Тот уже смотрел обоими глазами, странно блестевшими в почти полностью наступившей темноте. И тут вспыхнуло тело первого черного, упавшего в костер. Само ли по себе или привязанный мар-сёрс все же мог что-то даже в путах, кто знает?

Крепыш, прищурившийся от неожиданной вспышки, шагнул в сторону, неловко прикрылся коротким мечом. Хорне не потерял выпавший шанс, рубанул по подставленному локтю, дробя кость и заставляя черного отпрянуть. Дедовский тесак не подвел, догнал его еще раз, развалив бедро и дотянулся острым концом под нижнюю челюсть, рассек гортань, брызгающую кровищей.

Хорне оттолкнул умирающего пинком, шагнул к колдуну, ударив по плотным канатам, надеясь просто перерубить. Вышло наполовину, тесак завяз в вязкой пеньке, пришлось тянуть его и начать пилить всем лезвием, наваливаясь телом.

За спиной хакали, матерились, звенели и скрежетали, кто-то уже булькал рассеченным горлом, кто-то радостно и высоко выл, переходя на северное «ху». Не иначе как Донер добрался до пленных и смог освободить кого-то мареманнов. Хорошо, хорошо, помощь нужна, а Хорне Кишки-Вон знают все стреендамцы и знают, что никто просто так не станет кричать это имя. Знали ли тотемондцы? Наверняка, потому и вышло свалить нескольких в самом начале схватки. Только теперь, со спустившимися вахтенными, лающие вопли черных, теснящих экипаж Хорне, стало слышно лучше.

Свободной рукой он вытянул кляп у колдуна и, сдунув пот, катящийся в глаза, продолжил резать неподатливую пеньку.

– К морю! – едва прохрипел мар-сёрс. Во, сукин кот, едва рот освободил, уже командует!

«Тащи! – рявкнул в голове дед. – Тащи, дурень! Быстрее!»

Да знает он, знает!

Хорне подхватил тяжелое и застывшее тело, закинул руку-плеть на шею и потянул колдуна в его стихию, к морю, неожиданно зашумевшему сильнее. Быстрее? Да еще как быстрее!

Оглядываться было некогда, но Хорне и так все понял. Черные, опомнившись, взялись за его ребят крепко и даже освобожденные моряки, подхватившие оружие, пока не переломили драку. Он пер вперед, чуя и видя воду, тянулся к ней, слыша, как сзади набегают, гулко и мягко топая, двое черных.

Хорне успел скинуть деда прямо в море, развернуться и встретить выпад грудью. Надетый нагрудник скрежетнул, вмялся, раскидав боль по телу, но выдержал. Тесак встретился с чуть кривым клинком, отбил, отбил второй, дал чуть передышки… Хорне отступил назад, чуя, как холодная вода охватывает ноги.

Колдун, упавший в воду, даже не барахтался, уйдя в нее с головой. Хорне споткнулся о него, оттолкнул, шипя после удара, выбившего нож из левой руки и от резкой боли, раскатившейся по ней же. Вроде бы от него отлетел какой-то кусок, не иначе. Вода добралась внутрь сапог, потекла, совсем ледяная, к пальцам. Мелкая галька расползалась под каблуками, затягивала и не давала двигаться.

Сталь звенела о сталь, дышать стало тяжелее, а пот тек в глаза. Хорне отбил три выпада подряд, сумев отшвырнуть того, что ниже, в воду, плечом ударив прямо под орущий рот. Тот даже сильно щекнул, наверняка лишившись несколько зубов, но самого Хорне это нисколько не радовало.

Первый противник, высокий и ловкий, рубился куда лучше и был опытнее. Хорне оставался живым только изз-за скорости летающего тесака, пока отбивающего кривой клинок. Но насколько ему хватит сил, вот так махать им, а?!

За его спиной вода взбурлила, разлетаясь во все стороны, расшвыривая гальку и липкие комки водорослей. Тотемондец вдруг заорал, отшатнувшись, но…

Голова большого серпента, сплошь в костяной броне, наросшей от носа до затылка, ударила стремительнее ядра из бомбарды. Черный сильно хрустнул, всхлипнул влажно сломавшейся грудью и улетел на берег. Второй, схлопотавший от Хорне, на берегу не оказался. Еще один морской змей, не меньших размеров, весь заросший морской травой и блестящими ракушками, ухватил его пастью поперек тела и ухнул назад, в воду, хрустя подавшимися ребрами.

Хорне тоненько свистнул уставшим горлом, горевшим от морской воды, подхватил вставшего колдуна и не дал тому снова упасть. Серпенты, уже трое, нависли сверху, поливая водой, текущей с грив и рогов, растущих вдоль спины. Выскочившая луна зеленовато подсветила провалы шипящих пастей, усеянных кривыми острыми зубами. Мар-сёрс, едва шевеля треснувшим ртом, прошипел и ткнул в сторону берега, где звон почти прекратился, а самые умные черные уже начали драпать.

Серпенты им не дали. Морские змеи пусть и морские, но на суше не теряются, если берег рядом. Это все знают, да.

«Молодец, – похвалил дед, – хоть что-то правильно запомнил»

И Хорне не стал ему отвечать. Просто вытянул едва идущего колдуна на пляж и упал рядом, хватая воздух и желая хотя бы немного глотнуть из той чертовой бутыли, если что в ней осталось.

Утро вновь оказалось туманное. Серо-белесая сметана раскинулась повсюду, кутала море в себя, как мать прячет ребенка в собственную шаль. Орали наконец-то успокоившиеся птицы, визгливо кричала одна из темнокожих, но на этот раз явно от удовольствия. Роди, замотанный бинтами с носа и до пупка, только отпущенный Свалком, хлопнул половину бутыли бренди, подмигнул ей, кудрявой, полногрудой и блестящей, как намазанной маслом. Подмигнул, подхватил к себе на плечо, звонко шлепнув по тугому заду и удрал по сходням на флейкк.

Марк, хмурый и с арбалетом, вздохнул, глядя ему вслед. Хорне похлопал его по плечу, кивнул на вахту из вновь приобретенных пятерых северян. Те не стали чиниться и качать права, правильно оценив свалившуюся удачу и приняв верную сторону. Двое знали Донера, а деда Хорне знали все, а если и не знали, то слышали. Команда Кишки-Вон росла, как настоявшаяся опара.

«Хвастун! – хрипнул дед. – Не рано?!»

Хорне чуть не вздохнул, но передумал и глотнул из бутыли. Тех самых, красиво оплетенных лозой, с кисловатым южным вином, в трюме оказалось достаточно. И он себе не отказывал, косясь на половину оставшегося левого мизинца. Тот снесло на одну фалангу и Хорне уже успел ощутить всю тоску по куску собственного тела, улетевшего куда-то на корм рыбам.

Серпенты такой мелочью явно брезговали, жратвы им хватило. То один, то второй, то третий, самый стеснительный и старый, высовывали огромные бошки из волн, поднимали на уровень палубы. Оглядывали все и всех, искали непотребство и, наткнувшись на успокаивающий взгляд колдуна, уходили вниз. Покидать мар-сёрса, пока тот их не отпустит, змеи не спешили.

Свалк, занимавшийся ранеными, постоянно прикладывался к бутылке, но хватки не терял. Дамер, примотанный к столу и напоенный крепкой, глаз вылетит от градуса, настойкой с Юга, уже устал орать и теперь просто шумно пыхтел, изредка подвывая. Пьяница и талант, а хирург Свалк был настоящим, закончил чистить и штопать его левое бедро, не отпилив ногу и даже пообещав, что Дамер вполне сможет бегать за красотками.

Красотки Дамера явно волновали меньше второй из трех его ран, идущему вдоль плеча до локтя рваному разрыву, сейчас политому каком-то едким снадобьем и уже наполовину закрытому швом.