— Вот как-то так, господа.

Быстрый взгляд в сторону партнера, лихое подмигивание:

— Благодарю за доставленное удовольствие!

Опомнившиеся зрители начали аплодировать.

— Знаете, мисс Гамильтон, — подошел к ней с кителем в руках Никита, — когда я увидел, как вы направляете подбитый «Дестини» к «Александру», я пообещал себе, что если пилот корвета жив, я обязательно постараюсь выяснить у него, как он ухитряется управлять кораблем, которому разнесли все внешние датчики. Кажется, теперь вопрос отпал.

— Дело не только в этом. Никакой тайны тут нет, хотя мы и не кричим на всех углах о том, что бельтайнская сцепка — это система с обратной связью. Если на другом конце поводка кто-то есть, этот кто-то может послать сигнал тому, кто на сцепке так же получает его. Меня навели на ваш крейсер — система управления огнем ведь не пострадала и этого хватило.

Корсаков озадаченно почесал в затылке, оглянулся на подчиненных и рассмеялся:

— Не буду притворяться, будто что-то понял, мисс Гамильтон. Просто поверю на слово.

— Ты знаешь, что такое Кремль? — спросил Никита Корсаков, когда, оставив «Александр», они пересели на челнок и приближались к планете.

— Ну… да, — не вполне уверенно ответила Мэри. — Это крепость в русском городе, в которой в древности запирались защитники, а нападающие, соответственно, штурмовали…

— Верно, — улыбнулся он. — Кремль в Москве, древней столице России на Земле, это крепость с темно-красными стенами и белыми и желтыми с золотом зданиями внутри. А теперь — смотри, — он коснулся клавиши, включающей внешний обзор. Под изрядно снизившимся челноком проплывал участок суши, состоящий из величественного нагромождения темно-красных скал с пронзительно-белыми разломами, кое-где отливающими золотом. — Поняла?

— Поняла, — кивнула Мэри, любуясь удивительной картиной. — Действительно, кремль. Поэтому планету так и назвали?

— Ну да. От чего только не зависят названия! От рельефа местности, от даты выхода исследовательского корабля на орбиту, как в случае с Бельтайном… У нас есть такая планета, Осетр, так на ней океанов вообще нет, зато есть несметное количество рек и озер, от крохотных до огромных. Самое милое дело рыбу разводить, в частности осетров…

Майор Гамильтон рассмеялась. Она не хотела признаваться в этом даже самой себе, но сейчас, когда до посадки оставались считанные минуты, у нее изрядно разгулялись нервы. Должно быть, и Корсаков это заметил, потому что изо всех сил старался ее подбодрить, развлечь, а еще лучше — насмешить.

А потом ни времени, ни возможности нервничать не осталось. Космопорт обрушил на нее разноголосицу и многолюдье. Одновременно прибыли несколько бортов, гвалт стоял такой, что уши закладывало, и вертящая головой по сторонам Мэри едва поспевала за своими спутниками. Внезапно впереди образовалось пустое пространство, и она еле успела притормозить. Как-то отдельно от толпы стояли, распространяя вокруг себя спокойствие и уверенность, несколько подтянутых молодых людей, полукругом охватывающих двух мужчин в летах. Князя Цинцадзе Мэри узнала сразу, второй тоже показался смутно знакомым, хотя она готова была поклясться, что никогда не видела его раньше. Если бы она поделилась своими чувствами с Корсаковым, Никита, у которого при виде спутника князя болезненно екнуло сердце, мог бы посоветовать ей посмотреться в зеркало. Портретного сходства не было, но разлет бровей… форма носа… посадка головы… Для отца майора Гамильтон адмирал флота Сазонов, которого Никита прекрасно помнил по Академии, был, пожалуй, староват, но дедом Мэри он мог быть запросто. Вот оно что, то-то князь так вглядывался в ее лицо…

— Да где же они?! — Николай Петрович Сазонов в который раз вытянул шею, вглядываясь в людей, идущих от причальных терминалов.

— Спокойно, Николай, — проворчал Ираклий Давидович, подавляя в себе желание так же, как друг, начать подпрыгивать на месте. — Спокойно. Никуда они не денутся, челнок приземлился благополучно, а выход тут один. Не волнуйся, не пропустим. Да вот же она!

— Где? Не вижу! — у Николая вспотели ладони, и он постарался незаметно вытереть их о брюки.

— Ты не туда смотришь. Правее и выше. На эскалаторе. Берет среди фуражек, серая форма… ну что ты, в самом деле!

— Да… — выдохнул старый адмирал. — Есть. Увидел. А высокая…

— Так и Сашка был высокий, и матушка ее тоже. В Линии Гамильтон вообще не было недомерков, я проверял, — пожал плечами Цинцадзе, и граф, ошарашенный этим заявлением, даже обернулся, на секунду выпустив внучку из поля зрения.

— Проверял?!

— Конечно, — князь был невозмутим. — Надо же было посмотреть, что собой представляли ваши несостоявшиеся сваты. Точнее, сватьи, там только девочек рожали — Линия пилотов, не что-нибудь. Все там нормально по материнской линии, никаких отклонений. Хорошая девочка получилась.

«Хорошая девочка» тем временем попрощалась со своими спутниками и, четко выполнив разворот «налево кругом», подошла к ожидающим ее мужчинам и вскинула руку к кромке берета:

— Ваша светлость, майор Гамильтон!

Но до глубины души возмущенный официальным обращением князь ее перебил:

— Ну мы же с вами договаривались, Мэри Александра! Меня зовут Ираклий Давидович!

— Простите, Ираклий Давидович, — покаянно улыбнулась Мэри, — я не была уверена…

— И совершенно напрасно. Кстати, ваш русский великолепен, примите мои поздравления. И позвольте представить вам моего друга: адмирал граф Сазонов, Николай Петрович.

Мэри повернулась к спутнику князя и щелкнула каблуками:

— Ваше высокопревосходительство!

— Без чинов, без чинов! — замахал руками отчего-то побледневший адмирал, но Мэри решила, что над причиной внезапного изменения цвета лица у столь представительного пожилого джентльмена она подумает позже. Если будет время.

— Я рад приветствовать вас на Кремле, — говорил между тем Сазонов, — и я искренне надеюсь, что вам здесь понравится.

Цинцадзе сделал малозаметный знак, один из подтянутых молодых людей подскочил к Мэри и почтительно спросил, протягивая руку к баулу, который висел у нее на левом плече:

— Вы позволите, мисс Гамильтон?

Мэри растерянно улыбнулась, передавая ему широкий ремень: свои вещи она всегда носила сама.

— Где ваш багаж, Мэри Александра? — поинтересовался князь и изумленно поднял брови, когда она кивнула на перекочевавший к подтянутому молодому человеку баул:

— Вот он.

— Это все?!

— Я офицер, Ираклий Давидович. Бельтайнские офицеры путешествуют налегке. Разве в Империи дело обстоит по-другому?

— В Империи дело обстоит точно так же, — решительно заявил граф, беря ее под руку и разворачивая лицом к выходу из зала. — Пойдем, Ираклий.