Ох-х-х! — потемнело вдруг в глазах, и какая-то сила будто схватила за шиворот и швырнула человека из-под колес машины на тротуар под ноги людям.

Задавили! Сбили! Умирает! — кричала толпа, собравшаяся вокруг.

Юрка уже ничего не слышал. Он открыл глаза, увидел свой дом, окно квартиры. Оно быстро захлопнулось. В стеклах отразилось бездонное небо. Синее- синее как глаза той девчонки, какую любил еще школьником. Он не посмел ей признаться…

Чего тут кричите? Чего собрались? — подъехала патрульная машина.

Человека задавили, а водитель удрал! — сказал кто-то возмущенно.

Человека? Да это ж бомж! — брезгливо поморщился милиционер и, оглядев притихшую толпу, спросил: — Кто из вас видел водителя машины, совершившей наезд? Кто согласится стать свидетелем по делу?

Люди мигом потеряли интерес к случившемуся и поторопились разойтись.

Через секунды рядом никого не осталось. Только Чита… Маленький, окровавленный комок лежал на асфальте, раскинув ноги. Он все еще продолжал бежать к себе домой, где кто-то незамеченный безжалостно закрыл окно.

Он слишком спешил, но так и не успел убежать со свалки…

Вызывай машину! Пусть увезут труп в морг! — накрыли Юрку брезентом чужие руки.

По рации было передано сухое сообщение: «Бомжа сбили на улице Ленина. Перебегал дорогу на красный свет! Конечно, пьяный! От него вином как из бочки прет! Водитель скрылся! Никто не запомнил машину и номер. Видно, не успел затормозить…».

Ну, чего встали? Грузите и в морг. Хороните еще одного бродягу! — поторопили водителя подоспевшей спецмашины…

О смерти Юрия бомжи узнали сразу. Выпили на помин души. Скупо пожалели. Так и не поняли, куда и зачем торопился человек…

И только Павел сидел задумчивый, грустный. Ему очень хотелось увидеть Тамару. Она, словно почувствовала, появилась на свалке, когда стало темнеть. Ее увидели сразу, но никто не встал навстречу, не позвал в компанию. И баба, обойдя пару лачуг, поговорив с бомжихами, сама подошла к Ивану Васильевичу:

Ты ждал меня?

А это ты! Ну, здравствуй! — отозвался Шнырь, так и не ответив на вопрос.

Что нового в городе, кроме известного?

Тебе передали! Чего ж не пришел?

Что за место, где меня берут на работу?

Новая фирма. Частная адвокатская контора! Пока небольшая, зато название громкое — «Щит»! Как тебе? Звучит?

Меня не это интересует! Ты что ли ею заправлять будешь? — спросил напрямик.

У меня нет финансов! А потому заведующий -

другой.

Тебя берет на работу?

Да при чем тут я? Речь шла о тебе! Ты — сильный практик со стажем и опытом.

Сколько там получают?

По-разному. Сам знаешь, все зависит от категории дел и клиентов, но пока к ним обращаются лишь по гражданским делам: раздел имущества и квартир. Короче, пока ни одного уголовного дела в руки не попало, а потому и заработки — на хлеб без масла, — рассмеялась глухо.

А мне говорили «крупная фирма»!

Ну да! Перспективы там есть. С тем не поспоришь.

Почему сама не устроилась туда?

С жильем не определилась. Пока…

У мужа хочешь оттяпать?

Угадал! Свекровь сдохла! Он один в трехкомнатной. Думаю — великовата!

Смотри, чтоб тесно вам не стало!

Мне не будет! — усмехнулась в ночь.

Хотя и его потеснить можно как Чикина! — напомнил Шнырь и даже в темноте увидел, как вздрогнула Тамара.

— Я не войду к нему врагом. Только помирившись, на правах жены…

- И у тебя есть шансы? — удивился Шнырь.

Но я же женщина! Зачем задаешь пустые вопросы?

Тамар! Скажи, зачем я тебе?

Про запас! Не хочу терять! Ты хоть и тяжелый человек с несносным характером, но как мужику цены нет! И равных не сыскать! Потому целиком тебя не отдам твоей жене! Понял? — обняла и прижилась к Шнырю всем телом. У того вся злоба на бабу из головы вылетела. Таких слов он от жены никогда не слышал.

Выходит, все же нужен тебе? — обнял за плечи бережно.

Конечно. Я не прощаюсь с тобой, а говорю «до встречи»! — поцеловала в щеку.

Выходит, ты настаиваешь на моем возвращении в город, в семью?

Это однозначно Ваня! И дело вовсе не в том, как тебя там примут. Куда они денутся? Обосрались со всех сторон! Сами не очистятся! И только ты сможешь очистить их.

А что случилось? — забеспокоился Шнырь.

Сам узнаешь дома. Я не полностью в курсе. Да и опережать не хочу.

Тамара! Скажи, что знаешь?

Жена теперь в челноки подалась. Дочь стала работать в школе, но зарплата — крохи. Не уложилась — стала подрабатывать в интиме. Путанкой.

Моя дочь — проститутка? — побелел Шнырь.

И это еще не все. Она больна. Заразилась от какого-то козла. И теперь ей осталось совсем недолго жить!

Врешь! Не может быть!

Вань! К чему мне трепаться?

Что у нее — сифилис?

Это было бы половиной горя. Такое лечится. У нее СПИД.

Откуда знаешь?

От врачей. Ее в больнице держат. Она многих заразила по незнанию. Хотели убить, но брат отнял. Успел.

Хоть сын остался чистым! — выдохнул Иван Васильевич.

Твой сын — рэкетир. За ним охотится уголовный розыск. Слишком много крови на его руках. Дома не живет.

Почему же Мария мне ничего не сказала? Ведь недавно виделись…

Отпугнуть боялась, не иначе. Кому охота в таком признаться, что после твоего ухода семья нараскоряку встала и развалилась в осколки. Небось, звала? Другого выхода у нее нет!

Звала, — тихо, горестно признал человек.

Вернись! Ради себя. И меня. Хватит с нас свалки! Выжили! Теперь пришло время брать реванш!

Пойми, себя не могу заставить вернуться к ней!

К себе домой вернись! Это важней всего! Стань эгоистом и больше не подставляй ей шею! Будь наездником, а не ишаком. Держись хозяином и ни в кого

не вкладывай больше душу. Никто из них того не стоит. Ты оказываешь милость им, возвращаясь в семью. Они это должны помнить всегда. И не теряй свое лицо и имя! Горько тебе! Но мне не легче. А ведь тоже придется простить. Только не сердцем — разумом. Так надо: прикажу и сделаю! Хотя глаза б его не видели!

Как жить по принужденью? Господи! Где силы взять? Лучше сдох бы, чем дожил до такого! Вся семья вразнос! — сел на землю Шнырь, обхватил руками голову: ломило виски.

Тебе сегодня плохо. А мне какого жилось? Свекровь дважды отравить пыталась. Выжила. Но разве без его ведома делала? А на озере, когда в лодку меня позвал, знал, что плавать не умею. И перевернул на середине. Мое счастье, что под дном коряга оказалась. Я на ней и удержалась. Целый час не хотел обратно в лодку брать… Каково было жить после этого? А теперь наркотиками балует. Все, что нажили, на эту заразу спустил. Пустые стены остались. Я и на это согласна! Иду! Хоть и баба! Какая там любовь? Да от прошлого пепла не осталось, но надо самой хоть как- то зацепиться, встать на ноги, оглядеться, а уж потом разберусь, — призналась баба.