— Что будем делать с ранеными? — неслышно подошедший Лейф Стурлассон вырвал меня из затягивающей трясины мыслей обо всем сразу. Мы можем отправить их обратно на Русь под надежной охраной.

— И хотелось бы, да не получится, — вынужден был отказаться я от выдвинутой идеи. Места тут, сам понимаешь, неспокойные. Придется выделить большую охрану, а нас и так не слишком много. Поедут с нами, на телегах, их теперь у нас предостаточно. Как только выйдем к Днепру, отправим их на драккарах прямо в Киев. Недолго ждать то осталось.

— И то верно. Лекари у нас тут хорошие, травы нужные тоже в избытке, с запасом брать приучены. Но тогда еще спросить хочу. Когда дальше отправимся? С утра?

— Раньше, Лейф, куда как раньше. Через несколько часов. Да, я понимаю, что двигаться ночью не самое приятное, но такова жизнь.

— Людям нужен отдых

— Поспят на телегах, меняясь время от времени. Пока же Хана сюда. Одного.

Лейф поморщился. Посмотрел вокруг, взмахнул рукой, словно обводя окружающее пространство, после чего с доброй толикой яда в голосе произнес:

— Вот СЮДА? Это же печенег, он куда более разговорчив будет, если победивший его будет находиться в богатой обстановке.

— Вся роскошь вместе с моим шатром у Южного Буга осталась. Сейчас так и вовсе вернулась в Киев.

— Зачем тебе далекая своя, если есть близкая чужая? — радостно выдал довольно простенькую, но дельную мысль Лейф. Вытряси из хана все нужное тебе прямо в его бывшем шатре. Он будет раздавлен еще сильнее, чем если бы его притащили в твой.

Психолог, однако! Правда скажи я это ему, не поймет. Нет тут пока подобного понятия, да и еще много веков не будет. Только вот суть от этого не меняется. Оставалось лишь поблагодарить за идею и попросить во-первых показать мне месторасположение того самого ханского обиталища, а во-вторых, притащить туда самого хана. Чуть позже, конечно.

Что ж, пора познакомиться с роскошью в печенежско-ханском понимании этого слова. Любопытно, однако! Чувствую себя этаким посетителем музейной экспозиции. В родном времени сроду не любил их посещать, ограничиваясь иллюстрациями в книгах или на сайтах. А тут… сподобился. Гримасы судьбы, только на них подобное и спишешь!

Июль (червен), 988 год. Гнезно.

Бодра, весела, довольна! Именно эти три слова как нельзя лучше подходили к Вельмире с того момента, как от ее рук пал внесенный в «Красную грамоту» Кшиштоф. Ее ничуть не беспокоило то, что они вскоре вынуждены были покинуть трактир, отправившись прямо в ночь. Ведь оставаться в трактире, несмотря на всю вроде бы безопасность подобного, Вельмира не захотела. Сказала, что хоть в этой смерти и не должны никого заподозрить, но таково правило. Без нужды никогда не стоит оставаться рядом с тем, кого ты убил. Конечно, позаботившись перед отъездом о веской его причине.

Жрица Лады и позаботилась. Еще тогда, когда устроила крики и вопли у тела убитого ею. В малоосмысленных словах тогда проскользнули и те, что утверждали, что негоже порядочной женщине ночевать под одной крышей с мертвецом, да еще тем, с которым она только что разговаривала. И вообще, что близкое присутствием смерти можно смыть с себя лишь долгой молитвой в храме и щедрым пожертвованием на благо веры христианской. Поскольку же тут ничего такого нет, а Гнезно совсем рядом, то

И вот они уже в Гнезно. Добрались до стольного града еще ранним утром, без малейших хлопот въехав в него, уплатив стражникам у ворот въездную пошлину. Почти сразу же нашли место на постоялом дворе поблизости от городских стен. Ну так, чтобы в случае чего до ворот быстро добраться. Потом же отдых. Он нужен был и Станиславу, и Вельмире, и даже двум их «слугам». Войцех и Гавел, несмотря на силу и выносливость, тоже были не железными.

Долгий сон, просто отдых, затем они остались, а Войцех с Гавелом ушли. Ясно, что не просто прогуляться по городу! Излишним любопытством Станислав не отличался, потому предоставил событиям идти своим чередом.

Не думал и не гадал Станислав, что попадет в Гнезно при таких обстоятельствах. Чужое имя, супруга-обманка, к тому же еще и умелая убийца. Да и не просто так сюда приехали, чтобы стольный град посмотреть и себя показать! Совсем напротив. Его волнует только месть за убитую людьми епископа Карла любовь. Вельмира, она хочет лишь выполнить поручение, ей данное. Хотя и сама способна решать, что и как делать. Это она минувшим вечером и показала! Ну а сейчас

— Достаточно отдыха. Пришло время поработать! — радостно воскликнула Вельмира, заходя в комнату. Собирайся, муж, улицы Гнезно ждут нас. Особенно тебя, ведь хрупкой и нежной пани без крепкого мужского плеча в таком большом городе делать нечего.

— Просто проехаться по улицам или?..

— Встретиться с тем, кто знает, что стоит за запретом нанимать йомсвикинов, — не нала ему договорить жрица Лады. — Мы с тобой сейчас посланцы Болеслава Мшанского и таких как он порубежных владетелей, желающих расширить свои земли за счет пруссов-язычников. Помнишь еще?

— Опять обманными доверительными грамотками дорогу прокладывать Опасно.

— Не опасно на печи лежать, да с боку на бок переворачиваться, — хмыкнула красотка. Да и где она, опасность? Нам тут недолго находиться, как только поговорим, так и ищи нас по всем сторонам света. Грамотки то от тех людей, которых в стольном польском граде сейчас нет. А кто есть, так их именами прикрываться не станем. У меня грамот с запасом, все учтено заранее.

Разговаривая, Станислав одновременно собирался. Одеться побогаче, перстни да золотую цепь не забыв, меч с кинжалом на пояс привесить. Хотелось бы и бронь вздеть, да только не к месту это будет. Да и Вельмира, стоило лишь шаг сделать в сторону кольчуги, яростно сверкнула глазами, заявив:

— Не стоит! Ты идешь к людям духовного звания, со смиренной просьбой помочь слово, а может и делом. Негоже, чтобы они видели, что ты не только с мечом, но и в кольчуге пожаловал.

— А мы идем к ним? Ты не говорила.

— Мог бы и сам догадаться. Даже должен был Привыкай жить своим умом, не заемным. Тогда и жить сможешь дольше, и добиваться серьезных целей их тех, что сам перед собою поставил.

Возражать было бы глупо, Вельмира умела убеждать, приводя веские доводы. Да и не собирался Станислав с ней спорить. Себе дороже, это он еще по Драгомире помнил. Не девушка, сталь закаленная! Хотя в других областях жизни совсем иная, нежная и ласковая.

Когда они в сопровождении мрачной и хмурой парочки «слуг» неспешно шли по улицам города, Вельмира нарушила стоявшую до этого тишину:

— Надеюсь, ты не обижаешься на меня? А то молчаливый сегодня, грустный какой-то.

— На тебя? С чего бы, — невесело усмехнулся Станислав, пытаясь сочетать разговор с наблюдением за красотами Тнезно. Он помнил, что давно хотел попасть сюда, но только не так. Понимаешь, Магдалена, я ведь ждал этого.

— Чего?