— Они в порядке.

— Замечательно.

— Что-нибудь еще?

— Я приеду в субботу.

— Мы это знаем.

— Около двух.

— Хорошо, — сказала она и положила трубку.

Оттаяла? Больше напоминает ледниковый период. Конец. Капут.

Я с трудом сглотнул и позвонил домой Джеку Майлу. Голос у него был больной.

— Сегодня неважно себя чувствую, — сказал он. — Наверное, из-за таблеток, которыми пичкает меня доктор Год. Как у тебя дела?

— Вчера наконец удалось выспаться, — сказал я. — Надо думать, это уже достижение.

— Бет все в раже?

— Она не передумает.

— Гевалт.

— Точнее не скажешь.

— Пацанов видел?

— Мне благосклонно разрешили навестить их в субботу днем. Я тебе в офисе нужен до этого времени?

— Думаю, мы обойдемся. С трудом, правда. Дело Декстера неудачно развивается. Этот адвокатишка из Сантьяго уперся рогами, требует миллион девятьсот на ребенка, и пятая миссис Д. в истерике. И мне звонила крайне расстроенная Дебора Батт Боулс, сообщившая, что правление ее кооператива готово потребовать с нее уплаты полугодовой задолженности за коммунальные услуги.

— Прекрасно.

— Она же наша клиентка, Бен.

— Она пустышка. К тому же противная.

— Тут я спорить не стану. Но все равно нам придется найти ей какое-нибудь промежуточное финансирование.

— Как Эстелл?

— Эстелл — это Эстелл.

— Я вел себя как последний поц.

— Забудь. Не вспоминай.

— Как ты себя чувствуешь?

— Ну… я все еще здесь. Это уже что-то, так я думаю. Но слушай, я жду, что в среду ты вернешься. Ты нужен.

— Я буду, — соврал я.

— Попытайся отдохнуть, а? Это для тебя сейчас главное.

— Спасибо за все, Джек. Ты всегда был лучшим.

Он почуял нотку отчаяния в моем голосе и спросил:

— Ты уверен, что все нормально, Бен?

— Просто устал. Даже больше чем устал.

— Держись, сынок.

Я повесил трубку. И вдруг осознал, что мы никогда больше не будем с ним говорить по телефону. Мое первое прощание. Дальше будет труднее.

Я тайком пробрался в дом Гари. Быстро проверил морозильник. Коснулся его серо-синих губ и услышал слабый треск. Гип-гип-ура фирме «Фриджидайр». Если нужно заморозить труп, равных ей нет. Я закрыл дверцу и обратил внимание на его темную комнату. У него было всего три камеры, не то что у меня: потрепанная «Роллейфлекс», сравнительно новый «Никкормат» и карманная «Лейка». Я сунул все три в его сумку вместе со вспышкой, двумя запасными объективами и маленьким треножником.

Я отнес сумку наверх, в спальню. В стенном шкафу я обнаружил большую спортивную сумку и напихал в нее разных джинсов рубашек, свитеров и белья. Я также прихватил его коричневую летную куртку, «Файлофакс», несессер и очки, которые он всегда носил на публике. Примерил его коричневые ковбойские сапоги от Тони Лама. Тесновато, но со временем наверняка разносятся. Сунул их в сумку с тряпьем. Последний предмет — ноутбук. Сумку для него я нашел под столом, там уже лежал портативный принтер. Я сунул туда ноутбук и поднял все сумки.

Быстро и нервно перебежал через дорогу. Оказавшись на своей подъездной дорожке, сунул сумки в багажник «мазды». Смотался в свою темную комнату и добавил в багажник зеленый чехол для машины и папку с документами Гари.

Затем, уже поздно вечером, отправился в Стамфорд. Другой полусонный служащий в будке на парковке. Он не поднял головы от «Спортс иллюстрейтед», когда я взял свой талон и въехал на стоянку. Нашел свободное место на расстоянии трех машин от джипа Гари. Никаких водителей не было, так что никто не видел, как я быстро перегрузил вещи из своей машины в машину Гари. Чтобы немного потянуть время (я не хотел, чтобы дежурный заметил, что я выезжаю через несколько минут после того, как въехал), я спустился по лестнице в индийский ресторан в соседнем переулке и час просидел над цыпленком и парой бокалов пива, постоянно прикрывая лицо сегодняшним номером «Стамфорд курьер».

Никто не обратил на меня внимания, когда в четверть двенадцатого я выехал со стоянки на своей «мазде». И когда я вернулся пешком на следующее утро, в будке сидел уже другой дежурный (я приехал на местной электричке 6.08 из Нью-Кройдона. Была пятница, я производил впечатление человека начавшего свои выходные пораньше, поскольку был одет для прогулок: сапоги, толстый свитер, за плечами рюкзак. Джип Гари завелся с одного оборота. Я отслюнил $24 за два дня стоянку и прозевал весь путь до шоссе I-95. После беспокойной ночи голова была как в тумане.

Я прилежно придерживался разрешенной скорости и благополучно добрался до въезда в Парк Харкнесса. Проехал вниз по пустой дороге, добрался до сломанных ворот брошенной фермы. Выскочил из машины, открыл ворота и поехал прямиком к деревьям. На скорости пять миль в час я втиснул джип как можно глубже в заросли дубов и вязов. Через полсотни футов я понял, что дальше ехать некуда. Я выключил мотор, развернул чехол и накрыл им машину. Затем руками набросал на чехол как можно больше листьев. Камуфляж не на уровне зеленых беретов, но должно сойти. Выйдя на дорогу, я смог разглядеть только гору листьев среди деревьев.

Я достал из рюкзака бейсбольную кепку и солнцезащитные очки, нацепил их и отправился в путь. Мне надо было пройти пять миль до Нью-Лондона. Я шел по травяной обочине вдоль дороги. Всего лишь несколько машин обогнали меня. Никто не остановился и не предложил подвезти. Никто не обратил на меня ни малейшего внимания. Я для них был всего лишь придурковатым любителем свежего воздуха и пеших прогулок на дальние расстояния.

На вокзале в Нью-Лондоне я прождал полчаса в зале ожидания, пытаясь сосредоточиться на какой-то мусорной писанине Тома Клэнси, которую прихватил с собой. Джек Райан спасал США от чокнутых исламских фундаменталистов, грозивших сбросить на Кливленд атомную бомбу. Там была сцена в Овальном кабинете, когда президент говорит Райану: «Нация рассчитывает на тебя, Джек». Есть там и сцена, когда Райан говорит жене: «Нация рассчитывает на меня, дорогая». Еще в одной сцене Райан говорит кому-то из своих подчиненных: «Нация рассчитывает на нас, Боб». Клэнси не был писателем, он был сотрудником ЦРУ. Но я должен его поблагодарить. Одна патриотическая сцена показалась мне настолько отвратительной, что я в смятении поднял глаза от страницы и через окно зала ожидания вдруг увидел Фила, мужа сестры Бет, который стоял на платформе прямо напротив меня.

К счастью, Фил на меня не смотрел Потому что в данный момент не мог оторвать глаз от женщины лет сорока, с крутым перманентом, в обычном деловом костюме. Больше я ничего не успел разглядеть, потому что они вдруг крепко обнялись и слились в глубоком поцелуе (знаете, когда язык достает до горла). Я мгновенно вскочил на ноги и рванул к боковому выходу. И не останавливался, пока не ушел с вокзала и не оказался около ближайшего бара.