сейчас есть план и она его придерживается. Не нравится мне правда эта манера недоговоренностей, но на этот счет с ней если и разговаривать, то не здесь. Кроме того, как-то непривычно — я из прошлой жизни усвоил что сроки и правила при обращении в государственные организации устанавливают государственные организации, а не получатель услуги. Но здесь видимо мое сословное положение владеющего даром работает, поэтому не меня вызывают на сдачу теста на право вождения, а я вызываю экзаменатора в удобное для себя время и место.

«Альбин, ты слышала?»

«Я уже все сделала, шеф».

Наши едущие друг за другом почти впритирку машины между тем уже углубились в бурлящий повседневной жизнью японский город. Мы покинули набережную залива, по мосту переехали через широкую реку, слева в окне показался оживленный железнодорожный вокзал. Чуть погодя открытых пространств вокруг стало меньше, по сторонам улиц потянулась плотная застройка домов в четыре-пять этажей, видимое небо расчертилось проводами. Мы поднимались по городским улицам вверх по склону среди неплотного потока машин, справа то и дело в просветах домов виднелись зеленые вершины гор. Периодически я поглядывал на карту на лобовом стекле — ехали мы сейчас по улице Санно, до ресторана нам оставалось совсем недалеко.

В один из моментов, когда мы проезжали мимо неприметного проулка, я — как будто мне голову кто-то повернул, посмотрел направо. В глубине проулка была видна широкая лестница, стиснутая между стенами домов, а на ее верху стояла приметная конструкция. П-образная арка ворот без створок, с изогнутой верхней перекладиной. Один из символов Японии, такие часто можно на картинках открыток увидеть, только не знаю, как такие арки называются.

«Эти воротные арки называются тории, шеф. Как правило обозначают границы священных храмов или Мест Силы», — пояснила Альбина.

Сообщение фамильяра я как-то пропустил мимо внимания, потому что сосредоточился на возникших странных ощущениях. Меня немного повело — сразу после взгляда на уже исчезнувшую из вида арку я словно на краткий миг оказался в невесомости, и теперь состояние было иное от привычного, как будто немного плавающее. Нечто подобное по ощущениям, только гораздо более выраженное, я испытывал во время взрыва демонического пламени в отеле Парадиз. Сейчас вроде ничего не взрывалось, вокруг все как обычно, но присутствует какая-то странная легкость, будто раздвоенность тела и души. Пограничное состояние — словно если сделать еще шаг, то можно оказаться во сне разума, куда меня Ядвига вытаскивала в поисках воспоминаний.

Да, точно, на это состояние испытываемые ощущения сейчас больше похожи, тем более что дополняются они чувством, как будто кто-то стоит у меня за спиной. Ускользающее ощущение, но оно есть — приятную теплоту позади себя отчетливо чувствую. Приятное тепло, и это точно не подогрев сидений, а словно… тепло чужого взгляда?

Впрочем, озадачившие меня ощущения были едва заметными, так что, когда мы подъехали к ресторану, я почти перестал обращать на это внимание. Наши машины одновременно, так и двигаясь бампер в бампер, остановились прямо перед вывеской «Mighty Roast Beef», после чего мы всей толпой двинулись внутрь практически в объятия приветливого и крайне предупредительного администратора.

Столик уже был заказан и пройдя через весь зал в угол, мы расселись. Народа в ресторане было не очень много, и почти все сейчас смотрели на нас — как обычно, основное внимание привлекала Надежда. Публика здесь собралась по большей части почтенная — в основном японцы, судя по виду серьезные деловые люди, внешнего проявления эмоций себе никто не позволял. Хотя Надежде определенно удивились, за столиками не было таких, кто пропустил ее появление мимо внимания. На мою маску тоже смотрели, но совсем мельком — после Надежды больше внимания занимала Ангелина, вот уж поистине прекрасное видение, а я, наверное, делил третье место с парой красноглазых белокожих альбиносов.

Пока ее кавайная светлость о чем-то говорила с проводившим нас до стола администратором, Ангелина подгадала момент — когда я сел слева от Софи Бертезен, и села рядом со мной с другой стороны. На это место изначально нацелилась Надежда, которая не сразу заметила маневр Ангелины. Прекрасное видение же, почувствовав взгляд в спину от ее кавайной светлости, подарила мне ангельскую улыбку. Усилившееся при этом ощущение ее неприязни, направленное прямо на меня, прошло бонусом.

Интересно, а могу я закрыться от ее эмоций? Ведь уже узнал все что нужно, теперь можно просто выключить восприятие и просто получать эстетическое наслаждение от ее внешности. Смотрел бы и смотрел в эти ультрамариновые глаза в комплекте с чудесной ангельской улыбкой.

Пока я наслаждался созерцанием прекрасного ангельского личика принцессы клана Новиковых, осмысливая ее эмоции, краем ощущал вновь вернувшееся странное плавающее состояние раздвоенной невесомости. Я наконец понял, что оно мне в точности напоминает — душа как будто готова вылететь из тела, словно держится не на всех предусмотренных креплениях. Как будто произошла частичная рассинхронизация физической и астральной оболочки.

Из-за этого анализа собственных ощущений почти не обращал внимания как наша немалая компания рассаживается за столом. Маневр Ангелины и сдержанное раздражение Надежды по этому поводу прошли для остальных незамеченным — Да Сильва забрал на себя все внимание. Он как понимаю никогда особо не стеснялся выражать эмоции, всегда становясь громким центром любой компании в которой находился. Вот и сейчас бразилец активно комментировал непонятные позиции меню, которое остальные изучали молча.

— Официант! Официант! — довольно громко крикнул да Сильва, звучно пощелкав пальцами.

От такого поведения альбинос Магнуссон, который оказался за столом рядом с да Сильвой, прикрыл глаза и медленно выдохнул, демонстрируя усталость от активности соседа.

— Ты чего, братишка? — тут же хлопнул альбиноса по плечу да Сильва. — Что с лицом, в туалет что ли хочешь? Так не держи в себе, сейчас спросим направление. Официант!

— Тебе ведомо такое чувство, как испанский стыд? — неожиданно спросил на испанском Магнуссон, обращаясь к да Сильве.

— Ничего себе, вот это прикол! Его высоковажное высочество на меня внимание обратил! — экспрессивно взмахнул руками пораженный да Сильва. — Нет, братишка, я из Бразилии и не знаю, что такое испанский стыд, такие дела. Расскажешь?

— Это когда один человек что-то делает, а стыдно за него другому.

— Да, это крайне печальная история, — моментально согласился да Сильва. — Хорошее дело «испанским стыдом» не назовут. А ты вообще это к чему? Официант!

Задав вопрос, да Сильва даже не ждал на него ответа — вновь привстал из-за стола, пощелкав пальцами. Магнуссон снова прикрыл красные глаза. Когда открыл, столкнулся взглядом с Надеждой.

— Человек как меч. Либо делает свое дело, либо тупой, — вдруг произнес альбинос на