Наутро она побежала с Куки к ветеринару. Там ее обследовали, но ничего серьезного не обнаружили. Наконец доктор отнял от живота Куки стетоскоп и посмотрел на Линду:

– С вами все в порядке?

– Да.

– Вы болеете?

– Нет, но у меня проблемы с позвоночником. Через несколько дней мне предстоит операция.

Доктор кивнул.

– Давно вы об этом узнали?

– Полгода назад.

Доктор убрал свои инструменты.

– У вашей кошки проблема не физическая, а психологическая. Куки очень за вас беспокоится, поэтому выдергивает себе шерсть, чтобы снять напряжение.

Линда заплакала, глядя на свою несчастную Куки. Она вспомнила, как Куки, еще крошечным котенком, больная и раненная, сидела в своей клетке и смотрела, как мимо нее проходят десятки людей. Из всех посетителей приюта она выбрала ее, Линду, и сразу полюбила ее и посвятила ей всю свою жизнь. Линда не могла понять, чем она заслужила такую преданность и доверие, такую самозабвенную и искреннюю любовь?

Операция заняла несколько часов, но восстановление шло медленно и долго. Куки ни на минуту не отходила от кровати Линды. Однажды ночью, спустя неделю после операции, Линда почувствовала себя ужасно плохо. Голова кружилась так, что она подумала, что умирает. В ужасе она позвала на помощь дочь. Куки перевела пристальный взгляд с Линды на Дженнифер и снова на Линду и вдруг замяукала – совершенно по-новому, настойчиво и неуверенно. Вместо того чтобы позвонить в больницу, Дженнифер позвонила матери и отцу Линды, и те срочно приехали. Но как только мать приблизилась к ее кровати, Куки вскочила и громко замяукала. Та присела на кровать, но Куки злобно шипела на нее до тех пор, пока та не удалилась, опасаясь, что она ее укусит. Куки вскочила на то место, где сидела мать Линды, и продолжала шипеть. С ее любимой Линдой несчастье, и никто, решила Куки, никто не смеет к ней подойти, кроме ее дочери и ее кошки.

Оказалось, у Линды было всего-навсего сильнейшее головокружение вследствие операции на позвоночнике, но этот случай навсегда и кардинально изменил отношения между хозяйкой и кошкой. Это вовсе не значит, что Куки стала меньше ее любить и меньше волноваться за нее, но Линда впервые оценила всю глубину ее жертвенной любви. Ради защиты своей хозяйки Куки готова была на все, нисколько не думая о себе.

С той ночи Куки не знала ни минуты покоя. Пока Линда находилась в постели, она лежала рядом, когда Линда стала садиться, сидела рядом, когда, наконец, Линда смогла вставать, она шла вместе с ней. В качестве восстановительной терапии Линде было рекомендовано сидеть на специальном кресле с прямой спинкой, высоком, как детский стульчик. Куки научилась взбираться на спинку дивана, оттуда перепрыгивала на спинку кресла и затем перебиралась на колени к

Линде, где готова была сидеть целыми днями. Линде против воли приходилось просить дочь или мать забрать ее, потому что для ее еще слабой спины трудно было подолгу выносить даже вес кошки.

Куки не успокоилась даже после выздоровления своего любимого друга. Она не давала Линде читать, усаживаясь прямо на книгу. Стоило Линде открыть дверь, как Куки забегала вперед и пыталась помешать ей выйти. Надо сказать, что Куки очень не любила телевизор. Когда до операции Линда усаживалась посмотреть какую-нибудь передачу, Куки то входила, то выходила из комнаты, на минутку присаживалась, а потом возбужденно вскакивала. Теперь она ложилась около Линды на диван и смотрела на экран. Ровно в десять вечера она соскакивала с дивана, вставала перед телевизором и мяукала.

В первый раз Линда встревожилась:

– Куки, что с тобой?

Куки вышла из комнаты, и Линда последовала за ней, решив, что ей что-то нужно. Куки направилась прямо к кровати. Линда осмотрела ее и, не обнаружив ничего необычного, вернулась в гостиную. Но Куки вошла следом за ней, снова стала мяукать и опять привела ее к кровати. Линда не сразу догадалась: Куки считала, что им пора ложиться спать. С тех пор, за исключением особых случаев, в доме Кайра укладывались на ночь ровно в десять, как постановила Куки.

Хотя она не очень-то давала Линде поспать. Куки страшно нервничала, забиралась на Линду, пощипывала ступни ног, ходила по подушке, терлась мордочкой о ее нос, губы, щеки. Когда Линда выключала свет и закрывала глаза, Куки с минуту выжидала, а потом мягко, но настойчиво проводила лапкой по ее лицу. Если Линда не отвечала, она пыталась приподнять ей веки.

– Успокойся, милая, я живая, – тихо говорила ей Линда.

Через несколько минут Куки снова проводила по ее лицу. Это началось с той злополучной ночи и продолжалось каждую ночь. Линда давно уже выздоровела, но Куки все равно будила ее среди ночи, чтобы убедиться, что она жива. Линда не сердилась на нее, напротив, умилялась этой любви. Куки же всей душой была предана Линде. Такая необыкновенная любовь согревает сердце – даже если это «всего лишь» любовь кошки.

Но хотя Куки постоянно опасалась кончины своей любимой хозяйки, сама Линда на ее счет не тревожилась. Правда, у нее пропал слух, что подтвердили исследования, но в остальном в свои восемнадцать лет она оставалась по-прежнему здоровой и красивой.

И вдруг на Рождество Дженнифер подарила ей мою книгу «Дьюи». Она уселась читать, и что удивительно – Куки уселась ей на колени и не мешала переворачивать страницы! Но, читая последние главы, Линда все больше расстраивалась, пока – как потом написала мне – не впала в полное отчаяние. Все симптомы дряхлости Дьюи в последний год его жизни она видела и в своей Куки!

Подобно Дьюи, у нее развился гипертиреоидизм, и точно так же она не любила принимать таблетки. Линда думала, что благополучно пропихнула их в горлышко, а потом находила где-нибудь под мебелью. Шерсть Куки стала сбиваться в колтуны, так что ее невозможно было расчесать – это происходило вследствие того, что бороздки у нее на язычке стерлись и уже не могли должным образом вычесать шерсть. Как и Дьюи, она вдруг стала просить холодное мясо, вероятно из-за обилия в нем соли. Линда стала покупать по полфунта индейки в нарезке. Когда Куки надоедала индейка, Линда давала ей куриные грудки. Затем Куки вдруг перестала есть заранее нарезанное мясо птицы. Линда попробовала угостить ее курицей, жаренной в гриле. Куки понравилось, и они стали вместе лакомиться жареными курами.

Дженнифер считала, что мать слишком балует кошку, но Линда возражала. «Дьюи» заставил ее страшно переживать за Куки. Читая о болезнях и смерти Дьюи, она плакала – не только по моему коту, но и предвидя конец своей драгоценной Куки. Кошка заметно ослабела, с трудом ходила, у нее появились проблемы с пищеварением. Линда готова была сделать для нее все, что только могла.

В феврале у Куки появились проблемы с почками и мочевым пузырем. После рентгена, эндоскопии и разных анализов ветеринар прописал ей целый курс лечения при помощи дорогих медикаментов, так как Линда, естественно, не собиралась экономить на своей любимой Куки. Но состояние кошки не улучшилось. В апреле доктор отменил лечение, в том числе гормональные лекарства, так как от них появилась сыпь на ушках и животике.