У меня плечи свело от напряжения.

Я облизала губы, чувствуя, как их касается холодное испуганное дыхание и очень медленно сказала:

— Ранение в голову всегда болезненно. Даже если ты под кайфом, выстрел будет удачным. И разумеется, я здесь не одна.

Вампир безропотно поднял руки и показал ладони. Он не хотел, чтобы я стреляла.

Это должно бы успокоить, но только не меня — вампир улыбался, словно продавец акций «МММ». Такая вежливая, слегка насмешливая улыбка неуместная на лице того, кто попал на прицел.

В кармане снова зазвонил телефон и я вздрогнула. В то же мгновение он отбил ствол в сторону и смачно врезал кулаком мне в челюсть.

Пол и потолок покачнулись, а спине стало жестко и колко. Больше всего испугал хруст — костей, челюсти или стены, на которую я налетела, прежде чем свалиться. Боли не было. Боль будет позже, и судя по запоздавшей реакции нервных окончаний — очень сильной.

Я перевернулась на живот и встала на четвереньки. Уронила пистолет, нужно подползти, выстрелить, пока он меня не прикончил…

Я хотела сделать это ловко и быстро, но вместо этого пыталась обрести равновесие — голова кружилась так, что тошнило. Я смотрела на пол качающийся, как лодка в бурю, и боролась с внезапным приступом «морской болезни».

Вампир прошел мимо и захлопнул дверь в подвал. Я поняла, что он еще в кладовке, когда получила пинок по ребрам. Не сильный и почти беззлобный. Он обшарил мои карманы — я не видела этого, сосредоточившись на этом беспокойном полу, но карманы стали легче.

— Дура, — сказал вампир, подобрал мой пистолет и вышел из кладовки.

Вернулся он быстро. Я все еще пыталась справиться с «качкой». В спине просыпалась ноющая боль, она усиливалась, когда я переносила вес на руки. Лицо онемело и ощущалось маской, с той стороны, куда пришелся удар, разгоралась тянущая боль в челюсти. Вампир ходил вокруг, в поле зрения то и дело мелькали носки ботинок.

— На стоянке стоит машина. «Мерседес». Твой?

Я хотела сказать: «да», но когда открыла рот, на пол потекла кровь со слюной и я закашлялась, сплевывая эту дрянь. Челюсть не заболела сильнее и я понадеялась, что он мне ее не сломал.

Вампир продолжил:

— Внутри никого нет. Мэр уехал вместе с охраной. Ты одна, да? И нагло блефуешь?

Я кивнула и меня повело еще сильнее. Нехорошо сдавать своих, даже если они тебя подставили не вовремя сделанным звонком. Может, они меня хотя бы достойно, с почестями, похоронят.

— Я бы подумал, что мэр решил ловить меня на живца, но он произвел впечатление серьезного человека. А ты — нет.

Вампир укоризненно зацыкал.

И я, услышав этот звук, вспомнила его. Я уже слышала его раньше — в телефонной трубке, когда, злая и замерзшая, ехала домой с несостоявшейся встречи с Мариной.

Преодолев тошноту, я подняла голову. Вампир смотрел на меня, самоуверенно и нагло, и недобро ухмылялся.

Я не помнила, зачем он тогда звонил, но это определенно был он. Я связала одно с другим: Марина, вампир, звонок, цветы на утро. Не ты ли оставлял по городу трупы на пару со своим подстреленным дружком?

— Ладно, охотница, — вздохнул он. — Поедем, прокатимся. Планы насчет тебя просто грандиозные…

О, я сразу поняла, что это означает! В контексте ситуации трудно не понять.

Я стану следующей убитой охотницей, а потом Эмилю принесут цветы.

Вампир схватил меня за шиворот и рывком поднял, я болталась, как нашкодивший щенок, пытаясь устоять на разъезжающихся ногах. Голова еще кружилась, но меня не стошнило. Может, это и не сотрясение, просто сильный удар.

Он пытался меня волочь, но это непросто, когда тот, кого тащишь, едва стоит. Я быстро сориентировалась и подогнула ноги, как будто меня покинули последние силы, и я вот-вот грохнусь в обморок. Вампир выматерился и попытался волочь меня по полу. Пока мы изображали пьяную пару, его куртка задралась и я увидела пистолет, по-простому заткнутый за пояс сбоку. Он успел его подобрать, но не спрятал и не выбросил, а это давало мне хотя бы теоритический шанс.

Он вдруг бросил меня, и я растянулась в узком коридоре, откинув голову и прикрыв глаза, как будто я отключилась. Вряд ли поверит — меня выдавало слишком частое для обморока дыхание.

— Хватит притворяться! — зашипел вампир. — Вставай, пока не отпинал!

Он склонился надо мной и начал стаскивать расстегнутый и перекрученный пуховик.

Что это он задумал?!

Я резко открыла глаза. Хитрость не удалась, а вампира с неясными планами лучше держать на виду. Он сорвал с меня один рукав, а затем вцепился в воротник и зло дернул. Пуховик был старым, ткань не выдержала и порвалась с громким треском, наружу вылетел синтетический наполнитель, похожий на клочья воздушной блестящей ваты.

— Твою мать! — зарычал он, отмахиваясь от «лебяжьего пуха».

Я вывернулась из пуховика. Лучше шанса не будет, а если умирать, то лучше сейчас, в драке, чем потом, под пытками. Пальцы сомкнулись на рукоятке пистолета прежде, чем я об этом подумала, и я вырвала оружие у него из-за пояса.

Он отшатнулся с моим пуховиком в руках, и первая пуля прошла сквозь него. Позади вампира вылетело облачко синтепона, в стену ударили брызги крови. Я не думала, удачно ли попала или нет, а стреляла, пока вампир не упал на пол, а магазин не опустел наполовину.

Переводить дух было некогда. Я встала и попятилась назад, пока не оказалась снова в кладовке. Если бы я чувствовала себя лучше, проверила бы труп, но сейчас просто хотела улизнуть.

Я была уже почти у двери в подвал, когда услышала треск — трещало и лопалось дерево. С таким звуком доски ломают об колено, только шум шел со всех сторон, будто маленькая кладовка сминалась вокруг нас.

Я ткнулась лбом в пол и прикрыла голову руками. Что-то плашмя грохнуло об каменный пол, и я поняла, что происходит, когда дверь, ломаясь, как старый картон, упала на меня.

— Дымы! — зычно рявкнул голос где-то позади меня.

По деревяшке, лежавшей на моей спине, запрыгала какая-то дрянь, и шлепнулась прямо передо мной. Нос и рот залепил едкий дым. Я закашлялась, прижимаясь к полу, оглушенная и дезориентированная.

С меня спихнули обломки двери, подхватили подмышки и поволокли из каморки. Навстречу, прямо из клубов дыма, появился кашляющий Никита. Я поняла, что тащит меня Чернов и брыкнулась, чтобы отпустил. Меня подняли с двух сторон.

— На воздух! — скомандовал он.

Они посчитали, что «воздух» — это первый этаж гостиницы и довели меня только до фойе. В общем, воздуха тут хватало. Сильно тянуло из разбитого окна, и я сидела на полу прямо в осколках, пытаясь отдышаться.

Напротив, на корточки присел Никита.