Купцов, явно превозмогая себя, медленно потянулся к бардачку. Долго возился с защелкой непослушными одеревеневшими пальцами, пока дверца сама не отвалилась. Демин нетерпеливо посмотрел в его сторону и наткнулся взглядом на какой-то несуразный, словно обрубленный предмет в руке Сергея. И только присмотревшись внимательнее, догадался, наконец, что же это такое. Травматический револьвер какой-то странной конструкции.

– Положи, Сережа, на место, – осторожно попросил он Купцова. – Это не игрушка.

– Все равно найдут, – пропустив мимо ушей слова Андрея Ильича, будто сам к себе обращаясь, произнес Сергей. – Все равно найдут...

– Да что ты заладил, как попугай, – не удержался, с раздражением бросил Демин. – Хватит уже!.. Все!.. – И тут неожиданно увидел, как рука Купцова направляет опасную машинку прямо на него.

– Прекрати, черт возьми! Что еще за шутки такие? – возмутился Андрей Ильич. – Ты что, сдурел? Дай его мне сюда... Ну!

– Поворачивай обратно, – шумно выдохнул Купцов, и рука его начала заметно подрагивать.

– Ты что говоришь?! – опешил Демин. – Куда обратно?! Ты что?!

– Я сказал – поворачивай! – взвизгнул Сергей, обхватив рукоятку револьвера двумя руками и придвинув его Демину к самому лицу. – Я сказал – поворачивай, сволочь!

И тут только Андрей Ильич прочитал в расширенных змеиных зрачках Сергея ужасное для себя известие: «Да он же просто сбрендил! Не выдержала психика! Это же истерика в чистом виде! Он же практически невменяем!» И колкий холодок пробежался по спине.

– Хорошо, хорошо, – аккуратно, старательно выбирая нужную интонацию, промолвил Демин, постепенно притормаживая и прижимаясь к обочине. – Я все понял, Сережа. Я все понял...

– Поворачивай! – прошипел Купцов, брызгая слюной, и взвел курок. – Не повернешь – убью!

– Я понял, понял... – сказал Демин и, неожиданно бросив руль, вцепился в запястья Сергея, пытаясь вырвать у того оружие. Но не тут-то было! Руки Купцова будто налились какой-то запредельной нечеловеческой силой, и добиться желаемого Андрею Ильичу совершенно не удавалось. И через какое-то время изнурительной, выбивающей испарину возни он понял, что, безусловно, проигрывает, что силы его – уже на исходе, и вот-вот случится непоправимое! И он последним волевым усилием рванул на себя револьвер и... оглох от выстрела. И замер в ожидании боли... Но ее все не было... Она не приходила... Ее точно не было!..

Он встрепенулся. Распахнул дверцу. Отшвырнул оружие в сугроб и только тогда, вздохнув с явным облегчением, повернулся к Сергею.

Повернулся и остолбенел. Из глубокой рваной раны на бедре Купцова сильными пульсирующими точками хлестала алая кровь! Однозначно – перебита артерия! Демин выскочил из машины, открыл заднюю дверцу. Схватил попавшую под руку аптечку. Зубами разорвал скользкую целлофановую упаковку и высыпал содержимое прямо на пол. Выхватил из кучи туго скрученный, заклеенный скотчем жгут, и его перекосило от пришедшей мысли: «А если он все же по дороге придет в себя?! У меня же ничего нет! Ничего обезболивающего!.. Ничего... Все осталось там, у этих бандюков недобитых!.. Сколько у меня времени? Полчаса?.. Чуть больше? Рана, похоже, во второй трети бедра...»

Гнал по плохо расчищенному большаку на максимальной скорости. Джип поминутно бросало из стороны в сторону. «Только бы успеть! – неотвязно гвоздило в голове. – Только бы успеть!»

На трассу выскочил на полном ходу, почти не притормаживая. Машина какое-то время шла под углом, но, к счастью, выправилась, когда сообразил поддать газу.

– Потерпи, Серега, – бормотал Демин, мельком поглядывая на уложенного на откинутое сиденье белого, как мумия, Купцова. – Потерпи еще немного... Сейчас предупрежу наших, чтобы все готовили... – И он машинально зашарил по карманам в поисках сотового телефона, не в силах сразу сообразить, что трубка его тоже осталась у бандитов.

На крутом спуске, резко переходящем в глухой поворот, джип опять заметно повело. Демин, осторожно притормаживая двигателем, переложил руль в сторону заноса. Но на этот раз машина его не послушалась! Она никак не отреагировала на все его вполне разумные, давно уже отработанные до твердых навыков телодвижения. Она продолжала бездумно нестись по гладкому стеклу зауженной прошедшим снегопадом встречной полосы. Она продолжала безвольно, обреченно скользить вперед, срываясь в неисправимый гибельный вираж...

Дорофеев откопал утонувший в сугробе автомат и, стоя за деревом, аккуратно очистил его носовым платком от налипшей снежной каши. Отсоединил магазин и, вытащив затвор, продул ствол, сожалея о том, что нет никакой возможности как следует обслужить оружие. «Ничего, – мелькнуло в голове, – машинка надежная. Давно проверено. Не подведет».

Нервный срыв у него закончился так же одномоментно, как и начался. Такое и раньше с ним случалось не раз. Особенно после той давней поездочки в Чечню. Теперь он был привычно собран и спокоен. И полностью готов действовать в дальнейшем точно и расчетливо, без всяких эмоций, как вполне приличный боец.

Игорь внимательно осмотрел зазубренную верхушку скалы, задерживая цепкий взгляд на каждом уступе, который подошел бы для огневой точки. Но не заметил ничего подозрительного. Широкий скальный карниз выдавался далеко вперед и был срезан под значительным углом по направлению к проходу. Залечь там под прикрытием было весьма проблематично. Не давал возможности прилично затихариться и старый ельник, хоть и захламленный ветроломом, но все же довольно легко просматриваемый насквозь.

– Иди сюда, чмо непутевое, – позвал он притаившегося за поваленным деревом Солдата. – Иди, сказал, не трясись, как прошмандовка. Больше ничего пока не будет. Иди, говорю!

Солдат подошел, все еще испуганно озираясь по сторонам. «Хоть помповуху не потерял, говнюк, и то ладно...» – покривился Игорь.

– Пошли посмотрим, что там такое было.

* * *

Намертво пришлепнутый к липе на высоте полутора метров над землей «Буран» еще дымился. Сгорело все, за исключением металлической рамы, полностью покрытой жирной черной копотью. Перехваченный поперек туловища тросиком в палец толщиной, Глотов (а точнее, то, что от него осталось) имел видок еще тот! Лицо его обгорело лишь наполовину, выпятив часть обугленной челюсти с крупными редкими и кривыми зубами. Вторая сторона алела глянцем обнаженных мышц. Так, что, казалось, будто он злорадно скалится на них, теперь уже открыто и без всякой боязни. Потянуло ветерком, и сладковатый прилипчивый запах обгоревшей плоти ударил в ноздри. Солдат, не выдержав, тут же согнулся и блеванул. «Неженки, бля... – не поворачиваясь в его сторону, неприязненно буркнул Дорофеев. – Вас бы, сука, на недельку к ченам!»

Обошел вокруг дерева и подивился незамысловатой, но весьма эффективной конструкции западни. Тросик свободно скользил через вбитую в развилке толстую скобу. Даже без примитивного блока. На конце было жестко снайтовано два трехметровых широких и увесистых бревнышка, с точным расчетом на вес снегохода с людьми. «Зря я этого зверобойчика раньше времени списал со счетов... – уважительно подумалось Игорю. – Этот паря еще вполне может попить моей кровушки. Он такой!»