– За отказ он мог тебя убить, – смеялся Данило.

Но мне было несмешно.

Я принял часы, но тут же написал отчет для Тофта и отослал их в штаб-квартиру УБН в Боготе. Как и в случае с Долли Монкадой, я не хотел, чтобы меня даже заподозрили во взяточничестве.

Несколько раз, когда агенты спецподразделений Особого отряда были на выездных заданиях и мы впервые встречались с новым информатором за пределами базы, Дон Берна давал своих боевиков для проверки места встречи. Когда они приезжали на автовокзал, люди немедленно убирались с их пути и вокруг образовывалось свободное пространство. Мы выбрали автовокзал для встреч с информаторами, позвонившими на горячую линию, потому что там было много людей и легко сохранить инкогнито. На автовокзал Медельина – самый загруженный в Колумбии – каждый день приезжают и отъезжают сотни автобусов, плюс вокруг находится бесчисленное количество кафе и торговых заведений. Удобно общаться с потенциальными информаторами и можно в любой момент затеряться в толпе.

С информаторами мы встречались в заведениях типа «Кокорико» или «Польос Фрисби» – нечто вроде «Кей-Эф-Си» по-колумбийски, только много лучше. Мы были даже рады поводу поесть вне базы что-то, кроме риса и опостылевших бобов с крошечным кусочком курицы. Необходимость ездить на автовокзал нас не утомляла, хотя около семидесяти процентов информаторов не сообщали ничего ценного. Информация, полученная от оставшихся тридцати процентов, того стоила. Один из информаторов передал нам финансовые данные, послужившие причиной для рейда в торговый центр, владельцем которого являлся Луис Карлос Молина – коммерсант, дававший Эскобару миллионы долларов. Именно он по приказу Эскобара в 1986 году организовал убийство Гильермо Кано Исасы, редактора издания «Эль-Эспектадор». Во время рейда в главном офисе мы конфисковали около полумиллиона долларов наличными. Молины не было на месте, и конфискацией занимался сопровождавший нас представитель генпрокуратуры. Позже люди Эскобара убили информатора.

В последние несколько месяцев охоты на Эскобара на базе Карлоса Ольгина кипела работа. В дополнение к Дону Берна объявился еще один информатор – рыжий бородач, которого все называли Чаплин. Позже мы выяснили, что он был подсадной уткой картеля Кали и следил за работой НПК.

На базу вернулся полковник НПК, которого только что освободили из пятилетнего плена в джунглях на базе FARC. Он переехал на базу вместе с семьей. Полковник пережил немало психического и физического унижения и выглядел потерянно. Он не входил в Особый поисковый отряд, но ему позволили остаться, потому что ему больше некуда было пойти. Его имени я не знал, но для всех он стал очередным напоминанием о жертвах войн, разрывающих страну на части.

Одним из приятных воспоминаний о том времени я бы назвал сотрудничество с майором Хесусом Гомесом Падильей, вторым лицом на базе, ответственным за отряд. Это один из недооцененных героев поиска. Он не очень хорошо говорил по-английски, но всегда заботился о нас со Стивом. Гомес прошел обучение в Вооруженных силах США и был специалистом по полевым операциям, особенно в джунглях вокруг Медельина. Мы не раз сопровождали его на вылазках в джунглях и в горах. Как-то раз он вел операцию на ранчо Эскобара, которую мы организовали по наводке одной из его родственниц. Женщина позвонила на горячую линию и сказала, что Эскобар прячется на том ранчо. Мы выехали немедленно, но всё равно опоздали. Нас подвело то, что у женщины не было телефона и для звонка на горячую линию ей пришлось сначала добраться до ближайшего магазина, так что на подготовку операции у нас ушло несколько часов. Во время обыска ранчо мы обнаружили несколько плакатов и фотографий Эскобара в образе мексиканского революционера Панчо Вильи – в гангстерском костюме старых времен.

В другой раз нам позвонила девушка, которая соглашалась разговаривать только с гринго, поэтому меня позвали к телефону. Она сказала, что один из sicarios Эскобара встречается с ее подругой и этим вечером пойдет с ней на дискотеку в Медельине.

Я понял, что надо действовать немедленно, но поздним вечером субботы на базе практически никого не осталось, поэтому я связался с одним из капитанов по прозвищу Galletas (Печенье). Он тут же собрал спецгруппу ЦУСПР, и мы отправились на дискотеку для встречи с информатором. Девушка сказала, что на ней будет красное платье, и пообещала ждать у бара деревенской танцплощадки, куда ходили рабочие, чтобы потанцевать под сальсу и меренге.

На дискотеке было темно и шумно. Около восьмидесяти человек толпились на присыпанной опилками танцплощадке, а остальные стояли у грубо сколоченной барной стойки с бутылками пива и хлестали агуардьенте. Информатора я заметил сразу: длинноволосая брюнетка на каблуках, в коротком красном платье в обтяжку. Чтобы не выделяться из толпы, я надел на встречу обычные синие джинсы и рубашку поло, но едва я направился к бару, как прелестная барышня меня узнала и пошла навстречу, чтобы втянуть меня в танец. Прикрывающие меня колумбийцы остались у двери. По телефону девушка сказала, что не хочет обращаться к местным полицейским, потому что не доверяет им. О причинах я не спрашивал, но сопровождающих меня двух сотрудников НПК попросил держаться подальше. На танцплощадке было полно потных парочек, а музыка била по ушам в такт сердцебиению. Девушка наклонилась к моему уху, но я едва ее слышал. Когда мы приблизились к одной из парочек, она глазами указала на щуплого темнокожего подростка небольшого роста, который танцевал с молоденькой девушкой. Он настолько тесно прижимался к партнерше, что даже не заметил, как я подобрался. Я достал пистолет, приставил к его боку и сообщил, что арестую его. Парень попытался вырваться и сбежать – возникла короткая потасовка. Кто-то заметил у меня в руках оружие, и танцующие застыли. Раздались крики, люди ломанулись прочь из бара, но я продолжал держать подростка на прицеле, вцепившись ему в плечо. Музыка смолкла. Полицейские пресекли попытку к бегству, продравшись сквозь испуганную толпу. Они схватили паренька и протащили через бар, сбивая бутылки с пивом и стаканы с агуардьенте, а затем бросили его на заднее сиденье поджидавшего полицейского автомобиля. Несмотря на панику, никто не пострадал. Как только мы вышли из клуба с преступником, сальса зазвучала снова и парочки потянулись обратно на площадку. Они продолжили танцевать, будто ничего не случилось.

Допрос мы провели на базе в присутствии Хуана, представлявшего ведомство де Грейффа. Задав все вопросы подозреваемому, он передал его мне. Бóльшую часть времени Хуан сохранял серьезность, но повеселиться он тоже любил и для всех, кто жил на базе, стал прекрасным другом и соратником.

Высокий, хорошо сложенный и совершенно бесстрашный, он пользовался уважением НПК. Именно он подружился с Хуаном Пабло и раздобыл частоту, на которой выходил в эфир Эскобар. Он полностью доверял нам и предоставлял всю информацию, полученную в результате рейдов НПК по Медельину. Мы со Стивом постоянно приглашали его на кофе с бургером и ночевали с ним в одной казарме.

Допрос малолетнего преступника тоже вел Хуан. Sicario оказалось всего семнадцать, но он прошел все войны наркомафии в Медельине. Он весьма самоуверенно сообщил нам, что убил уже десятерых полицейских. Тем же тоном, который неимоверно меня раздражал, он сказал, что настолько любит Пабло Эскобара, что готов за него хоть убить, хоть умереть. За каждого убитого копа он получил по сотне баксов и бóльшую часть денег отдал матери. Парень считал, что Эскобар открыл перед ним, выросшим в трущобах, дорогу в новую жизнь и дал работу, позволившую вытащить мать из нищеты. Теперь у нее был новый холодильник, еда и крыша над головой – и это всё, что его волновало. На оставшиеся деньги подросток купил новые кроссовки, синие джинсы и пиво. Он знал, что головорезы Эскобара редко доживают до двадцати двух и что его жизнь в любой момент может оборвать пуля полицейского или нападение мстителей. Помимо богатых участников картеля, «Лос-Пепес» вместе с коррумпированными членами департамента полиции нападали на молодчиков Эскобара. Группы по защите прав человека зафиксировали несколько массовых убийств молодых людей в бедных comunas, окружающих город. Подросток понимал, что никогда не вырвется из нищего района, в котором провел всю свою жизнь, но для него это не имело значения. Он повторял, что готов умереть за Эскобара, и явно считал его святым. После этих слов я понял, почему мы до сих пор не поймали Пабло и почему он постоянно ускользал в предыдущие годы. Извращенный кодекс чести и преданность подручных позволяли Эскобару прятаться на виду, прикрываясь людьми, готовыми пожертвовать ради него жизнью.