– Как и я вашей, – смущенно нахмурившись, проговорила Элиза.

– Прошу прощения, что вторгаюсь в ваше общество взаимного восхищения, – сказала мисс Фуллер, – но утром мне предстоит поработать. Всего наилучшего, друзья.

Раскланиваясь, мистер По попрощался со мной суше, чем с остальными, и я, подавленная, осталась с Бартлеттами. Мы втроем тихо сидели в нашем экипаже, который катил по вечернему ненастному Бродвею, мистер Бартлетт смотрел в окно, Элиза поглядывала в сторону мужа, а я осталась один на один со своими печалями. В разговоре с Элизой мистер По ясно дал понять, что нашему роману конец. Какой жалкий финал дружбы! Взаимное притяжение, которое мы испытывали, засохнет теперь на корню. Но я думала, что он меня любит. Я была в этом уверена.

Карета угодила колесом в выбоину на мостовой, потом рванулась вперед, сбросив нас с сидений. Мистер Бартлетт поднялся и высунул голову в окно:

– Смотри, куда едешь! – крикнул он извозчику. Когда он помог мне усесться, я задумалась: если на прошлой неделе мистер По мало бывал дома, где же он пропадал?

На следующее утро Мэри вывела детей на улицу через парадный вход.

– Вы не забыли цветы для учителя? – крикнула я, стоя в дверном проеме. Я нарезала ирисов, которые прошлой ночью побило градом, и завернула их во влажную материю. Теперь они были в руках у Эллен. Она, ее сестра и Анна Бартлетт словно участвовали в параде одетых в передники девочек. Я ушла в дом, улыбаясь, несмотря на обосновавшуюся в сердце боль.

Вторая горничная, Марта, штурмовала лестницу с ведром в руках.

– Все в порядке? – спросила я.

Она поставила ведро, и оно издало негромкий всплеск.

– Крыса, мэм. Мы поймали ее.

– Какое это, должно быть, облегчение.

– А кротонские жуки, мэм, они же настоящие дьяволы! Шкафы ими кишат. Мы ставим ножки кухонной мебели в блюдца с водой, да не больно-то это помогает.

– Как неприятно, – проговорила я.

– Пока не было этих труб, мы их ни в жисть не видали, мэм. Где это видано, чтоб вода ниоткуда текла! Прямо странно даже.

Большинство нью-йоркцев были в восторге от недавно построенного водопровода, по которому в дома попадала вода из реки Кротон, но некоторых беспокоила мысль о том, что вода течет из таких дальних мест. Они считали, что рыжие усатые насекомые в полдюйма длиной, внезапно наводнившие кухни по всему городу, путешествовали по трубам. Раз тараканы (так называли кротонских жуков власть имущие) могли попадать в дома через водопровод, значит, им могло составить компанию что угодно.

Наверху лестницы появился мистер Бартлетт, распихивая по карманам какие-то бумаги. Марта схватила ведро.

– Ты должна радоваться кротонской водице, – сказал он, спускаясь. Видимо, он слышал наш разговор. – И на че тебе пришлось бы качать насос, вместо того чтобы просто повернуть кран в кухне.

Марта стремглав промчалась мимо него, будто испугавшись.

– Она с норовом, – сказал мне мистер Бартлетт.

С парадного входа постучали. Мы отошли в цокольную гостиную, чтобы не стоять на виду, и стали ждать, когда придет Кэтрин.

– Миссис Бартлетт не принимает, – сказал ей мистер Бартлетт. – Маленький Джонни болен, и она не хочет его оставлять.

Кэтрин почти сразу вернулась и подала мне поднос с визитной карточкой.

– К вам посетительница, мэм.

Я обнаружила, что опасаюсь увидеть визитку с рамочкой из черных перьев и серебряными обрезами. Но эта была обычной, черно-белой. На ней значилось:

«МАРГАРЕТ ФУЛЛЕР».

– На этот раз я оставила ее дожидаться в передней, мэм.

– Желаю приятно провести время, – сказал мне мистер Бартлетт.

Я глубоко вздохнула:

– Проси ее сюда.

Мне было слышно, как мистер Бартлетт, выходя, поприветствовал мою гостью. Мисс Фуллер бодро вошла в гостиную. Хотя на улице светило солнце, на ней была большая потрепанная черная шляпа от дождя.

– Я пришла переубедить вас, – заявила она.

– О, боже!

– Я хочу, чтобы вы пересмотрели эту историю с По.

Я почувствовала, как уходит с моего лица улыбка. Даже слышать его имя мне было больно.

– Я не тот человек, который вам нужен.

– А я думаю, тот.

– Мистер По не захочет со мной разговаривать.

Она нахмурилась.

– Мы поссорились.

– Из-за чего? – Поняв, что я не отвечу, она сказала: – Не берите в голову. Мы же говорим о По! Рано или поздно с ним все ссорятся.

Я поднялась:

– Мне следует вернуть вам деньги.

Она заулыбалась:

– Разве ваш муж уже вернулся?

Она и так знала ответ на свой вопрос. Случись такое, я не жила бы у Бартлеттов.

– Позвольте мне сходить наверх за кошельком. – Даже для Сэмюэля было чересчур жестоко до сих пор мне не написать. Быть может, с ним стряслась беда? Хотя более вероятно, что он подался за океан с какой-нибудь полногрудой наследницей большого состояния.

– Подождите!

Я снова повернулась к ней, и мое платье прошуршало по полу.

– У меня есть еще одно предложение, которое, возможно, заинтересует вас.

Я медлила, зная, что ничего хорошего ждать не приходится.

Мисс Фуллер сняла шляпу.

– Фе, эта штука так пахнет! Я пишу серию очерков о лечебнице для душевнобольных на острове Блэквелл. Там прискорбные условия, и я надеюсь усовестить власти, чтобы они навели порядок. Но, к несчастью, в прошлый раз у меня произошла размолвка с тамошним главным врачом. Боюсь, он выставит меня, если узнает, вот и прячу лицо под этой шляпой. Купила ее за гроши у старьевщика. – Она хмуро покачала головой. – Не бог весть какая маскировка. – Она снова устремила на меня свой ястребиный взор. – Мне пришел в голову еще один способ добиться своего. Не желаете стать моими глазами и ушами?

– Поехать в сумасшедший дом?

Она весело кивнула.

– Я никогда ничем таким не занималась.

– Не имеет значения. Вам нужно просто отправиться туда, осмотреться, вернуться и записать свои впечатления.

– Но у меня совсем нет опыта!

– Я не упомянула об этом вчера, но я видела там мистера По.

Я моргнула.

Она увидела, что завладела моим вниманием, и усмехнулась.

– Он сказал, что собирает там материал для рассказа. Что-то о пациентах, захвативших власть в приюте для умалишенных, я толком не поняла. Он был еще необщительнее, чем обычно, если вы можете это себе вообразить.