ногой.

И Гродар заиграл.

Тонкая, протяжная, печальная мелодия звучала все громче и громче, словно звала. Зухр стрелял из всего, чего мог в положении — висим на одной руке, аки груша боксерская в спортзале. Руша ушла в астрал и вообще ни на что не реагировала. Гродар продолжал играть на флейте даже тогда, когда у Зухра кончились боеприпасы, и он принялся рубиться узким мечом, уже понимая, что кошака не спасти.

Я достала арбалет. Не мой ИКР-13 конечно, и первый выстрел ушел над плечом кинувшегося на Гродара мертвяка, но пристрелялась я быстро.

Правда, снаряды закончились тоже крайне стремительно.

И тут стало ясно, кому играл на флейте Гродар – первый экипаж, что ушел под землю с концами, из земли доставался с большим трудом. Я уже активировала браслет кольцом, и собиралась палить из непонятной мне конструкции, как дверь частично высвобожденного стального транспорта была выбита изнутри, и наши четко и быстро покинули экипаж, одновременно отстреливая Гродара от рвущихся к нему мертвяков.

Секунд через пять все были на крышах склепов.

Зухр, едва все покинули поверхность земли, активировал мину, и вот тогда стало ясно, к чему было «Держи Руш» — не придержи я феечку, ее снесло бы взрывной волной. А Руша, как оказалось, была нашим последним козырем.

Медленно раскрыв глаза, фея улыбнулась, словно в восточном танце пробежалась кончиками пальцев по браслетам, которые охватывали ее руки от локтя до запястья, раскинула руки, распространяя яркое сияние, и громыхнуло так, словно где-то посреди кладбища рванула атомная бомба. Такая охрененно ослепительная атомная бомба, но за мгновение до того, как нас ослепило, стало четко ясно — восстало все кладбище. Вообще ВСЕ! И тут мертвяков было даже не тысяча, восставшие вампиры исчислялись сотнями тысяч. И я вот сильно сомневаюсь, что взрыв устроенный Рушей что-то кардинально изменил в нашу пользу.

— Твою нахрен мать! — выругался Зухр.

Руш сидела, потрясенно хлопая ресницами, и она тоже была в шоке. Гродар сжимал флейту, и смотрел на вновь погрузившееся в темноту кладбище так, что стало ясно — живым не сдастся. Вторая группа вовсю вызывала подмогу.

— Валиант! — прошипел Гродар с такой ненавистью, что я сходу поняла – он этого демона тоже не любит.

— Что будем делать? – прицеливаясь браслетом, поинтересовалась я.

Кот взглянул на меня как-то странно, хмыкнул и выдал:

— Молиться.

— Серьезно? — я реально понадеялась, что это была шутка.

— Серьезно, — без шуток подтвердил Гродар.

Руш стремительно срывала с себя одни браслеты, и надевала другие. Зурх перезаряжал оружие, прихватив пару обойм у Гродара. То есть в силу молитвы тут явно особо не верили.

Я вспомнила историю с Навьеном в морге, и решила, что хуже уже не будет.

Когда я уселась на крышу склепа в позе лотоса Руша, странно на меня посмотрела, но молча протянула один из своих еще не использованных браслетов — не стала отказываться, мало ли, вдруг пригодится.

— У вас вторая фея? – крикнули с соседней крыши.

— Типа того, — ответил Гродар, с нескрываемым сомнением взирая на меня.

Все на этой крыше знали, что я не фея. Все, включая меня.

Но это не помешало мне, закрыв глаза, старательно воскресить в памяти залитое холодным светом помещение морга, разорванное тело Навьена и всю ту боль, что рвала меня изнутри. Говоря откровенно, сейчас я испытывала несколько иные чувства, ощущая себя… да преданной и брошенной. Но несмотря ни на что, Навьен был мне дорог. И Навьен был вампиром.

Как и все эти, восставшие.

Я представила себе, как мучительно погибали вампиры. Если предположить, что в деле был замешан Валиант с его «Твой шанс», значит погибали тут более чем мучительно. Зачем? Понятия не имею. Но мне очень хотелось, чтобы все они были живы. Все кто погиб не своей смертью. Все, кого жестоко убили. Все, кто отдал свои жизни за чужие или даже свои идеалы.

Я просто хотела, чтобы они были живы. Вопреки всему. Чтобы просто были. Целые, невредимые, живые.

«Господи, помоги мне…» — было последней отчаянной мыслью.

И тут меня за руку схватила Руш, и начала стремительно натягивать на меня браслет за браслетом. С соседней крыши коллеги пошвыряли нам оружие и раздался крик:

— Если вашей феечке нужны амулеты, у меня есть рунические с полным резервом!

И тут снизу послышался голос:

— У меня семь родовых артефактов. Не стрелять, я жива. Передайте фее.

Какие артефакты? Я тут с конструкцией стрелятельного браслета до конца не разобралась, про артефакты вообще понятия не имею, так что я просто продолжила делать то, что умела — молиться. Не то чтобы читать «Отче наш», хотя мысль выучить наизусть теперь в планах определенно присутствовала, но в остальном… Я просто хотела, чтобы все были живы. Просто живы и не швырялись в меня артефактами в виде диадем, колье, колец и всего прочего — я всем этим еще в замке Даркана была сыта по горло, но крышу склепа продолжали усыпать драгоценностями.

А потом я просто вырубилась.

31

Когда я открыла глаза – надо мной летали бабочки, за окном сияло солнце и лучи проникали в этот тропический рай, и еще какие-то забавные птички размером с бабочек тоже порхали по комнате от одного цветка к другому.

— Очнулась? — позвала с соседней кровати Руш.

С трудом повернув голову, я чуть не выругалась — феечка выглядела сильно так себе. Ввалившиеся глаза, поседевшие волосы, поникшие крылья, истощенное почти до скелетообразного состояние тело.

— Выглядишь неплохо, — прохрипел этот полутрупик. — Воды…

Я думала она это мне, и подскочила было, но, оказалось, сказано было птицам — те шустро притащили изящный хрустальный чайничек и начали отпаивать Руш практически по капле, а я, хоть и чувствовала себя неплохо вроде, рухнула обратно на кровать — голова кружилась, перед глазами плясали черные точки.

— Ты молодец, — простонала, напившись, Руша. — Если бы не ты, мы бы там все вчера полегли. Без вариантов даже.

Промолчала, пытаясь понять, что я там вчера наворотила. С пониманием дело шло туго.

— Но я все пытаюсь понять, — продолжила фея.

Я не стала говорить, что занимаюсь ровно тем же.

— Ты не вампир, — Руш подняла руку, и ее тут же облепили бабочки, втирая какую-то мазь, — шеф