— Где твои родители, Томми? — мягко спросила Лили.

Мальчишка стоял, повесив голову. Темные волосы упали ему на лоб и закрыли оттопыренные уши. Ройал дернул паренька за замызганную куртку.

— Отвечай леди, парень. Где твои отец и мать?

Томми судорожно сглотнул, так что у него даже дернулась шея.

— Отца не помню. Он умер, когда я был маленький. А мама заболела и умерла несколько лет назад. Позовете копов?

Лили посмотрела на Ройала, без слов умоляя его отпустить парнишку.

— На первый раз — нет, — ответил Ройал. — Но если ты и дальше будешь этим заниматься, Томми, то рано или поздно окажешься в тюрьме.

Лили поймала руку мальчишки.

— Послушай меня, Томми. Меня зовут Лили Моран. У меня есть шляпная лавка на Харкен-лейн, она называется «Шляпки от Лили». Это рядом с Бонд-стрит. Если тебе понадобится еда или теплый ночлег, приходи ко мне, ладно?

Томми посмотрел на нее: глаза его стали еще больше — и в них затеплилась надежда.

— Серьезно?

Лили улыбнулась:

— Серьезно. Даю слово.

— А мой пес? Я не хожу туда, куда не пускают Магза.

Ройал только сейчас заметил рядом с мальчиком уродливую коричневую с белым дворнягу.

Томми впервые улыбнулся. Лили увидела его улыбку — и выражение нежности, появившееся на ее лице, заставило грудь Ройала болезненно сжаться. Он схватил мальчишку за руку и высыпал в его грязную ладошку горсть серебра. Давать ему золотой соверен он не решился. Такого мелкого мальчишку за столь ценную добычу могли и убить.

Томми широко улыбнулся Ройалу:

— Спасибо, сэр! — Он повернулся к Лили: — Я, может, к вам и приду, мисс.

Лили ему улыбнулась:

— Буду ждать, Томми.

Мальчишка бросился бежать, а пес последовал за ним. Вскоре они оба скрылись за углом.

— Он обворует тебя до нитки, — заметил Ройал.

Лили чуть вызывающе вскинула голову:

— Я когда-то жила на улицах. Мой дядя меня любил, но у нас не было денег. Я воровала, как и этот мальчишка. И знаю, каково это, когда ты голоден.

У Ройала сжалось сердце. Лили была такой отважной и милой! Он ничего не мог с собой поделать. Подавшись к ней, он нагнул голову и поцеловал её. Прямо на улице, рядом со стоянкой наемных извозчиков!

На секунду Лили замерла, а потом ее губы раскрылись, и она ответила на его поцелуй, качнувшись ему навстречу. Желание пронзило Ройала с такой силой, что ему показалось, будто кровь в его жилах закипела. Страсть ударила его словно обухом, лишив способности думать и заставив его плоть налиться до каменной твердости. В один миг Ройал был полностью побежден.

Чувство реальности обрушилось на него водопадом, когда он ощутил, что Лили упирается ладонями ему в грудь, отталкивая его. Ее щеки горели, дыхание участилось.

— Я… я не могу, Ройал! Я… не могу, не могу стать твоей любовницей!

Он судорожно сглотнул. Желание обладать ею ощущалось как острая боль.

— Я знаю.

Ее глаза заблестели от слез.

— Но мне надо знать одну вещь, Ройал. Я понимаю, что не имею права спрашивать, но… Ты… ты и Джослин…

Он недоуменно нахмурился:

— Мы — что?

— Ты был с ней, Ройал?

— Господи! Нет, конечно!

Лили потупила взор.

— Я думала… на балу вчера… Вы оба исчезли, и я… — Она подняла на него глаза. — Вы страстный мужчина, ваша светлость, а у мужчин есть потребности. Раз мы не можем… не можем быть вместе, то… мне показалось, что вы…

— Ничего не было, Лили. Меня удивляет, что тебе пришло это в голову.

Лили пожала плечами, упорно избегая встретиться с Ройалом взглядом.

— Вы с ней поженитесь. Не так уж редко мужчина познает жену до свадьбы.

— Только не я! — завил Ройал и невероятно ясно осознал, насколько мало желанна ему та женщина, которая предназначена ему в жены.

Лили посмотрела ему в глаза.

— Однако вы были со мной, — тихо проговорила она.

Тут к стоянке медленно подъехала наемная карета. Светло-гнедая лошадь остановилась рядом с ними, так что времени на объяснения не осталось, да и Ройал совершенно не знал, что ответить.

— Мне надо ехать. — Лили направилась к карете. Ройал помог ей сесть и заплатил извозчику.

— Ты придешь на гонки? — спросил он.

Лили выглянула из окна кареты и впервые за это время улыбнулась:

— Ни за какие деньги не упущу это зрелище!

Ройал застыл на месте, завороженный ее улыбкой, — ни за что на свете он не откажется от этой девушки!

Но потом вспомнил о клятве, данной умирающему отцу, и понял, что ему необходимо что-то придумать.

Престон Лумис пошевелился, удобнее устраиваясь в кресле перед камином. Март подходил к концу и вот-вот должен был уступить место апрелю. Престону хотелось, чтобы весна поскорее настала. Он ненавидел чертов холод, ненавидел туманы и дождь.

Может, он заберет свои новые деньги и отправится в Италию или Испанию, куда-нибудь, где тепло? Эта мысль заставила его усмехнуться: он прекрасно знал, что на самом деле никогда и никуда не уедет. Он был истинным лондонцем, несмотря ни на какую погоду.

Хриплый оклик заставил его повернуться. В дверях стоял Барт Макгру.

— Заходи и погрейся, — пригласил он. — На улице дьявольски холодно.

Барт тяжело протопал к камину, встал у решетки и повернулся спиной к огню, чтобы согреться.

— Сегодня теплее, чем вчера. Может, зима наконец кончается.

— Надеюсь. — Престон снова передвинулся на обитой дамастом кушетке, стараясь найти удобное положение. Казалось, что с каждым годом это сделать все труднее.

— Так что ты узнал про эту старуху, миссис Кроули?

— Я немного поспрашивал, как ты мне велел. Оказалось, кое-кто ее знает. Говорят, она из Йорка и гостит у леди Тэвисток, у графини. Похоже, они подруги.

— Я знаю, кто такая Тэвисток. Престарелая родственница покойного герцога Брэнсфорда. Так ты ничего тревожного не узнал о ней?

Барт пожал плечами:

— Она чудаковатая старая ведьма, полоумная. Говорят, богатая — и родни, на которую тратить деньги, у нее нет.

— Детей нет?

— Я о них не слышал. Муж оставил ей целое состояние. Кажется, у него были заводы и все такое прочее и какие-то фабрики.

«Уголь, хлопок и бог знает что еще, если верить самой миссис Кроули», — подумал Лумис.

— Отличная работа, Барт.