Но Аммос Черепанов (особенно после смерти старших Черепановых и Мокеева) являлся одним из наиболее крупных специалистов по машиностроению на заводах, и администрации постоянно приходилось прибегать к его помощи. Прослужив на Лайских заводах до 1848 года включительно, он был назначен членов строительной комиссии при Главном правлении. Тогда же его откомандировали для устройства паровой машины на одном из уральских предприятий. С 1861 года Аммос Черепанов стал работать механиком на Нижне-Тагильском заводе.

Ему было дано такое ответственное поручение, как испытание котлов всех паровых машин. За его подписью распространялось на заводе циркулярное «Руководство для машинистов, управляющих машинами высокого давления» от 3 июля 1851 года.

Летом того же года на Медном руднике, где все еще действовали Павловская и Ново-Анатольевская машины, построенные старшими Черепановыми, устанавливалась одна паровая машина низкого давления в 30 лошадиных сил. Руководили этим Аммос Черепанов и один из бывших черепановских учеников, Прокопий Бельков, который вначале работал чертежником у Черепановых, а потом помощником механика на Нижне-Тагильском заводе.

Когда осенью 1851 года на заводах проводились испытания паровых котлов всех машин для составления актов («свидетельств») об их исправности, то в этих испытаниях участвовал и Аммос Черепанов, подписавший все акты в качестве заводского механика.

В литературе были опубликованы сведения о постройке А. А. Черепановым парового самохода, прозванного «паровым слоном», в течение многих десятилетий перевозившего грузы с Верхне-Салдинского завода на Нижне-Салдинский и обратно.

К сожалению, ни одному из исследователей вопроса о деятельности Черепановых, включая и автора этих строк, не удалось найти никаких документальных указаний, относящихся к этому изобретению Аммоса Черепанова.

Можно предполагать, что «паровой слон» представлял собою большую, массивную машину с широкими колесами. Когда «паровой слон» потребовал ремонта, то его не стали починять, и он еще десятки лет лежал, ржавея, у обочины дороги.

Иными словами, это изобретение постигла та же участь, что и черепановскую железную дорогу.

4. Творческое наследие Черепановых

В некоторых работах по истории техники высказывалось мнение, что творчество Черепановых осталось безрезультатным в силу крепостнических порядков.

Но это неправильно. Творчество Черепановых и их соратников было непосредственно связано с подготовкой и зачатками промышленного переворота в России. Черепановы выступали носителями нового. И хотя их противники срывали, тормозили, урезывали начинания талантливых механиков, но полностью отказаться от сделанного и задуманного Черепановыми они не могли — этому препятствовал объективный ход развития производства, требующий применения новой, машинной техники.

И наследие Черепановых в вещественном, осязаемом выражении, прежде всего в форме сооружений, машин и механизмов, продолжало действовать на тагильских заводах.

Поучительно свидетельство такого сухого и бесстрастного документа, как обзорная ведомость сооружений и оборудования тагильских заводов за 1858–1859 годы.

Уже 10 лет прошло к тому времени после смерти Мирона Черепанова, 17 лет — после смерти его отца, а между тем почти каждая страница этого обширного обзора напоминает о деятельности Черепановых и их соратников.

Вот, например, как описываются водоподъемные сооружения Медного рудника:

«Второй Павловский водоподъем с паровою машиною 40-сильною низкого давления о 2 паровиках{Паровых котлах.} (Черепанова).

Второй Ново-Анатольевский подъем с паровою машиною 60-сильною низкого давления с 2 паровиками (Черепанова).

Второй Ново-Анатольевский водоподъем с паровою машиною 30-сильною низкого давления с 1 паровиком (Черепанова)».

В течение долгого времени черепановские машины успешно работали наряду с петербургскими, английскими и американскими. Их перевозили с одного завода или прииска на другой.

Возьмем другой раздел обзора — Нижне-Тагильское механическое заведение. Значительную часть его оборудования составляли «старые черепановские» токарные, сверлильные и другие металлообрабатывающие станки, перевезенные с Выйского завода после ликвидации черепановской «фабрики».

Но наследие Черепановых заключалось не только в заводском оборудовании. Плодотворны оказались и черепановские технические идеи, поскольку они отвечали насущным запросам производства.

Впрочем, некоторые из них осуществлялись в урезанном виде. Это относится прежде всего к сооружению рельсовых дорог. В том же обзоре за 1858–1859 годы речь идет об «устройстве рельсовых дорог и мостов» на Нижне-Тагильском, Выйском, Черноисточинском, Салдинском и Лайских, то есть на всех заводах. Однако это были конные линии.

Вместо ликвидированной черепановской «чугунки» с паровой тягой между Медным рудником и Выйским заводом действовала в то время конная рельсовая чугунная дорога. Новая рельсовая дорога была проложена в 1850 году от медеплавильных цехов Выйского завода до места отвала шлаков.

Наследие Черепановых заключалось также в подготовке ими квалифицированных опытных «умельцев» всех специальностей.

Эти мастера продолжали традиции черепановской работы. Еще в конце XIX века приходилось слышать от тагильских рабочих крылатое выражение: «Сделано по-черепановски» — то есть особенно умело, добротно и красиво.

В самой семье Черепановых техническое творчество прервалось со смертью Аммоса. Сыновья Мирона Черепанова Киприян и Василий и их потомки не пошли по пути старших Черепановых{Только в советское время внук младшей дочери M. E. Черепанова инженер Г. И. Гуляев (1902–1951) успешно продолжал традиции своих предков в области технического новаторства, занимаясь рационализацией производства Московского автозавода.}.

О потомстве Аммоса Черепанова в нашем распоряжении вообще нет никаких данных.

Но Черепановы воспитали много преемников и последователей в борьбе за передовую технику. Это были прежде всего мастеровые «механического штата» Выйского заведения — такие машинисты, как Панкрат Смородинсков, Прохор Рышков, Иван Арефьев и Назар Шоронов; такие кузнецы, как Зиновий, Павел и Козьма Закусины, Кондратий Починщиков, Козьма и Николай Тарасовы; такие слесари, как Сафон и Григорий Епимаховы, Афанасий, Егор, Илья и Зиновий Вдовины; Захар и Гаврила Юдины; такие плотники и столяры, как Андрей и Нифант Пащегировы, Петр и Елизар Орловы, Захар Абросимов, Тимофей и Самсон Шмаковы и другие.

Имена многих из них встречаются в заводских документах последующих лет. Например, Зиновий Закусин был кузнечным уставщиком (мастером) Выйской механической фабрики и помогал Черепановым в организации машиностроительных работ — одним из тех уставщиков, о которых Шиленков писал с такой злобой, что они будто бы господствуют на Выйском заведении.

Черепановы заботливо относились к своим помощникам-мастеровым и всегда добивались поощрения усердных работников. Так, в 1838 году Черепановы представили к награде 46 мастеровых Выйского механического заведения: 4 машинистов, 6 кузнецов, 14 слесарей, 6 молотобойцев и 16 плотников.

Такое же внимание проявляли Черепановы и к тем мастеровым, которые трудились под их руководством на других заводах и строительствах.

Скажем, после окончания перестройки прореза Верхне-Салдинской плотины Мирон Черепанов особым рапортом заводской конторе отмечал заслуги своих помощников: плотинного Осипа Щербинина, мастеровых Исая Петрова, Василия Коновалова и других, ходатайствуя об их награде.

Заводская контора особой щедрости не проявила и наградила Осипа Щербинина плисовым кафтаном яхонтового цвета, а Исая Петрова, Василия Коновалова