соглашусь, просто шел.

Взял мои вещи и парочку не пойми откуда взявшихся пакетов. Еда, наверное, так непривычно.

Поймала себя на мысли, насколько я неподготовлена. Насколько тепличными были мои условия всю жизнь. Да я даже готовить почти не умела, не то что закупки какие-то вести.

Вот так вот жить одной очень страшно. С места в карьер, как говорится. Но сейчас уже прошло время для раскачки. Оно попросту упущено. Надо было гораздо раньше озаботиться бытовыми навыками.

Дом был очень красивым. Здесь вообще считается что-то типа исторического района. Высокие потолки, большие окна. Интересно, какой окажется квартира.

– Миша, дорого съем обошелся? Я постараюсь найти работу и…

Он остановился и сверкнул в меня взглядом, полным бешенства. Осеклась на полуслове. Но не думает же он, что я собралась стать вот такой вот содержанкой?!

– Давай мы проясним один момент сразу, Рита. Сейчас денег у тебя нет, но они есть у меня. Твоя же задача – поправить здоровье и выносить ребенка. Потом я не загадываю. Иметь дело с твоим смущением или вот этим вот «найти работу» я не желаю. Тема закрыта.

Прикусила язык. Вот как у него это получается? Вроде бы и рот мне закрыл и при этом очень по делу все сказал. Грубовато? Да. Но я же нежная фиалка и Мишу слишком давно знаю, чтобы понимать: это еще он со мной нежно.

– Хорошо.

От моего ответа он напрягся еще больше. Словно ожидал споров и подвохов и сгруппировался из-за их отсутствия. Вот такой он: всегда ждет самого худшего.

Мы пошли дальше и нырнули в аккуратный подъезд. Тут было очень уютно, хоть и местами обшарпано. Стояло много цветов. Неповторимый аромат старенького жилого фонда.

Поднялись на второй этаж. Там высокая дверь. Скрипучая такая. Она пропустила нас в тамбур, где уже стояли современные модные полотна. Вот одно из них Миша и открыл.

Я зашла и сразу же поняла, что это наверняка стоит целое состояние! Такие квартиры словно сошли с обложек дизайнерских журналов. Вроде ничего необычного, но видно, что это лишь первое впечатление.

– Миш, это очень дорого. Твой отец…

Осеклась. Я знала, что он сам не может такое оплачивать. На самом деле иллюзий я не питала. Самсонов тоже не работал, но сидеть на шее у его семьи в таком качестве я не собиралась.

– При чем здесь мой отец?

Он ощетинился. В машине разговор хоть как-то клеился, а сейчас между нами снова пропасть разрасталась. Качели, вечные качели. Смущенно ответила:

– Миша, я знаю, что ты не работаешь и не имеешь возможности за это платить. Я помню твои слова, но мне неудобно жить в такой роскошной квартире, когда для комфорта можно найти скромнее. Пойми меня, это не выпендреж…

– Я контракт подписал. Теперь выступаю за клуб…

Я глаза выпучила от восторга. Даже забывала дышать на мгновенье. Потому что посмотрела в черные радужки и пропиталась неожиданно наступившим спокойствием.

Миша. Пошел. Играть! Это заучит настолько невероятно, что я даже пропускаю мимо ушей название клуба, а когда на автомате переспрашиваю, то глаза расширяются еще сильнее.

– Ничего себе… Обещаю, мы с дочкой не пропустим ни одного матча!

Он неестественно дергается и часто-часто моргает. А на моем лице проступает восхищенная улыбка. Играет! За клуб! Контракт! Он даже представить не может, что это для меня значит.

Пожалуй, я последний раз так радовалась, когда услышала сердцебиение малышки. Потому что то была жизнь, но и здесь жизнь! Жизнь, за которую я не отвечаю, но стала толчком к ее продолжению.

Мне хочется к нему подскочить и обнять, заверещать от восторга. Я неуверенно мнусь, а он странно смотрит на меня. Я не выдерживаю…

Во мне сейчас столько эмоций, что просто не могу устоять на месте! Срываюсь неуверенно подхожу к нему и порывисто обнимаю. Он дергается снова, словно я ему нож в живот собралась втыкать. Но руки на спину мне опускает.

Он огромный, теплый, и я с наслаждением вдыхаю его странный, но такой родной аромат. Порывисто выдыхаю:

– Поздравляю! Это просто потрясающая новость!

И я правда рада до чертиков. За него радоваться мне проще, ведь на самом деле я уже несколько лет ищу это… Жизнь в его глазах, желание двигаться вперед. И впервые нахожу.

В его объятьях так уютно и удобно, а еще… А еще становится жарко, внизу живота приятно щекочет, и я понимаю, что неожиданно чувство радости сменилось другим, внезапным и всепоглощающим.

Вспомнились слова доктора про половой покой, и я покраснела. Насколько порывисто я навязала ему эти объятия, настолько же резко и отскочила, пряча наверняка покрасневшее до корней волос лицо.

– Спасибо.

Могу поклясться, что расслышала в его голосе странные, хриплые нотки. Точно такие же, как тогда, в клубе. Но чего только не привидится с моими гормонами. Это ненормально.

– В общем, если вдруг что понадобится ты звони, пиши. Я слышать не хочу ничего про неудобно и прочую чушь. Квартира недешевая, врать не стану, но она того стоит. Ты сможешь оставаться в ней столько, сколько потребуется.

Да, здесь правда очень красиво. Я бы даже сказала, по странному уютно, мило. Кажется, и функционально. Но что я знаю о быте?

– Я пошел?

Я резко вздернула голову. Посмотрела прямо на него и смутилась. Если честно, мне было немного страшно оставаться тут одной. Просто потому, что для меня это слишком ново.

Вот только язык словно закостенел. Я смотрела на Мишу и не могла и слова вымолвить, открывая и закрывая рот, как рыба. Хочу, чтобы он остался, но как ему об этом сказать?

Глава 42. Миша

Она смотрела на меня своими невероятными широко распахнутыми глазами, а я, как идиот, дышал. Дышал, мать твою! Потому что, когда она неожиданно бросилась в мои объятия, это не только дух из меня вышибло.

Вспышка желания прострелила так очевидно, что мне реально стремно стало, что она заметит. Какой нахрен стояк вообще? Вот и дышал: на четыре счета вдох, на четыре задержка, на четыре выход и снова задержка. И так по кругу.

Она все равно стеснялась, а меня это бесило. Раздражало ее дурацкое желание какой-то мнимой самостоятельности. Не время для нее сейчас. Заботушка, блин.

Еще и отца приплела. Вот и я ляпнул про контракт. О нем вообще не знал пока еще никто. А ей сказал и никак не ожидал реакции. Такой реакции. Словно солнце выглянуло из-за туч.

Ее лицо посветлело и сразу же изменилось. Она