Мерно стучало ее сердце, тишина оставалось еще пока дружественной тишиной, а туман почему-то редел.

«Не хочу смотреть какой-то сон», — тем временем билась в стальных объятиях тумана девушка, — «Кто-нибудь, ну разбудите же меня!»

Туман все редел, а зов пропал втуне.

Редкие клочки тумана скользили по онемевшему телу Иры, и из небытия, словно нарисованное, проявилось пышное бальное платье.

Затем оно обрело объем и цвет. Черно-алый пышный ворох юбок. Узкий корсет, в котором нельзя дышать. Волосы пребольно дернуло туманом, а потом значительно утяжелившаяся масса волос упала на плечи, скользя по спине и ниже… еще ниже…

Руки не поднимались. И все что могла Ира, это скосив глаза, попытаться понять и оценить новоприобретенную длину. Иссиня-черная прядь скользнула вдоль лица и ниже, ниже…

Словно дорогая нарядная кукла Ира стояла в центре старого подвала — и мелкого туманного озера, и чего-то/кого-то ждала.

Не хочу! Не хочу! Что это за платье? Что это за туман? Мое тело меня не слушается…

Мое сердце замирает и стучит уже все реже… мое дыхание… я словно уже забываю, как дышать.

Мысли…

думать тяжело…

… вспомнить

… кто я?…

Туман одним фонтаном взметнулся вверх, вырисовывая фигуру высокого блондина. Довольно улыбнувшись, он посмотрел на свою куклу. Подошел к ней сзади, запечатлев на спине, чуть выше лопатки, легкий дразнящий поцелуй.

Обжигающая боль, словно в спину вогнали раскаленный прут, пронзила Тайфина и была так сильна, что полуангел выпустил из рук руль.

Фил еще успел перехватить машину до того, как она въехала бы в фонарный столб.

Включив аварийку, полудемон остановил машину посреди дороги.

— Тай! Тай, что с тобой?

— Не знаю, — полуангел тяжело дышал. На лбу и на висках выступила испарина. — Эта боль… возможно, она Ирина!

— Откуда ты можешь чувствовать ее боль? — Фил возмущенно посмотрел на брата. — Или я как обычно что-то упустил в твоих тонких душевных метаниях?

— Нет… это даже не ее чувство. Это лишь отголосок.

— Отголосок? — полудемон побледнел, лишь представив, что тогда за боль могла оглушить Иру. — Пересядь назад. Дальше поведу я.

Выруливая на ярко освещенную дорогу, Фил бросил взгляд на брата.

— И все же, когда вы оказались связанными?

Обойдя застывшую куклу, блондин раскланялся.

— Доброй ночи, прекрасная миледи. Не передать, сколько времени я ждал встречи с вами! Каждый день после того, как я увидел вас впервые, я приходил к вашему дому. Я пытался познакомиться с вами поближе. Но вот неудобство, вас берегли. И только сегодня, не иначе как по счастливому стечению обстоятельств, я вижу вас. Но отчего же вы молчите, миледи? Говори! — крикнул блондин.

— Как прикажет, мой господин. Чего изволите?

Мужчина захохотал. А в пустых стеклянных глазах куклы мелькнула душа, которая должна была уже покинуть тело.

— Ты… кто ты?

— О… — блондин резко замолчал. — Душа еще не покинула мою куколку? Душа упряма? Ну что же, я уважу тебя и расскажу. В той давней жизни я была Вероникой. В этой не жизни у меня нет никакого имени. Но можешь называть меня Ником, если еще сможешь говорить.

— Ник… зачем я тебе, Ник?

— Слишком много вопросов. Ты сильнее, чем я думал, — мужчина цокнул языком. — Твоя душа действительно сильна. Туман и один поцелуй… и этого мало?

Блондин то ли обращался к Ире, то ли к себе, но постояв немного он шагнул вперед, взял ослабевшую ладонь девушки, поднес к губам, запечатлевая еще один поцелуй. А на месте первого уже расцветала странная спираль.

Глаза куклы опять затуманились.

— Связаны? — Тайфин слабо улыбнулся. — Сегодня. Она сегодня пришла в мой сон.

— Как? — потрясенно спросил Фил.

Полуангел пожал плечами.

— Веришь, не отказался бы узнать я сам. Просто появилась на аллее.

— Да в твой сон без приглашения даже мама попасть не могла! — возмутился полудемон.

— А она попала.

Второй приступ боли, пронзивший уже ладонь, был слабее по ощущениям, но тем самым глубинным чутьем Тай ощутил, что сама боль у Иры — была наоборот сильнее первой.

— Скорее!

— Скорее? — Фил взглянул на брата в зеркало заднего вида, увидел его бледное лицо и напугался. — Что?

— Связь рвется. Истончается. Она изначально то была очень слабой и скорее даже временной. Так что быстрее!

Фил кивнул и прибавил газа.

Ник обошел куклу, заставшую снова в том блаженном состоянии, которое так нравилось ему.

— Чтобы с тобой такое сделать? — блондин провел рукой по еще чуть теплому плечу девушки. — Тепло? Откуда тепло? Мои куклы всегда хладны как лед. Душа еще не покинула свою бренную оболочку.

Ник в гневе сорвал с головы бандану и затоптал по ней ногами.

— Почему душа до сих пор не покинула мою куклу? Человеческое тело не может так долго сопротивляться моим поцелуям! Это возмутительно!

Мужчина остановился, сделал глубокий вдох, успокаиваясь, а затем, протянув ладонь, схватил куклу за подбородок. На него снова взглянули ясные глаза.

— Значит, умереть не желаешь.

Пересохшие губы разомкнулись.

— Не желаю! — крикнула Ира, но из горла вырвался лишь хриплый сип.

Зато Ник его понял. В его серых глазах, каких-то очень странных, словно радужка была сделана из тумана, то меняла цвет, то как-то странно клубилась, полыхнуло бешенство, и тут же мужчина слащаво улыбнулся.

— Ты сопротивляешься моим чарам? Я еще не встречал такого сильного человека. Я не буду тебя больше целовать, — Ник захихикал, склонившись к уху Иры, он интимно добавил. — Я приглашаю тебя на танец, чтобы ты познала все до единого оттенки боли. А их много. И каждый из них прекрасен. Боль вначале будет казаться тебе непереносимой, каждая твоя клеточка будет вопить, умоляя о пощаде. Но потом, когда на смену физической, придет боль сердца, ты пожалеешь о том, что физическая боль ушла.

— Ты садист, — прошептала Ира.

— Ну что ты, я просто создан таким.

Ник шагнул назад, склонился в паяцном поклоне и тут же выпрямился.

— Потанцуем? — кокетливо предложил он и тут же сам ответил. — Конечно, потанцуем. Твою левую руку я положу на свое плечо. Не бойся. Она не упадет. Твое тело будет подчиняться мне. Немного жаль, что придется танцевать за двоих, но это не так уж и плохо. Не так ли? Ведь ты думаешь сейчас о том, что не умеешь танцевать. А сегодня я тебя научу. Ну же… — Ник откинул голову и оглушительно свистнул. — А сейчас у нас включится музыка. Я бы станцевал с тобой танго, но… лучше вальс. Ты сейчас словно создана именно для этого танца.