— Ты же знаешь: я с самого начала был против твоего решения по поводу Элайны, — говорил Кеннингтон. — Я считаю, что потеря такого агента — расточительство, которое мы не вправе себе позволить.

— Я ещё тогда тебе сказал, что понимаю твою логику. — Брайан говорил уверенно, но даже мне, на таком расстоянии, удавалось уловить нотки напряжения. — Но есть и другие соображения, которыми я тоже не вправе пренебрегать. Каждый агент хорош в течение определённого срока. Но наступает этап, когда у них накапливаются знания, делающие их потенциально опасными. А мы не можем допустить, чтобы потенциальная опасность превратилась в реальную. Меня совершенно не радует необходимость избавиться от Элайны. Я бы с радостью отпустил её, к примеру, просто жить в Оплоте и заниматься каким-нибудь другим делом. Но это невозможно. Мы не можем выпускать бывших агентов из-под контроля.

Я основательно прикрылась бумагами, чтобы ничего не слышащие и ни о чём не подозревающие охранники, а также иногда проходящие мимо люди, не могли догадаться по моему лицу о том, что происходит у меня в душе. Отлично. Стало быть, бывших агентов не бывает. Есть нынешние и мёртвые, третьего не дано. И из первой во вторую категорию переводят всего через несколько лет после вербовки. Или такие особенные условия — лично для меня.

— А с Уилфортом у неё действительно было больше шансов, чем у других, — продолжал между тем Брайан. — Поэтому глупо было не воспользоваться таким шансом решить две проблемы одновременно.

— Элайна — необычный агент, — стоял на своём Кеннингтон. — Она обладает очень редким талантом, чрезвычайно полезным для нас. К тому же она по — настоящему преданна делу Оплота. Не вижу я объективных причин её списывать. Раньше не видел и сейчас не вижу. Что же касается погони за двумя зайцами, ты сам знаешь, что из этого выходит согласно поговорке. Так и получилось.

— Могло повезти, а могло и не сложиться, — философски отозвался Брайан. — Очень жаль, что с Уилфортом всё сложилось именно так, но это не последний шанс. Будем искать другие пути. К тому же, есть вероятность, что с ним разделается кто-нибудь из своих же. Далеко не всех светлых устраивают его реформы.

— Реформы ещё толком не начались, — протянул Кеннингтон.

— В том-то и дело. Когда они пойдут полным ходом, в Настрии появятся недовольные. Людей, предубеждённых против тёмных, там достаточно.

— Ладно, вернёмся к Элайне, — перебил Кеннингтон. — Я считаю, что она не исчерпала до конца свой потенциал. Есть ещё много информации, которая нам жизненно необходима. Никто не справится с этим лучше, чем она. Чёрт возьми, Брайан, мы столько её обучали! И потом, ты столько времени потратил на то, чтобы выманить её из Настрии в Оплот и заполучить в агенты! Месяцы сбора информации, затем такая кропотливая работа — и всё это ради каких-то несчастных трёх лет?

Я застыла, спрятавшись за своими бумагами, и почти перестала дышать. Главное — не думать о том, что я только что узнала. Не вспоминать, не ужасаться, не сопоставлять факты. Просто слушать. Сейчас все силы надо сосредоточить на слухе. Эмоции — потом.

— Дар Элайны — действительно редкий, но не уникальный. Можно найти другого агента с такими способностями. Согласен: нелегко, но можно. Что касается её преданности — в том-то и вопрос, до какого момента она будет простираться. Тут, как ни парадоксально, всё снова упирается в дар Элайны. Если обычный агент, похищающий документы, порой не имеет возможности в них заглянуть, тем более — внимательно прочитать, то с Элайной случай совершенно другой. Она помнит всё. Даже если переписывала, не задумываясь. Даже если никогда не сопоставляла. Рано или поздно она может перечитать все документы от начала и до конца. Все они хранятся в её памяти. А это чревато. Она может постепенно разобраться, что занимаемся мы не совсем тем, чего можно ожидать, исходя из нашей риторики.

— Для этого всё же надо читать всё очень детально и провести очень подробный анализ. Эти вещи не очевидны. А Элайна не кажется мне тем человеком, который станет копаться в подобном. Если, конечно, она не усомнилась в нас из-за твоей неудачной попытки её списать.

— Как раз об этой попытке она, судя по всему, не знает, — задумчиво протянул Брайан. — Во всяком случае, я проверил её на этот счёт. Непохоже. Скорее всего, она говорит правду: её хотели перевербовать, не сумели, а дальше подвернулся шанс бежать. Некоторые нюансы я попытаюсь проверить через своих агентов, но в целом я склонен ей верить. Однако безотносительно истории с последним заданием… Я с самого начала знал, что рано или поздно она станет потенциально опасной. Но знаешь, в какой момент я впервые подумал об этом всерьёз? Незадолго до того, как мы определились по Уилфорту, я спросил её, что она собирается читать на площади. Она тогда как раз вернулась с очередного задания и принесла мне добытые документы. И знаешь, что она сказала? «Думаю, как раз эти документы и прочитаю». Да — да, не смотри на меня так. Конечно, это была всего лишь шутка. Но от такой шутки до правды уже не пропасть. Далеко — да, но… мостик можно проложить. Она не просто агент, Роберт. Она ещё и рассказчица. Её знает и любит народ. Ты представляешь, что произойдёт, если ей вдруг взбредёт в голову рассказать с помоста что-нибудь любопытное о политической жизни Оплота? Даже одного раза может оказаться достаточно.

— Полагаешь, мы совершили ошибку, предоставив ей такой род занятий?

— Полагаю, что да. Все способны ошибаться, и мы в том числе. Казалось бы, что может быть более невинно, чем сказка? А теперь выяснялось, что это — опаснейший инструмент, способный прямо или косвенно воздействовать на человеческие умы. Я склонен доверять Элайне, насколько вообще можно доверять человеку в нашем деле. Но она постепенно становится для нас опасной, и тут ничего не попишешь.

— Так что же, ты хочешь теперь её убрать?

Похоже, Брайану удалось убедить Кеннингтона. Во всяком случае, теперь последний не возражал так яро, как в начале подслушанного мной разговора.

— Прямо сейчас? — Брайан как будто даже удивился такому предположению. — Нет. Зачем? Во — первых, её любит народ. Одно дело, если бы она погибла от рук ненавистных светлых. И совсем другое — если не вернётся из стен этого замка. В последнем случае нас ждёт, скажем так, непонимание со стороны населения. Нет, отговориться мы, конечно, сумеем, но осадок останется, а это может иметь роковые последствия. Во — вторых, как я уже говорил, пока я склонен ей доверять. Так что не вижу причин избавляться от неё в срочном порядке. Не для удовольствия же я считаю нужным её списать. Правильнее будет подождать другого случая. Мало ли где и когда она нам сможет пригодиться. Возможно, нам снова понадобится смертник, и мы всё-таки сумеем убить одним ударом двух зайцев. Пока следует просто за ней присмотреть. Приставь кого-нибудь, чтобы следил, куда она ходит, когда покидает замок, и с кем встречается. Ну, и все её выступления надо слушать чрезвычайно внимательно. На всякий случай быть начеку. Найди кого-нибудь и на эту работу, я не уверен, что всегда смогу делать это сам. Уж очень много накапливается дел. Выживший Уилфорт продолжает создавать нам проблемы, да и прочие неприятности… Ты сам всё знаешь.