Он тоже это видит, но не хочет уходить. Чувствует, что узнал еще не все. По крайней мере одно яблоко осталось на ветке.

– Миссис Уэртон, Оливия говорила о Фрэнки что-нибудь еще? Потому что вы правы. Он плохой. Я хочу найти его до того, как он причинит вред кому-то еще.

– Ливви никогда бы не оставила ключ в своем автомобиле. Никогда. – Элизабет Уэртон сидит, согнувшись, в инвалидной коляске, человек-скобка в синем махровом халате, не подозревая о серебристом нимбе над головой. Палец поднимается снова: наставительно. – Собака, которая у нас жила, больше не блевала на ковер. Только один раз.

Джейни берет Ходжеса за руку, произносит одними губами:

– Пошли.

Давние привычки умирают медленно, и когда Джейни наклоняется и целует мать в морщинистую щеку, а потом в уголок пересохшего рта, Ходжес произносит знакомые слова:

– Спасибо, что нашли время, чтобы побеседовать со мной, миссис Уэртон. Вы мне очень помогли.

Они уже у двери, когда миссис Уэртон говорит громко и четко:

– Она бы не покончила с собой, если бы не призраки.

Ходжес разворачивается. Рядом Джейни Паттерсон застывает с широко раскрытыми глазами.

– Какие призраки, миссис Уэртон?

– Один – младенец. Бедняжка погибла вместе с остальными. Ливви ночами слышала, как малышка плакала и плакала. Она говорила, что ее звали Патриция.

– В своем доме? Оливия слышала плач в своем доме?

Элизабет Уэртон удается чуть кивнуть:

– И ее мать. Иногда ее мать. Ливви говорила, что мать малышки обвиняла ее.

Согнутая старушка смотрит на них с кресла.

– Она кричала: «Почему ты позволила ему убить мою малышку?» Из-за этого Ливви покончила с собой.

8

Пятница, вторая половина дня, и на улицах пригорода полно ребятни, отпущенной из школы. На Харпер-роуд их не так много, но они дают Брейди веское основание для того, чтобы сбросить скорость. Он медленно проезжает мимо дома 63, чтобы посмотреть в окно. Но ничего не видит, потому что шторы задернуты. И под навесом слева от дома – только газонокосилка. Вместо того чтобы сидеть дома и смотреть телик, перед которым ему самое место, детпен куда-то укатил на раздолбанной старой «тойоте».

И куда? Вероятно, значения это не имеет, но отсутствие Ходжеса странным образом тревожит Брейди.

Две маленькие девчушки бегут к бордюру, зажав в кулаках деньги. Их наверняка учили – и дома, и в школе – не подходить к незнакомцам, особенно к незнакомым мужчинам, но это ведь старый добрый мистер Вкусняшка!

Он продает им по рожку, одной с шоколадным, второй – с ванильным мороженым. Болтает с ними, спрашивает, как им удалось вырасти такими красотками. Они хихикают. На самом деле одна – уродина, а вторая еще страшнее. Обслуживая их и отсчитывая сдачу, он думает об отсутствующей «королле», гадая, что заставило Ходжеса изменить привычный распорядок дня и не связано ли это с ним. Еще одно послание от Ходжеса на «Синем зонте» может пролить свет, подсказать, что задумал жирный экс-коп.

Если и не подскажет, Брейди хочет получить весточку.

– Ты не посмеешь проигнорировать меня, – говорит он под звон колокольчиков над головой.

Он пересекает Гановер-стрит, паркуется на стоянке у торгового центра, глушит двигатель (мгновенно смолкает и раздражающий звон) и достает из-под сиденья ноутбук. Держит его в теплоизоляционном чехле, потому что в фургоне всегда чертовски холодно. Включает и заходит на сайт «Под синим зонтом Дебби», спасибо вай-фаю ближайшей кофейни.

Ничего.

– Старый пердун, – бормочет Брейди. – Ты не посмеешь проигнорировать меня, старый пердун.

Застегивая молнию чехла, в который уже убрал ноутбук, Брейди видит двух мальчишек, которые стоят рядом с магазином комиксов, разговаривают, смотрят на него и улыбаются. С учетом пяти лет опыта, накопленного на этой работе, Брейди прикидывает, что они учатся в шестом или седьмом классе, их ай-кью в сумме составит сто двадцать, а впереди у них долгое безработное будущее. Или короткое, которое оборвется в какой-нибудь стране с избытком пустынь.

Они подходят, тот, что потупее, возглавляет шествие. Улыбаясь, Брейди выглядывает из окошка.

– Чем я могу вам помочь, мальчики?

– Мы хотим узнать, нет ли в фургоне Джерри Гарсии? – спрашивает Тупой.

– Нет. – Брейди улыбается еще шире. – А если бы был, я бы точно его выпустил.

На их лицах написано такое разочарование, что Брейди с трудом сдерживает смех. Вместо этого он указывает на штаны Тупого.

– У тебя ширинка расстегнута. – И когда Тупой смотрит вниз, Брейди вгоняет палец ему под подбородок. Чуть сильнее, чем собирался – если на то пошло, намного сильнее, – ну и хрен с ним. – Попался! – радостно кричит он.

Тупой улыбается. Показывает, что да, его подловили, однако чуть повыше кадыка виднеется красная отметина, а на глазах мальчишки – слезы изумления.

Тупой и Не-такой-тупой отходят. Тупой оглядывается. Его нижняя губа дрожит, и он больше похож на третьеклассника, а не на подростка, давно освоившегося в коридорах Билской средней школы.

– Это же больно, – говорит он с удивлением.

Брейди зол на себя. Он ткнул достаточно сильно для того, чтобы вызвать слезы, а это означает, что мальчишка говорит чистую правду. Кроме того, теперь Тупой и Не-такой-тупой его запомнят. Брейди может извиниться, даже может дать им по бесплатному мороженому, чтобы показать, что извинения искренние, но тогда его запомнят за это. Пустячок, однако пустячки накапливаются, а потом могут сложиться во что-то большое.

– Извини. – Он говорит совершенно серьезно. – Это шутка, ничего больше, сынок.

Тупой показывает ему палец, Не-такой-тупой добавляет свой: демонстрирует солидарность. Они заходят в магазин комиксов, где – если Брейди знает таких мальчишек, как они, а он знает – ровно через пять минут им предложат или что-нибудь купить, или проваливать.

Они его запомнят. Тупой может даже сказать родителям, и те напишут жалобу Лебу. Это маловероятно, но такая возможность есть, и кто виноват в том, что он достаточно сильно – так, что осталась отметина – ткнул в шею Тупого, вместо того чтобы просто щелкнуть, как собирался? Жирный экс-коп, который выбил Брейди из колеи. Заставил его напортачить, и Брейди это не нравится.

Он заводит двигатель фургона. Из громкоговорителя на крыше вновь несется перезвон колокольчиков. Выезжая на Гановер-стрит, Брейди поворачивает налево, продолжает дневной маршрут, продавая рожки, стаканчики и брикеты, радуя детей и взрослых и соблюдая все скоростные ограничения.

9

Хотя после семи часов парковочных мест на Лейк-авеню сколько хочешь – о чем хорошо знала Оливия Трелони, – в пять пополудни, когда Ходжес и Джейни Паттерсон возвращаются из «Солнечных просторов», их еще надо поискать. Ходжес обнаруживает одно в трех или четырех домах дальше по улице, и хотя оно тесновато (автомобиль позади оттяпал кусок), он втискивает «тойоту» в просвет быстро и легко.