Облаченная в скромное коричневое платье, женщина, сгорбившись и уронив голову, устало тащилась по дороге, шаркая ногами. Немолодая актриса, преждевременно состарившаяся от тяжелой жизни бродячей труппы, не обратила на Хокхерста никакого внимания, даже не взглянула в его сторону.

Она шла рядом с крепким седовласым мужчиной, по-видимому, ее мужем. Он толкал перед собой разрисованную тележку. Яркие краски, которыми были когда-то написаны клоуны, от времени поблекли до пастельных тонов.

Услышав испуганный крик Фебы, Хокхерст, отвернувшись от актрисы, взглянул на дорогу.

Экипаж как раз завернул за поворот, и Деймон с ужасом увидел, что какой-то глупый крестьянин перегородил ему дорогу, решив именно здесь обогнать вереницу странствующих актеров на своей телеге, доверху нагруженной сеном, которую медленно тащила кляча. Болван так спешил, что не стал дожидаться места, откуда дорога просматривалась бы в обе стороны.

Теперь этот крестьянин, раскрыв рот, тупо смотрел на несущийся на него экипаж, не делая никаких попыток избежать столкновения.

Находившаяся рядом с телегой молодая актриса с головой, покрытой красно-зеленым платком, застыла на месте, в ужасе глядя на Хокхерста. По выражению ее лица он понял, что девушка приготовилась умереть.

У Деймона было только два выбора избежать столкновения в лоб с тяжело груженной телегой. Оба они были не из приятных, а на то, чтобы принять решение, у него оставалось лишь одно мгновение. Или он направляет экипаж на идущих по обочине актеров, сминая и калеча их, или же сворачивает с дороги и, полагаясь на свое умение управлять лошадьми, пускает экипаж вниз по склону холма, прилагая все силы к тому, чтобы тот не перевернулся.

Второй выбор был единственно возможным, так как он давал слабую надежду избежать катастрофы, в то время как в первом случае она становилась неизбежной.

Резко натянув вожжи, Хокхерст направил перепуганных гнедых вниз по склону, мысленно ругая свое невезение. Если бы он встретился с телегой через сотню футов, они бы спокойно разъехались на широкой дороге.

Опасно накренившись, экипаж несся вниз, подпрыгивая на кочках, угрожая вывалить пассажиров.

Задача Деймона усложнилась тем, что пронзительные душераздирающие крики женщин еще больше напугали рысаков. И все же ему удалось направить их наискосок по крутому склону и, объезжая камни и ямы, остановить экипаж на ровном месте.

Увидев, что его рискованная затея увенчалась успехом и никто не пострадал, Деймон облегченно вздохнул.

Несмотря на то что опасность миновала, Феба и Кассандра продолжали испуганно причитать. «Ну что ж, – мрачно подумал Хокхерст, – в кои-то веки раз он действительно дал им повод для слез».

Он поднял взгляд вверх. Бродячие актеры, остановившись, сгрудились у края дороги. Молодая девушка в ярком платке, упав на колени, возносила к небу благодарственную молитву за свое чудесное спасение.

Крестьянин, осознав, что его глупость чуть не стала причиной трагедии, отчаянно нахлестывал свою клячу, торопясь поскорее убраться с места происшествия. По всей вероятности, он узнал Хокхерста. И тому его лицо показалось знакомым; возможно, это был один из его арендаторов. Неудивительно, что он так спешил скрыться подальше от гнева графа.

Соскочив на землю, Хокхерст помог женщинам выйти из экипажа, после чего принялся успокаивать разгоряченных гнедых. Впрочем, мелькнула у него язвительная мысль, это более простое занятие, нежели приводить в порядок спутниц. Надежды на то, что ощущение твердой земли под ногами остановит потоки слез, оказались несбыточными.

Послышавшийся на дороге стук копыт снова привлек внимание Деймона. Почтовая карета, которую он только что обогнал, остановилась на вершине холма. Всадник, скакавший навстречу, свернул с дороги и поспешил вниз к экипажу. Хокхерст узнал своего соседа и близкого друга лорда Уэймора, сидящего верхом на норовистом вороном жеребце, так верно названном Дьяволом.

Не успел Уэймор остановиться, как Кассандра, которая, как было известно ее брату, страдала от неразделенной любви к его милости, бросилась вперед, желая привлечь его внимание.

– О, лорд Уэймор! – воскликнула она, подбегая к нему.

Ее резкий пронзительный голос, от которого лопались оконные стекла, напугал и без того взбудораженного жеребца. Огромный вороной осел назад, забив передними копытами.

Хокхерст, понимая, что у него есть лишь доля секунды, чтобы спасти Кассандру от страшных копыт, бросился к ней, хватая ее за руку. Не выпуская запястья сестры, он прыгнул вниз по склону, увлекая ее за собой, стараясь оказаться как можно дальше от вставшего на дыбы жеребца. Падая, Деймон постарался оказаться снизу, чтобы его тело приняло на себя всю силу удара от столкновения с землей.

Это ему удалось, но сам он не успел сгруппироваться, и сверху на него рухнула Кассандра, не отличавшаяся особой стройностью.

Лили, стоявшая на дороге наверху, едва подавила крик ужаса, готовый сорваться с ее уст при виде отчаянной мужественной попытки Хокхерста спасти свою сестру из-под смертоносных копыт. Мужчина и женщина грузно упали на землю далеко от вставшего на дыбы вороного. Лорд Уэймор, с трудом удержавшийся в седле, натянул поводья, осаживая жеребца; Кассандра, сползшая с брата, уселась на земле, но Хокхерст оставался недвижим.

У Лили замерло сердце. Она так испугалась за Деймона, что ей пришлось прикусить губу, чтобы не закричать. Не задумываясь над тем, что она делает, молодая женщина бросилась бежать вниз, на бегу срывая со шляпы вуаль, мешающую ей как следует видеть неподвижно распростертого на траве мужчину.

Эту широкополую шляпу и густую вуаль Лили надела специально, когда узнала, что в этот день дорога странствующей труппы будет пролегать через обширные владения Хокхерста. Молодая актриса не ожидала увидеть его, и все же у судьбы свои причуды, а гордость не позволяла Лили предстать перед Хокхерстом участницей жалкой обтрепанной труппы ее дяди. Вдруг в нем проснется жалость, а этого она бы не вынесла.

Все эти два с половиной месяца Лили твердила себе, что ненавидит графа и не желает больше видеть его. И все же она поймала себя на том, что с жадностью всматривается в проезжающие мимо экипажи, выискивая взглядом знакомое лицо.

Увидев поднимающуяся по склону холма двуколку, Лили сразу же узнала высокую фигуру графа, узнала его манеру уверенно управлять лошадьми. Ее сердце бешено заколотилось, словно пытаясь вырваться из груди. Лишь тут Лили призналась себе, как сильно ей хочется снова встретиться с Деймоном.

И что она его по-прежнему любит. Какая же она дура!

Испугавшись, что он узнает ее, несмотря на вуаль, молодая актриса быстро сгорбилась и пошла походкой старой усталой женщины. При приближении экипажа она потупила взор, но все же боковым зрением почувствовала на себе взгляд Деймона. Правда, Лили была уверена, что он ее не узнает.

Ей следовало бы радоваться этому, но почему-то ее сердце превратилось в одну сплошную рану.