Принцесса так же молча вернулась – во влажной сорочке, села у костра на ствол, безразлично глядя на поджаривающееся мясо. Макс достал нож.

– Я вам сделаю прорезь на спине, – сказал он, – чтобы крылья были наружу, по жаре будет легче. Повернитесь.

Богуславская взглянула с благодарностью и повернулась – и он вырезал на сорочке в районе лопаток прямоугольник, помог вытянуть крылья – управлялась она с ними еще неуверенно, пришлось разрезать сзади воротник и потом связать его узлом. Пух был длинный, очень мягкий и забавно щекотал кожу. Макс уже и забыл, как ощупывал свои крылья, когда только осознал себя здесь. Точнее, Охтор ощупывал.

– Мясо скоро будет готово, – сказал он, обжигая на костре тонкую палочку. Разложил на коленях отрезанную от сорочки мокрую ткань, коснулся горячего кончика палки языком. – Смотрите, Алина. Вот это, – он нарисовал вытянутую дугу, – залив Мирсоль. Мы находимся примерно здесь, – Макс ткнул точку в начале дуги, снова сунул палочку в костер. – Впереди ориентиры – два холма, расположенные параллельно морю, на них сломанные ветром папоротники. Это примерно треть пути, – смоченный слюной, импровизированный карандаш нарисовал холмы. – Дальше пойдет не такая легкая местность. И начнутся владения местного тха-нора. Здесь, – он ткнул палочкой далеко от залива, – находится его твердыня. Крепость Аллипа. Вдоль твердыни идет тракт, который тянется до самой столицы. А если от крепости пройти по прямой к горам, – в конце дуги залива появилась широкая полоса горного плато, – то вы выйдете на берег залива, к нашему поселению.

– Зачем вы мне это рассказываете, профессор? – безжизненным голосом осведомилась Алина.

– Потому что со мной может случиться что угодно, – резко объяснил он. – А вы должны выжить. Если я погибну, найдете в поселении его главу, Нерху. Я рассказывал ему о долине, где нашел бога. Он отведет вас в горы, к нему.

Принцесса сжалась еще больше. И мясо ела монотонно, словно не замечая, и выпила-то всего пару глотков воды, и спать легла, отвернувшись, молча. Макс, ополоснувшись, поставил вокруг слабенький щит, только чтобы проснуться, если будет нападение, покосился на сжавшуюся Богуславскую и лег рядом.

Заснул он мгновенно. И опять проснулся через короткое время. Лес был полон ночных звуков, но не это заставило его открыть глаза. Девушка рядом беззвучно рыдала, глотая слезы и дрожа всем телом, – а он-то удивлялся, что она такая молчаливая. Макс некоторое время послушал сдавленные всхлипы и судорожные сглатывания, снова снял куртку и накрыл спутницу. Погладил по плечу. Принцесса замерла.

– Не надо заранее оплакивать себя, – проговорил он ровно. – Мы еще живы, Алина.

– Мне страшно, – прошептала она дрожащим голосом.

– Я знаю. Это нормально.

– Я хочу домой, профессор.

– Постараюсь вас вернуть, Алина. Не плачьте.

Она повернулась лицом к нему, почти вплотную, схватила за руку. Ночное зрение сделало ее черты более резкими, сияющие зеленым глаза лихорадочно блестели.

– Вы ведь не умрете, лорд Тротт?

– Постараюсь, – сказал он успокаивающе. – Спите, Алина. Завтра будет не легче.

– Вы всегда говорите правду, не так ли? – горько пробормотала она.

– Я вру чаще, чем вы думаете, – усмехнулся Макс. Пальцы ее сжимали его ладонь до боли.

– Никогда не думала, что такое может случиться, – шептала принцесса, – я не знаю, кто я, зачем я здесь, почему именно со мной это случилось?! Я даже не знаю, как я выгляжу!! Только понимаю, что внешность вернулась к моей изначальной, – но что можно разглядеть в воде?!

– Вы очень похожи на свою мать, – вполголоса проговорил Тротт. – Только разрез глаз в отца и цвет волос темнее. И линия губ отличается.

– Мама была красивая, – вздохнула принцесса, чуть расслабившись.

– Да, – согласился Макс суховато.

– Вы встречались с ней?

– Да.

– Получается, у меня нет ни мамы, ни отца, лорд Тротт.

– Мне жаль, Алина.

Она вздохнула. Но больше не всхлипывала.

– На самом деле ведь вам все равно, лорд Тротт. И я вам никто. Зачем вы вообще пришли за мной?

Он снова усмехнулся – последнее прозвучало почти агрессивно.

– Потому что я единственный, кто может это сделать, Богуславская.

Голос ее становился тише, невнятнее. И рука расслаблялась, и не сжималась она так больше.

– Вы хорошо деретесь… лорд Макс…

– Большой опыт, Алина.

– Научите меня… я хочу уметь защищать себя…

– Этому учатся годами.

– Все равно… все равно…

Она ровно задышала, прижавшись к нему коленками, так и не выпустив руку. Тротт некоторое время смотрел на ее спокойное лицо, затем потянулся поправить куртку – и остановил себя, покачал головой, поджимая губы. Закрыл глаза. Одно понятно: нужно довести ее до Источника. Знать бы, что там впереди и что сейчас происходит на Туре.

1 февраля, среда, начало сезона Белого Целителя, Поворот года

В Бермонте весна календарная наступала на два-три месяца раньше, чем весна реальная, но это не мешало жителям радоваться увеличившемуся световому дню и праздновать Поворот года к лету. Несмотря на то что на северных территориях все еще продолжалась полярная ночь, народ жег высокие костры, пил горячее ягодное вино и угощал им огненных духов, плеская его в пламя, – пусть напьются сладким медом и вином, наберутся сил, чтобы подняться в небеса и уговорить солнце не задерживаться.

Важно выступали в замках и селениях линдов – баронств Бермонта – женщины берманов, гордясь округлившимися животами. Много детей зачиналось в Михайлов день, первое полнолуние августа, много и осенью, так что весна для потомков Хозяина лесов была временем плодовитым, материнским.

Зима в этом году уродилась мягкая, морозы и не лютовали-то совсем, и все знали, кого за это благодарить – солнечную королеву, подарившую мужу любовь и жизнь, а стране – тепло. И снова звучали молитвы всем богам и Триединому вернуть ее, не оставлять короля без жены, а Бермонт – без королевы и наследников.

Его величество Демьян, несмотря на подготовку к войне, с утра принял участие в торжествах. Подданным пока негоже знать, что одно испытание, скорее всего, скоро сменится другим. К тому же все, кому нужно, уже были в курсе, и к дуге Медвежьих гор, закрывающей Бермонт и от Йеллоувиня, и от Рудлога, постепенно стягивались войска. Конечно, прикрыть больше двух тысяч километров пиков невозможно, но одно дело – перебрасывать в случае атаки войска из ближайших районов, а другое – собирать по всей стране.

Но пока в столице было радостно и солнечно. Еще не закончились объявленные дни траура по погибшим правителям соседних стран, но жизнь течет своим чередом, и народ выходил на улицы праздновать. Демьян с матушкой и придворными после тщательной проверки службой безопасности посетили службу в Храме Всех Богов – и жена его, медведица, спокойно стояла под правой его рукой, слушая слова молитвы. Потом Бермонт провел праздничный завтрак с главами линдов, в том числе с сыновьями опальных линдморов, ныне пребывающих в медвежьем обличье, выслушал просьбы и милостиво разрешил короткие встречи с заложницами и детьми. Заодно объявил о предстоящих свадьбах: гвардейцы к брачному наказу его величества отнеслись со всем рвением, и чуть ли не треть заложниц выходила замуж. Матушка, леди Редьяла, строго следила, чтобы все было добровольно.