дороге мне пришлось обогнуть труп Сотового. Темный сталкер был растерзан почти в клочья.

– Ерунда какая-то получается. – Енот махнул лучом света в направлении груды радиоактивного мяса, высившейся в нескольких шагах от нас. – Я тут полазил с фонариком, посмотрел, что за чертовщина произошла… – Он недоуменно пожал плечами. – Хемуль, на них только монстерьи укусы. На темных и на других тварях. Знаешь, такие треугольные, словно гидравлическими ножницами куски мяса выхвачены? И пулевые ранения. И всё. Хемуль, твари не дрались друг с другом. Они все вместе, плечом к плечу, сражались с монстерами.

– С монстерами? – удивился я. – Их что, много было?

– Трех нашел, – сообщил Енот. – У одной острое отравление свинцом, несовместимое с жизнью. Наша работа. А вот двух остальных уделали другие мутанты. Там на них живого места нет. Но и монстеры изрядно накрошили противника. Вокруг одной целый бруствер из трупов. – Он покачал головой. – Тот циклоп, который заорал первым, – он вовсе не нападал на темных. Он встал на пути у первой монстеры, она врезалась в него, и они сцепились. А потом подоспели остальные – и с той, и с другой стороны.

– О как, – озадаченно проговорил я. – С какой радости монстеры схватились с мозголомами? Они обычно друг друга за версту обходят…

– Всё еще хуже, – покачал головой Енот. – Это не мозголомы.

Мозголомы никогда не ходят вместе – как и монстеры, кстати сказать. Но одному мозголому было бы не под силу удерживать под контролем такую прорву зверья.

Способности этих полуразумных тварей, конечно, растут год от года – лет пятнадцать назад, по рассказам старожилов, они были способны только душераздирающе завывать в подвалах Технопрома и вызывать ураганную панику у забредших туда бродяг.

Однако понемногу эти неудачные плоды генетических экспериментов научились брать под контроль чужой разум. Сначала их жертвой становился какой-нибудь заблудившийся сталкер или дохлая собака. Мозголомы играли с ними, словно с живыми игрушками, а потом поедали заживо.

Затем они научились брать под контроль два разума одновременно. Смекнув, что пара кабанов или зомби с автоматическими винтовками – неплохие телохранители, твари-гипнотизеры осмелели, выбрались из катакомб и продолжили совершенствовать свои навыки, неторопливо разгуливая по просторам Полигона и берегам Чистого озера.

Сейчас средний мозголом мог свободно удерживать небольшое стадо свиномрази, стаю дохлых собак, нескольких кабанов или полтора десятка зомби. Попадались, конечно, редкостные уникумы, способные держать под контролем целый сталкерский клан, но такие самородки, к счастью, и появлялись уникально редко.

– Это не мозголомы, – сказал Енот. – Вон там, – он ткнул пальцем в темноту, – четыре разорванных циклопа и два чернобыльских льва. Хемуль, эти твари не поддаются мозголомам, у них слишком сильная ментальная защита. Про монстер уже и не говорю. И кроме того, я не нашел ни одного трупа мозголома.

– Потеряв всю свою армию, они могли просто потихоньку затеряться в темноте, – сказал я. – Но все равно странно, ты прав.

– Странно?! – оскорбился Енот. – Да это просто караул! Расскажи кому – не поверят!..

Закусив губу, я сосредоточенно гонял в голове из угла в угол бильярдные шары мыслей. Две стороны, значит. Использующие тварей Зоны, значит. Вот оно как всё аукнулось-то. Вот он откуда, мозголом в Чернобыле-4. Выходит, ничего еще не закончилось, клянусь Черным Сталкером. Динку мы у темных отбили, но не факт, что это последнее приключение на сегодня.

А ведь тот, кто каким-то образом сумел натравить монстер на темных сталкеров, вовсе не пытался отобрать Динку у конкурента. Монстеры – идеальные убийцы, но никудышные носильщики. Он послал их убивать. Уничтожить и темных, и мою подругу.

А твари второго участника игры им помешали – может быть, и случайно, но скорее всего, нарочно. Не исключено, что они уже давно сопровождали группу Ковригина на почтительном расстоянии – для подстраховки, раз уж большой отряд темных, который и должен был этим заниматься, весь лег возле Периметра.

Я задумчиво смотрел в темноту. Вот так вот, навскидку, я готов был назвать только одного крупного игрока, который умел контролировать тварей Зоны и мог иметь какой-то интерес в происходящем. Звериный Доктор. И черт возьми, если это действительно было так, мне до смерти хотелось бы, чтобы он играл за нас. Чтобы он управлял не монстерами, а тем зверьем, что встало у них на пути.

Однако даже в таком случае выходило, что он на стороне похитителей. Значит, ему важно, чтобы Динке не причинили вреда, но тащить ее вглубь Зоны он не мешает. Дьявол, как же всё сложно-то. И тогда на кой черт ему «Пьедестал»? Почему темные волокли Динку не на Болото, к северо-западу, в логово Звериного Доктора, а на северо-восток – к Радару?

В конце концов, кто второй игрок – настолько могущественный, чтобы взять под контроль трех матерых монстер? Полгода назад я в первую очередь подумал бы о Нестандарте, руководителе научного лагеря на Чистом озере. Но сейчас Нестандарт был мертв, а новая смена ученых больше занята восстановлением разгромленного лагеря, чем исследованиями.

Из кустов донеслись два одиночных выстрела – Патогеныч с Мухой добивали смертельно раненных мутантов.

– У нас есть потери? – поинтересовался я, возвращаясь к насущным вопросам.

– Барсук, – лаконично отозвался Енот.

Твари Зоны были слишком заняты монстерами, на нас они стали бросаться только тогда, когда последняя монстера была растерзана. Поэтому наши потери оказались невелики – и то Барсук погиб из-за нелепой случайности: в кромешной темноте влетел в мухобойку.

Сейчас его обгорелое тело лежало в центре широкого выжженного круга, а Гусь с Бахчем, отчаянно ругаясь, пытались его оттуда выволочь, но прозрачная плазменная полусфера над черным кругом земли, не разрядившаяся до конца, отгоняла их трескучими сиреневыми молниями, не собираясь отдавать свою жертву. В принципе, защитный костюм должен был смягчить электрическое поражение, но заряд, видимо, оказался слишком велик.

О как. Барсук, значит. А ведь я готов был голову поставить, что среди всех отмычек Бороды он погибнет последним. Что ж, сталкер предполагает, а Хозяева Зоны располагают. Хорошо, что я не люблю заключать пари. И теперь мне, похоже, придется подыскивать себе на будущее другого второго номера.

К нам с Енотом подошел Варвар. Его лицо, которое осветил фонарем Енот, совершенно ничего не выражало – ни сожаления, ни удовлетворения.

– Нет времени, – сухо проговорил он.

Нам срочно надо было укрыться от приближающегося выхлопа. Поэтому никого хоронить мы не стали: времени действительно не оставалось. Не по понятиям вышло, конечно, но сегодня весь день с утра был такой – не по понятиям.

Единственное, что мы можем сделать, – вернуться сюда после выхлопа и попытаться похоронить Барсука, если к тому