Владимир Николаевич глубоко вздохнул, медленно выпустил воздух из легких и спросил:

– Камер наблюдения точно не было?

– Не было, – успокоил его Виталий.

– А видеорегистраторов?

– Мы в любом случае фургон там не светили!

– Это плюс, – поморщился Шептало и недобро глянул на меня. – Мастерка, Лед, у тебя сильно приметная. Не находишь?

Я стянул толстовку, на спине которой красовался крылатый череп, и кинул ее на сиденье.

– Так лучше?

– Хоть что-то, – кивнул Шептало и вдруг скомандовал: – Выметайтесь.

Подобный поворот событий оказался полной неожиданностью и для меня и для Виталия.

– В смысле – выметайтесь? – на всякий случай уточнил я.

– В прямом. – И куратор указал на дверцу. – Свободны!

– А допрос?

– Это не ваши заботы.

– Ну так мы подождем…

– Лед, – устало поморщился Владимир Николаевич. – Ты просто не представляешь, как я за эти дни от тебя устал. С Романом поговорю сам – и точка. Результаты будут утром. А теперь прекрати тратить мое время!

Прихватив рюкзак, я выпрыгнул на потрескавшийся асфальт, Виталий вылез следом, и фургон немедленно укатил прочь.

– Тебя домой везти? – спросил парень.

– Сейчас узнаю. – Ежась от прохладного ветерка, я отошел в сторону и позвонил Алене: – Ты как?

– Работаю, – отозвалась Зимина.

– Не получится вырваться?

– Никак.

Особого сожаления по этому поводу в голосе девушки не ощущалось, и я решил закругляться.

– Ладно, тогда не буду отвлекать. – Но тут же всполошился: – Стой! Как расчеты? Обработали новые данные?

– Обрабатываем, – после едва уловимой заминки ответила Алена.

– И как, средний уровень по городу сильно растет?

– Пока ничего не скажу, но в любом случае критический уровень много выше. – И Зимина поспешила закончить разговор: – Слушай, не могу сейчас разговаривать. Давай до завтра…

– До завтра, – пробормотал я.

– Ну? – с нетерпением уточнил Виталий.

– Домой.

– Сейчас машину выгоню.

– Давай быстрей. Холодно. – В одной футболке на свежем ветерке было и в самом деле зябко.

Парень скрылся на проходной, и вскоре на улицу вырулил служебный внедорожник. Я забрался на заднее сиденье и попросил:

– Поставь Наговицына, что ли.

– Хочу новости послушать, – отказался водитель выполнить мою просьбу и включил радиоприемник.

– …продолжается розыск преступников, совершивших вооруженное нападение на инкассаторов банка «Зимний»…

– Очень, очень интересные новости, – съязвил я и откинулся на сиденье.

Виталий демонстративно выключил магнитолу, и дальше мы ехали в тишине. Перед самым перекрестком Пилотов и Гвардейцев, я хлопнул парня по плечу и указал на двухэтажное здание красного кирпича.

– Припаркуйся у киоска с цветами.

– Зачем?

– Надо.

Водитель резко вывернул руль и через две сплошные проехал к противоположной обочине.

– У тебя права никогда не забирали?

– Давай быстрее, – не скрывая раздражения, потребовал Виталий.

Я выбрался из внедорожника, миновал цветочный киоск и вошел в алкомаркет, занимавший помещение на первом этаже бывшего комбината бытового обслуживания.

Раньше здесь аптека была, но все течет, все меняется.

Оглядев заставленные разнообразными бутылками полки, я понял, что могу зависнуть тут надолго, и улыбнулся девушке-консультанту:

– Не подскажете, у вас сидр есть?

– Да, конечно. – И меня подвели к холодильнику. – Вот, выбирайте…

Я озадаченно взял одну из стоявших наособицу алюминиевых баночек «Rekorderlig», прочитал состав напитка и поставил обратно.

– А натурального нет? В обычных бутылках, как шампанское?

– К сожалению, нет.

– Жаль.

Девушка поняла, что клиент потерян, и без особой надежды предложила:

– Вот, кальвадос посмотрите. Его тоже из яблок делают.

– Это что такое? – заинтересовался я.

– Коньяк, только не из виноградного сока, а яблочного.

Я первым делом глянул на ценник и досадливо поморщился. Потом вспомнил о так и жегших карман подотчетных деньгах, взял с полки подарочную коробку «Pere Magloire» с двумя бокалами и отнес ее на кассу.

– Наша карта у вас есть?

– Нет, – ответил я, отсчитывая деньги. – И пакет, пожалуйста.

Спрятав коробку в фирменный пакет с синим мамонтом, я вышел на улицу и зашагал к курившему у автомобиля Виталию.

– Чего взял? – поинтересовался тот.

– Литр водки и пару пива заполировать, – усмехнулся я в ответ и забрался на сиденье. – Едем, что ли?

Задумчиво глянувший на меня Виталий выкинул окурок в урну и уселся за руль. Второй раз через две сплошные он разворачиваться не стал и доехал до ближайшего светофора. Там крутанул руль, подрезал отъезжавшее от остановки маршрутное такси и утопил педаль газа в пол, заставляя резко ускориться неповоротливый внедорожник.

– Камикадзе, блин, – только и пробурчал я.

Парень ничего не ответил, уже не особо лихача, довез меня до дома, но стоило выбраться из автомобиля, он опустил стекло и спросил.

– Слушай, а ты знаешь, что слово «affliction» значит?

– Не-а, – опустил я взгляд на свою футболку. – На распродаже взял.

– Да я просто посмотрел в словаре. «Affliction» – это бедствие или несчастье. Очень тебе подходит, не находишь?

Я на миг замер, обдумывая ответ, затем вернулся к внедорожнику и, просунув руку в окно, откинул с груди Виталия лацкан незастегнутого пиджака.

– То есть, если ты надел футболку со знаком качества, это не просто футболка, а как бы намек?

И, довольно хохотнув, зашагал к подъезду. Будут меня еще подкалывать всякие…

Поднявшись в квартиру, я первым делом убрал обрез в сейф, затем немного послонялся по пустым комнатам и, решив не обманывать самого себя, распаковал бутылку кальвадоса. Налил в не по-коньячному узкий и высокий бокал золотистой жидкости по риску «2 cl», пригубил, наслаждаясь необычайно мягким вкусом с интересной кислинкой, и одним махом влил в себя все двадцать грамм.

Хорошо.

Хорошо, если под настроение. А вот настроения как раз и не было.

Пить не хотелось, хотелось выпотрошить Романа, сходить поужинать куда-нибудь с Аленой… да много чего хотелось. Пить – нет.