– Правда? Ну ладно.

– Отлично, Леле, пойдем.

Стоя у бассейна на крыше отеля «Мондриан», я получаю сообщение от Дарси:

Проклятье, я совсем забыла, что после вечеринки обещала приехать к ней. Я пишу ответ:

Затем убираю телефон в свой темно-синий клатч от «Живанши» и заказываю в баре содовую с клюквенным соком.

– Уже бывала здесь? – попивая «Корону», спрашивает Джош. Не знаю, то ли дело в ярком освещении, то ли в том, что я смотрела «Дрейк и Джош», когда была еще совсем мелкой, но до меня только сейчас доходит, какой Джош все-таки симпатичный.

– Нет, э-э-э… Я редко хожу на вечеринки, да и то они больше школьные. Как-то так.

– Что ж, теперь все изменилось, – говорит он. – Выпьем!

Мы чокаемся стаканами, и я перевожу взгляд на бассейн с прозрачно-голубой водой, где на поверхности черным подсвечивается название отеля. «Что ж, теперь все изменилось», думаю я про себя. Это действительно моя жизнь? Так теперь будет? Особняки и роскошные отели, и звезды канала «Никелодеон» зовут меня на вечеринки?

Впервые до меня начинает доходить вся реальность происходящего. Моя новая жизнь вся такая захватывающая и гламурная, но что с моей старой жизнью? Ее уже никогда не вернуть? Я невольно чувствую страх, как если бы сейчас сидела в неуправляемом автобусе, который несется к обрыву. «Хватит думать об этом, посмотри, кем ты стала!», говорю я себе. «Прояви благодарность, иначе никогда не упадешь в автобусе с обрыва, потому что я сама тебя скину! Если придется, то прямо с этого балкона, так что соберись, тряпка!»

Ничего себе! С голосом в моей голове, похоже, лучше не спорить.

Отношения с Алексеем проще пока не становятся. После вечеринки в «Мондриане» я еду на такси к нему домой, где он спускает веревочную лестницу, чтобы я могла забраться в его комнату. Он включает «Dashboard Confessional», и мы начинаем целоваться. Я совсем теряю голову и уже думаю, что возможно, сегодня будет та самая ночь, когда…

– Я люблю тебя, Нина.

НИНА? Кто, черт… а, точно, его БЫВШАЯ.

– Нина?! Ты издеваешься? – Я просто вне себя от гнева.

– Нет! Леле, ну ты же знаешь, что я не специально. Старая привычка. Мы встречались три года.

– Ну да, правильно. Это очень длительные отношения, Алексей. Наверняка ты все еще любишь ее.

– Я не знаю… не думал об этом.

– Я ухожу. – Я надеваю куртку. – Мне хочется побыть одной.

– О чем ты вообще говоришь, Леле? Это ты весь вечер провела на тусовке с другим парнем. Как ты думаешь, каково мне?

– У меня нет чувств ни к каким другим парням, а когда я целуюсь с кем-нибудь, то стараюсь помнить, как его зовут.

С этими словами я спускаюсь по веревочной лестнице обратно на улицу. Пусть получилось немного драматично, но вы должны понять: если бы я осталась, было бы только хуже. Да и вообще погордитесь, что я учусь держать себя в руках.

И вот я наконец уютно устраиваюсь в своей кровати, но стоит мне только заснуть, как вновь начинается кошмар.

Я свисаю с моста, подо мной яростно клокочет белая вода. Единственное, что удерживает меня, – это рука Алексея, за которую я цепляюсь из последних сил.

– Я не хочу умирать, я не хочу умирать! – кричу я и смотрю вниз, на воду, которая сейчас, кажется, в ста километрах от меня.

– Не волнуйся, Нина, я никогда не отпущу тебя.

Ни-и-и-на-а-а, Ни-и-и-на-а-а, Ни-и-и-на-а-а. Это имя повторяется эхом снова и снова, смешиваясь со звуком бурлящей воды.

– Нина? – Я сердито смотрю на Алексея. – Ну нет.

И после этих слов, будто по волшебству, мы меняемся местами – теперь Алексей висит над водой, цепляясь за мою руку.

– Я не специально! – умоляет он меня. – Ты же знаешь, я люблю только тебя!

– Уже слишком поздно, – отпуская его, говорю я.

– Леле, нет!!! – Он падает, падает, падает. Это разбивает мне сердце – как бы я хотела вернуть его, но, как уже было сказано, слишком поздно.

Сцена меняется, быстро и словно в тумане, как это всегда происходит во снах, и ты не знаешь, где заканчивается один и начинается второй. Теперь мы с Алексеем стоим на пирсе под проливным дождем – почти как в «Дневнике памяти», только в более модерновой, почти научно-фантастической его версии.

– Я ждала тебя семь минут! – промокшая до нитки, кричу я.

– Я писал тебе в Твиттере пять раз!

– Ты писал мне в Твиттере?

– Мы не расстались! – сжав руки в кулаки, с горечью говорит он.

С облегчением, почти без сил, я тянусь к нему, чтобы поцеловать. Лишь один поцелуй – и весь этот хаос, вся боль исчезнут.

– Мы не расстались, – повторяет он. – Но сейчас расстаемся.

Он делает шаг, и вместо поцелуя я падаю лицом на замерзшее озеро.

Проснувшись, я ощущаю тошноту, а сердце колотится как бешеное. С моим рассудком серьезно что-то не так, за всю свою жизнь я еще никогда не испытывала такой болезненной тревоги.

В понедельник на английском Алексей ведет себя сдержанно, даже прохладно – приветствует меня поцелуем в щеку, если это можно так назвать, да и то громко сказано. Но он хотя бы заметил меня, в отличие от Дарси.

– Привет, Дарси, что происходит? – Она выскакивает из класса сразу же после звонка, но мне удается догнать ее.

– Не знаю, Леле, это ты мне скажи. – Дарси уходит вперед.

– Притормози, помедленнее. Куда ты так торопишься?

– В класс. На второй урок. И по-моему, тебе тоже не помешает поторопиться.

– Да хватит бежать! Я хочу поговорить с тобой. Почему ты так себя ведешь?

– Хочешь поговорить об этом? Ладно! – Дарси резко останавливается. – Ты кинула меня в пятницу.

– Ты о чем? Ничего подобного. – Правда ведь? Пятница прошла как в тумане, я уже ни в чем не уверена.

– Мы хотели потусоваться вместе после твоей VIP-вечеринки, помнишь? Только ты так и не пришла. И у тебя даже не хватило совести сказать, что ты кидаешь меня, просто взяла и продинамила. Я написала тебе, спрашивала, все ли в порядке, но ты даже не ответила!

– Погоди, это неправда, – вспоминая, говорю я. – Я ответила тебе. Написала приезжать в «Мондриан». Там я и была. Это ты мне ничего не ответила.

– Я не получала от тебя никаких сообщений, – отрезает Дарси.