“ это не мечта, это антимадридизм. Я не критикую, я просто говорю правду».

По словам ван Гала, «Барселона» с радостью бы избавилась от Моуринью, которого все в клубе, начиная от президента, пренебрежительно называли El Traductor (Переводчик). «Я порой думаю, что был единственным человеком в клубе, который верил в Жозе», – говорил ван Гал. Он распознал в Моуринью потенциал, которого не видел в нем Бобби Робсон. При всех его достоинствах англичанин никогда не был способен на полет фантазии, который позволил бы ему воспринимать португальца иначе, чем нефутбольный актив. Робсон поставил его на планирование и подготовку команды, в чем Моуринью преуспел, готовя отчеты о соперниках и структурируя тренировочный процесс. Но только после прибытия ван Гала он получил возможность работать на поле с игроками.

Как только он появился в «Барселоне», ван Гал сразу же взял под свой контроль всю организационную часть работы в клубе. Однако он передал часть полномочий своему одаренному помощнику. Внезапно Моуринью получил возможность тесно работать с Ривалдо, Хави, Гвардиолой, Патриком Клюйвертом и Луишем Фигу. Лишь в свой последний год под руководством ван Гала португалец потерял покой. Моуринью помнит себя в то время «страдающим помощником тренера», который возвращался в свой дом в Сиджесе, обдумывая принятые ван Галом решения, становясь «резким и чересчур критичным» в адрес своего наставника. Его амбиции получить свою собственную команду были ясно видны всем окружавшим его людям, и решение португальца покинуть «Барселону» далось ему легко после увольнения ван Гала и ухода президента клуба Хосепа Луиса Нуньеса.