– Не в ущерб основной работе…

– О, демоны-то, оказывается, ничем от обычных мужчин не отличаются. Тоже очень любят отговариваться работой! – Внутри меня все прямо кипело. Я ужасно, иррационально, бешено злилась на Вадима. А может, и рационально. Причины не так уж важны, когда в глазах уже потемнело от ярости.

– Ничем, – подтвердил Вадим. – Ничем не отличаются. И тоже любят.

После чего притянул меня к себе и поцеловал.

Целовались мы так, что я буквально потеряла голову. Дыхание перехватило, сердце забилось, как пойманная птица, я пошатнулась и ухватилась за плечи Вадима, чтобы не упасть. И тут же укусила его за губу: надо же проверить, каковы демоны на вкус! Не каждый день представляется такая возможность. Демон в ответ рыкнул и прижал меня к себе сильно-сильно, так, что я на секунду испугалась: только бы ребра целы остались… А потом страх улетучился, и осталась лишь ладонь Вадима на моем затылке, и его губы, и вкус его крови, пьянящий и искристый, и жар его тела.

Так прошло пять минут.

Или пять часов.

А может, мы не заметили, как минуло пятьдесят лет, и теперь вокруг нас по воздушным трассам шныряли юркие глайдеры.

А может, мы провалились в прошлое, и вокруг были болота, а вдали по берегу моря бродил какой-то высокий человек и вроде как планировал строить тут свой город…

Шмяк! Что-то врезалось в нас с размаха, я взвизгнула от неожиданности, а Вадим покачнулся, но устоял. И меня удержал. В самом деле, было бы очень нелепо свалиться на мостовую после такого классного поцелуя.

– Что это было? – выдохнула я. Имея в виду и неожиданное нападение, и в целом поведение Вадима. Ишь. Я на него злюсь, а он целуется!

– Чайка безмозглая! – прошипел демон. – Летит незнамо куда…

И тут меня сложило буквально пополам от смеха.

– Что смешного? – удивился Вадим.

Я разогнулась и посмотрела на его удивленное лицо. Живо представила себе, как Карлос сначала глядит на наши объятия, потом решает, что как-то подозрительно долго Вадим меня держит – а вдруг он на меня напал и держит насильно? Нельзя допустить такого! После этого крылатый камикадзе рассчитывает траекторию и отчаянно пикирует на врага. Нет, не ржать было решительно невозможно. Я огляделась по сторонам, чаек не заметила, но на всякий случай за спиной показала невидимым наблюдателям большой палец. Типа, все в порядке! Больше таранить нас не надо.

Потом я плюхнулась на крышу рядом с сумкой, все еще смеясь, погладила Степана по самому большому листику и принялась выяснять, сколько же там рядом с ним припасено обещанных пирожков. Пирожков нашлось с десяток, а еще бутылка газировки – тут я икнула – со вкусом фейхоа, бутылка игристого вина, стаканчики, здоровенный кусок пармезана и салфетки.

– Будешь есть? – спросил Вадим, опустившись рядом.

– А как их отличать?

– Кого от кого?

– Пирожки с вишней от пирожков с капустой? А то они ж одинаковые.

– А ты надкусывай. – И демон тут же подал пример, взяв в каждую руку по пирожку.

И мы стали жевать.

Мне было ужасно смешно, немного неловко, очень волнительно, примерно как в середине прыжка в пропасть, а еще хотелось творить глупости, танцевать, гулять до утра и петь песни. Как говорила моя соседка по квартире, Лара: «Женечку понесло, теперь не остановишь». Думаю, Сигизмунд бы с ней согласился и выразился примерно в тех же формулировках. И еще бы припечатал суровым взглядом. Я фыркнула, представив себе эту картину.

– Знаешь, – задумчиво сказал Вадим, – я вот сижу и не могу понять: тебя веселю лично я или ситуация в целом?

– А я должна быть серьезна?

– Упаси Белиал! Не люблю серьезных людей, а уж тем более серьезных ведьм, колдунов и вообще… – Демон сделал кислое лицо и поводил пальцами в воздухе, как бы рисуя собирательный образ этих самых скучных существ. – А вот веселых люблю. Поэтому я сразу, как тебя увидел, решил затусить.

Пум-пурум. Принц, командующий легионами адских духов, захотел со мной «затусить». Такое мимими, а.

– А что, твой договор с Александром предусматривает неформальное общение с участницами шоу?

– Нет, – пожал плечами Вадим. – Но для тебя я сделал исключение.

– Почему?

– Тебя изначально не должно было в нем быть. Ты не укладываешься в общую схему.

– В смысле?

Тут юрист сделал фейспалм. Я даже приосанилась. Так и вижу неоновую надпись, которая в этот миг виртуально зажглась у меня над головой. «Вызываю фейспалм у всех, даже у демонов. Умею, люблю, практикую».

– Начнем сначала. Ты сама сказала, что меня вызывают для поиска важных вещей.

– Да. Но при чем тут это?

– Для поиска людей тоже.

– И-и-и?

– Полгода назад Александр попросил меня найти ему жену. Я посмотрел в будущее, и у нас как раз хватило времени, чтобы уладить все формальности с организаторами шоу.

– То есть… подожди… он реально собирается жениться на победительнице?

– Да. Я узнал, что она будет среди вас. Что среди участниц этого шоу найдется та самая, которую он ищет. Сначала я не мог указать на цель точно… но круг постепенно сужается, так что в итоге мы ее вычислим.

– А я…

– А тебя не было в составе участниц, когда я смотрел в будущее. Абсолютно точно, я бы запомнил. Тебя и близко не было.

– Упс. – Я поежилась на ветру. Внезапно стало холодно и очень неуютно. Ох, кому-то и впрямь серьезно хочется меня убить, если он, или она, или они изменили ради этого грядущий ход вещей. – Кто-то играет людьми в шахматы и меняет будущее. Неприятненько.

– Или, наоборот, приятненько, – улыбнулся Вадим. – Иначе мы бы с тобой не встретились.

Ночные виды с крыши Исаакия очень хороши.

А вот остальное я не стала бы называть хорошим. Потому оно было просто отпадным!

Когда краешек солнца показался из-за горизонта, я сделала несколько важных выводов.

Целоваться после пирожков веселее, чем до пирожков.

Если целоваться, предварительно отпив глоток шампанского, то пузырики смешно покалывают язык и шибают в нос.

Если кидать куски пармезана чайкам и делать вид, что просто подкармливаешь милых птичек, то можно не мучиться угрызениями совести, что они тут летают голодные-холодные, а ты сидишь в тепле, то есть в объятиях Вадима.

Если надеть туфли на шпильках и танцевать на крыше танго, то это просто огонь! Весь город ложится к твоим ногам, ритмично цокают каблучки, а рука лежит на плече кавалера, который ни за что не сможет оступиться, упасть или позволить споткнуться тебе. Только не сейчас. Не здесь.