– Ее нож-то был! Про нее тебе говорил! Злодейка она! Переветница![23] – Бронеслав схватил Варвару за косу. Встал и ее поднял. – Что ж? Простишь ее? Кабы не гонца, а тебя убила?

Князь и Варвара поглядели друг на друга и словно в чем-то уверились[24]. Варвара опустила глаза. Князь приказал:

– Отпусти девке косу.

– Ай убежит? Поговорить бы нам надо.

– Поговорить можно. – Олекса, не отрываясь, глядел на Варвару. Глядел и наглядеться не мог. – Что ж не поговорить? Веди ее в терем.

Борис Негочевич бухнулся князю в ноги:

– Не губи девку, ни в чем не виновата. Третий день за обоз радеет.

– А ты, купече, делом займись. Не в свое дело носа не суй!

Олекса пошел в терем, Бронеслав потащил Варвару за ним. В горнице бросил в ноги Олексы. Тот едва сдержался, чтобы не подхватить ее на руки.

– Как зовут?

– Варвара.

– Переветница она! – с жаром выпалил Бронеслав. – Подосланная!

– Слышал, что купец псковский сказал? – Князь Олекса недовольно повел бровью. – Третий день с обозом идет. Гонца убить не могла.

– Ему и соврать – недорого взять! Оба заодно.

– Думай, что говоришь! Честного купца не марай! Негоже! А злишься, что прижала она тебя в Немецком дворе. С девкой не справился, вот и лютуешь!

Варвара подняла голову:

– Так и было.

– Узнала меня? – тихо спросил Олекса.

– Узнала… – ответила она и опустила глаза.

– Оставь нас! – приказал Олекса Бронеславу. – Кликну, коли понадобишься.

Бронеслав нехотя вышел. В светелке столкнулся с Устиньей.

– Где князь? – спросила она.

– В горнице милуется с переветницей, – зло ответил Бронеслав.

– Правда ли? – ахнула княгиня.

– Вестимо!

– Врешь!

– Оно бы хорошо, коли так! – Бронеслав надвинул шапку на брови и вышел прочь.

Устинья прокралась к резным дверям горницы и, приложив ухо, услышала голос мужа:

– Сбежать от меня хотела?

– Моей вины перед тобой нет, – ответил звонкий девичий голос.

– Жизнь мою спасла. Кабы не ты, зарубили. Спасибо за это.

– Благодари бога.

– Тебя искал. В избушку наведался, старик-травник сказал – сбежала.

– А ты и поверил? – В девичьем голосе послышалась нежность.

Устинья переступила, и под ногами скрипнули половицы.

Олекса крикнул:

– Кто там еще?!

Послышалась тяжелая поступь, Устинья зажала ладонью рот и бросилась в сторону. Сбежав по лестнице в подклеть, услышала голос мужа:

– А ну, стой!

Вернувшись в горницу, Олекса подошел вплотную к Варваре:

– Откуда ты только взялась?.. – Он протянул руку, но она отвела его ладонь.

Подняла глаза, взглянула на него – как будто воды в жаркий день подала.

– Думала – привиделся. А ты – вот, рядом, живой.

Князь крепко обнял ее.

– Дня не было, чтобы не мечтал о тебе. Как теперь быть?

– Жена у тебя есть.

– Не любая она мне, мальчишкой оженили. Тебя полюбил больше жизни. Верь мне!

– Отпусти, обоз уйдет, опоздаю…

– Вижу, что-то задумала. – Олекса отступил и строго спросил: – В обоз зачем напросилась?

– Служить правому делу.

– Твое дело – детей рожать да мужу угождать.

Варвара подбоченилась и едко заметила:

– Кабы не я, тебя бы на куски порубили!

– Знаю, что бой-баба. Только я тебя такой полюбил. Теперь никуда не отпущу!

– Нет у тебя права. Не твоя дворовая.

– Я – новгородский князь Олекса Ростиславич. Что скажу, то и будет.

– Отпусти, – тихо попросила Варвара. – Нельзя мне оставаться. Должна уехать с обозом.

– Не отпущу, коли не узнаю всей правды! – стоял на своем Олекса.

Склонив голову, Варвара сказала:

– На шляху, у Черного озера, в засаде – ливонские рыцари-крестоносцы.

Князь переменился в лице:

– Откуда известно?

– Ратники мои перехватили письмо. Немецкие купцы из Новьгорода сговорились с ливонским магистром.

– Предатели!

– Передали ему, когда обоз выйдет из Новьгорода и по какой дороге поедет.

– Значит, поджидают в засаде?

– Поджидают не только ливонцы.

– Кто еще?

– Ратники мои…

– Заступниками выйдут? Не всех перебили?

Варвара усмехнулась:

– Еще остались!

– Ну вот что… – Князь Олекса принял решение: – К обозу приставлю отряд. Дружина пойдет с ним немалая. Но ты останешься здесь.

– Нет, – ответила Варвара. – Честь свою блюду. Своих предавать не обучена. У нас уговор, что поведу сани нужной дорогой, в обход Черного озера.

– Посажу на первые сани смышленого человека. Где скажешь, обоз проведет.

Варвара жарко воскликнула:

– Предать не могу! Поверили мне! Отпусти!

Князь Олекса отвернулся, глянул в разноцветные оконные стекла.

– Светает.

– Пусти, Олекса, пусти!

Еще раз поглядел на нее, будто прощаясь.

– А коли не вернешься, как мне жить без тебя?

– Вернусь. – Варвара горячо поцеловала его в губы. Потом отстранилась и сказала: – Жди меня.

Съемки начались только после полудня. Сценарист Критский явился на съемочную площадку невыспавшийся, с красными глазами и отекшим лицом. Артистам раздали вновь отпечатанные листы текста и предупредили, что в сценарий внесены существенные изменения.

Лионелла приехала в лес на своей машине и сразу отправилась в автобус на грим. Оттуда вышла в кожаных портах, кацавейке и столкнулась со Стрешеневым, которого привезли в автозаке.

– Здравствуй, Лионелла, – сказал он и с надеждой заглянул ей в глаза.

Она тихо спросила:

– Как ты, Максим?..

– Не останавливаться! – Конвоир дернул Стрешнева за наручники и втолкнул в автобус.

У Лионеллы заскребли на сердце кошки, но чем она могла помочь? Разве только выучить роль, чтобы не причинять ему дискомфорта.